Нет ни маленькой хозяйки, ни большого дома...
Ручеек пробежал по дорожке, расплескал справа и слева лужицы, а сам побежал дальше.
Камин в мезонине быстро прогорел сухими дровами, и сквозняки стали возвращаться. Неутепленные двери и окна опять заговорили о безденежье и безалаберности. Где-то идет жизнь, кто-то двигается вперед, а здесь, наверху, такие сквозняки - на ногах не устоять.
Пальцы тянутся к клавиатуре и пытаются перенести на бумагу обрывки мыслей, которые еще пробиваются в мозг. Сарказм и ирония безграничны и безысходны. Это, как коридор, из которого уже не будет возврата, но и выхода в конце пути тоже нет. В последней стене малюсенькое окошечко на простор лугов и полей. Там очень хорошо тем, кто пошел другими, очень простыми, общедоступными и общечеловеческими путями. Это как у Лондона. Боже! Как было тяжело Джеку! Через окошко не протиснуться, можно только просунуть голову и кричать, но все равно никто не услышит. И назад уже не вернуться.
А пальцы снова кнопают буквы.
«Человек долго-долго молился и просил, чтоб Всевышний показал ему его будущее.
Тот сжалился - и показал,да так что через день человек повесился. Человек так расстроился и распереживался, что через день повесился».
Сумасшедшие пальцы. Зачем им буквы? Могли бы взять стакан воды, пару таблеток валерьянки и успокоили бы голову. Но они, проклятые, снова тянутся к клавиатуре.
«Куда убежал ручеек? Зачем он оставил лужи? Откуда он появился? И, вообще, зачем все это?»
За окнами дождь. Глухая осень. Но ведь еще не глухая.
Борух-Нахман. Октябрь, 2009 г.
рисунок автора.