«Ай кен гет нау, сатисфекшкн»…
Радио у них играет, да: до концерта ещё минут сорок. Когда-то давно, под «Сатисфекшн»… но всё по порядку.
Лет в тринадцать я впервые взяла в руки оружие. Смешное: пневматику в парковом тире. Но всё-таки оружие. Прошло полгода, желание стрелять не пропадало, а деньги были редко. «Мама, - сказала милая девочка Алёнушка. – Я хочу стрелять!».
Мама повздыхала, но решилась: привела дитя в заводской тир: хочешь, деточка, – стреляй. Винтовку звали ТОЗ-8: малокалиберная, под 5,6, с продольно-скользящим (и это особо важно для дальнейшей истории) затвором. Тренировки были дважды в неделю, нравилось мне это занятие безумно. Тем более, что и компания была хороша: все взрослые дяденьки, но при этом относились они ко мне вполне серьёзно, не сюсюкали и никаких поблажек не давали. Через полгода я начала навскидку снимать пять из десяти движущихся объектов. Еще через пару месяцев – семь-восемь из десяти, чем заслужила особое уважение команды: им нравилось, что я стреляю на том же уровне, что и они.
Техникум, в который я пришла после школы, дал ещё одно занятие стрельбой в неделю: тоже из «тозовки», но в другом тире. А ещё там же, в техникуме, я познакомилась с Леваном – и как-то плавно после этого оказалась в Ротонде. Где и зависла на несколько лет: мне там было хорошо.
Тир я не бросала, хотя тусовка и занимала практически весь день. Это было прекрасной разрядкой, отличное успокоительное: даже если не «по бутылочкам», а по мишенечкам… или – по кнопкам мишени соседа… Да и вообще: вес винтовки, запах в оружейной, тонкий аромат после выстрела… Это было чудесно! И вот примерно такими размышлениями я и поделилась с кем-то в Ротонде. «Ага! - сказал мэн. – Я знаю, куда тебе надо!».
Кто-то, быть может, помнит: тир на Некрасова. Как же звали «хозяина»? Мне кажется – Слава, но не уверена. Хотя приходила я туда – потом – довольно часто. Особенно когда после трагедии закрыли «мой» тир: некий сказочный долбоёб, из молодых неофитов, нечаянно подстрелил нашего красавца Серёжу – милейшего мужика, неизменно весёлого, с хитрым прищуром тёмно-серых глаз. Серёже пуля – рикошетом – ушла в голову. Спасли, но инцидент был неприятен. Оружие вывезли в неизвестном мне направлении, помещение опечатали, народ разбрёлся кто куда – с тем, чтобы более никогда не встретиться.
А в тот замечательный день, когда меня впервые привели к человеку, который «пришёл сюда работать для того, чтобы научить пацифистов стрелять», мне подарили новое место для сброса негатива. Помните, да? Кроме стандартных тировых мишеней там были игрушки. Множество бегемотов, тигров, солдатиков… «Вот разозлил тебя Бегемот, например, - объяснял мне мэн по дороге от Ротонды до улицы Некрасова. – Идёшь в магазин, покупаешь игрушечного бегемотика, несёшь к Славе – и расстреливаешь его на ***! Все живы, все здоровы, а жить стало легче…».
Теория мне понравилась. Действительно, что может быть лучше? Вроде, и отношения с человеком не испорчены – и пар выпущен. До практики оставалось совсем чуть-чуть: дойти до тира и взять винтовку…
Пришлось немного подождать: все шесть пневматик были заняты. Мы полюбовались на выставку мишеней: кучненько по центру – стрельба по оборотной стороне мишени, автор красоты – сыночка БГ лет шести от роду. «Ага, - сказала себе я. – Чувак реально умеет учить стрелять!».
Нас представили друг другу, Слава протянул мне ружжо – и тут я поняла, что я не помню! Я не помню, как заряжать пневматику! Привычного затвора, который отщёлкнуть я могла с закрытыми глазами и в полной темноте (и до сих пор, когда я рассказываю эту историю, правая рука самопроизвольно делает этот жест – открыть-поставить патрон-закрыть) тут не было. Гладкий ствол, переходящий в приклад. И как???
Славины глаза заблестели: «чайник» в тире! «Сейчас-сейчас, - проворковал он. – Вот смотри: эту ручку сюда, эту – сюда, делаем таакое лёгкое движение – и винтовочка открылась!». Ёшкина ж ты кошка! И правда же: пневматические тировые винтовки «переламывают» пополам! Ох, как мне стало стыдно – не передать. Но, с другой-то стороны, а почему бы милой девочке шестнадцати лет от роду и не быть неосведомлённой в таких делах? Прикинув, что лучше, я таки решила: поиграем в неофита.
Первым аккордом была теория: о пользе владения оружием и необходимости навыков стрельбы в этом жестоком-жестоком безумном-безумном мире. Я честно кивала и смотрела восхищёнными преданными глазами. Смотрела не зря: мне был подарен десяток пулек. Это было кстати: денег хватало только на пятнадцать штук на двоих, а этого катастрофически мало. «Ну, - сказал милый дяденька, - ты попробуй сначала что полегче». Я попробовала: скучно. Мельницы крутятся, качельки качаются… скучно. Усмотрела «солнышко» со спичками - уже лучше. Слава с интересом наблюдал, как «чайник» почти без ошибок убирает тоненькие палочки – одну за другой. И – неосторожно – предложил пострелять по пробочкам. Кто был в этом тире – помните, да? Пробки от шампанского, привязанные на лесках. Тоненьких-тоненьких, почти невидимых… а пробка толстая, видно хорошо, всей радости – свободно движется. «А может, ты и леску перебьёшь?» - окончательно заинтересовавшись моей персоной поинтересовался хозяин тира. «А можно?» - «Можно!»…
Вот это было опрометчиво… Леска, хоть и тоненькая – вот она, рядом. Это не кнопка на мишени соседа за двадцать пять метров от тебя. Её хорошо видно. Главное – правильно поймать ритм сквозняка…
После пятого связывания перебитой лески в единое целое пулять по ним мне запретили. Но зато – на халяву – выдали ещё пулек и пару мишеней: развлекайся, деточка.
И деточка потом долго приходила – развлекаться. Как и многие, приносила игрушки: лучше так, чем морду бить… А потом кончилась Перестройка, сменились времена, у меня появилась дочь – и в какой-то момент, после долгого перерыва – я пришла на Некрасова: тира нет. Дверь заколочена. Насовсем. Поспрашивала у знакомых – никто был не в курсе, куда делся дядя Слава. Надеюсь, у него всё хорошо…
А при чём здесь «Сатисфекшн»? А знаете, как здорово под неё расстреливать «недругов»?!