Мы с бабушкой всегда ложились поздно и любили почитать еще в постели.
Сперва – она мне читала, ну, а когда я подрос, потом я уже сам. И нам никто не мешал. Одними из первых русских книг, с которыми я познакомился, были «Что я видел » («Почемучка») Бориса Жидкова и бабушкина «Детская Энциклопедия» издания И.Сытина, с еще дореформенной орфографией, буквами «ять», «фитА», «Ижица» и пр.
Я мог часами рассматривать чудесные цветные рисунки, фотографии, карты в этих тяжелых, с серым коленкоровым переплетом, книгах.
Бабушка считала, что на детские вопросы надо отвечать не отговорками, а лучше почитать хорошее объяснение, написанное доступным для детей языком.
Так как многое я знал уже наизусть на слух, то, кажется, я и читать-то по-русски научился одновременно по разным алфавитам.
Кстати, я с удивлением узнал, что энциклопедия считается десятитомником, потому что у нас было 11 книг из 12. И недостающий ХI –й том я смог разыскать и выменять у букиниста лишь в 56-летнем возрасте!
Единственный человек, кто мог нарушить наше блаженство, это была бабушка Тамара. Родная сестра дедушки Пети (который скончался задолго до моего рождения), а, значит, золовка бабушки, Тамара Ивановна Гвердцители ( Старшая, как приходится сейчас говорить) - была, как я понимал, «главной музыкальной начальницей всех детей и детских садов ».
Музыкальные преподаватели и работники детсадов буквально дрожали при мысли, что она может придти к ним с проверкой.
Но она была грозой и для всех родственников !
Помню, когда она на выходной, или по делам, приезжала в Тбилиси из Сухуми, где ее муж работал главным рентгенологом, все родственники, которые способны были передвигаться, должны были ее встречать на вокзале.
И не дай Бог попасться ей на язык ! «Интересно, чем они были так заняты, что не могли придти встретить ...» То же было, когда через пару дней она уезжала. Я очень любил эти встречи – проводы, поездки на вокзал, а там дымящие паровозы, свистки,удары колокола,предупреждающие об отправлении поезда.
И, главное, на входе надо было покупать в кассе «перронный билет», по которому пропускали на перрон ! Это, обычно, поручалось мне . Я их и показывал потом контролеру, чтобы он нас всех пропустил!
И просил, чтобы он их не рвал, потому что складывал эти твердые картонные билеты в коробку из-под спичек и мы с детьми потом ими играли - строили домики.
Да, так вот, несмотря на такой характер, Тамара - бебиа (бабушка)
( фото Гоги Ходжашвили , третьего) очень любила мою бабушку Дагмару ( да, собственно, кто ее не любил, даже все бывшие ее невестки от обоих сыновей, которых она одна поставила на ноги, оставшись молодой вдовой).
Когда надо было размножить ноты каких- нибудь сочинений для детских садов, Тамара Ивановна всегда поручала эту работу нам, давая тем самым, хоть маленькую подработку.
«Нам», потому что я достаточно рано разобрался в этих нотных хитростях и помогал бабушке закрашивать черной тушью ноты разной длительности. Кстати, все это мне потом очень пригодилось во время музыкальных занятий.
Так вот, Тамара- бебиа жила недалеко от нас и часто, по дороге домой после работы, заходила к нам. Причем, выйдя на остановке автобуса под нашим окном, она прямо с улицы предупреждала нас криком : «Дагмара! Мовдивар!» ( «Я иду!»)..
И горе нам, если она, обогнув дом, поднявшись на второй этаж, и войдя в комнату, видела, что я еще не лежал в постели, или, лежа, читал книгу !
Но мы ее все равно очень любили, потому что понимали, что она ругает нас для моей же пользы и любя.
Но все это будет потом, через 1-2 года, а пока – мне еще нет пяти лет и мы с папой (оставить меня не с кем и сегодня его очередь) едем на трамвае через Мтквари (р. Кура) на противороложную сторону Тбилиси в Ворошиловский клуб.
Папа,студент мединститута, часто ходил туда на репетиции первого в Грузии, собственного, джаз – оркестра.
Этот оркестр состоял, как я понимаю, из врачей, медсестер, студентов- медиков. Некоторых из них я знал, потому что, как говорила бабушка, у нас был «не дом, а проходной двор», и кто только не «забегал» к нам практически в любое время суток.
Собственно говоря, о самих репетициях мне и рассказывать нечего, потому что я их не помню. Но от этих посещений у меня в памяти осталось какое-то приятное ощущение чего-то хорошего, веселого, даже радостного.
А то что я расскажу - я знаю со слов папы и его друзей, хотя они были известные шутники.
Но, думаю, в данном случае они бы не стали рассказывать сказки бабушке.
Оказывается, в этот раз разучивали новую композицию. Папа играл на пианино и аккордеоне, его однокурсник Гиви Цулейскири - на скрипке, Ира Хачатурова пела популярную песню «Иа» («Фиалка») , дирижировал сын выдающегося композитора и сам композитор Т. Аракишвили, а я сидел внизу и был занят своими делами.
Как видно, что -то не заладилось у «ударника». Оркестранты несколько раз сбивались с ритма.
В конце - концов, кто-то из папиных друзей сказал этому бедному барабанщику : « Хватит, слушай! Вставай. Этот ребенок и то лучше тебя сыграет!» И под общий смех меня водрузили на стул!
Говорят, я действительно «держал» и менял ритм и темп, сперва следя за рукой дирижера, а потом и просто на слух.
Надо ли говорить о той гордости, которую, разумеется, испытал мой отец, а потом и все мои родные дома!
Жаль только, что я ничего этого не помню !
Помню только, что я очень радовался, когда папа брал меня с собой и мы ехали на трамвае через Мтквари, на противоположную сторону города в Ворошиловский клуб, где я буду слушать репетицию первого собственного джаз- оркестра Грузии.