В 90-е годы, после распада нашего государства, южные республики оказались в трудном экономическом положении. Особые сложности испытывала Армения, так как наземные транспортные средства не могли обеспечить все потребности нового государства. Скоропортящиеся продовольственные грузы приходилось доставлять по воздуху. Этим и занималась наша авиакомпания на самолётах Ил-76.
Полёты приходилось выполнять, практически, в самых сложных условиях, ибо загруженные 40 тонн сливочного масла, при простое более суток, грозили превратить наш лайнер в сливочный торт.
После посадки, порой, проходя по стоянкам самолётов на аэродроме в Ереване, я с удивлением отмечал, что не видно хвостов самолётов, стоящих на стоянке. Какой уж тут допустимый метеоминимум?
В здании аэропорта, масса рассерженных пассажиров атакуют персонал билетных касс из-за отменённых пассажирских рейсов. На вопросы: «Почему пассажирские самолёты не летают, а тяжёлые грузовые самолёты производят посадку?» - администрация отвечала однозначно для всех:
«Это летают русские вояки!».
Такой довод был очень убедительным. И хотя мы давно были «не вояки», к нам отношение было особое. Даже в самых сложных метеоусловиях нам разрешали вылеты без задержек. Коммерческие интересы здесь были очень высоки. Деньги решали многие вопросы, вопреки здравому смыслу и безопасности. Цифровые значения погодных условий, часто, совершенно не соответствовали реальным условиям. Как выкручивались наши пилоты, сейчас, даже трудно представить.
Сажать самолёт приходилось, иногда, просто "по ощущениям". Главное, чтобы видны были входные огни посадочной полосы. Над ними даёшь команду:
- Малый газ!
Штурман отсчитывает высоту. Берёшь штурвал на себя, чуть-чуть придержал, импульсами подтягиваешь.
Отсчёт штурмана позволяет определить темп снижения, да и внутренние ощущения позволяют чувствовать самолёт. Снова на себя и так до касания колёс бетона. На пробеге, бежишь вдоль боковых огней пока не увидишь мигалку машины сопровождения.
За ней, рулить приходилось с осторожностью, чтобы не потерять линию разметки и не задеть стоящие на стоянке самолёты.
С облегчением даёшь команду на выключение двигателей и чувствуешь, как подрагивают руки от напряжения такой посадки.
Небольшой отдых в холодной гостинице и рано, по утру, снова взлёт под загрузку.
Человек мог выдерживать такие условия, но техника требовала контроля. К сожалению, аппаратуры для глубокой проверки состояния техники не было.
Интенсивные полёты были большой нагрузкой на самолёты. Летали каждый день. Взлёт с максимальным взлётным весом, посадка с максимальным посадочным весом.
На земле, не было никакой возможности тщательно проверить техническое состояние воздушного корабля.
Однажды, на аэродроме Ставрополь, загруженный до предела самолёт, готовили к взлёту.
Экипаж занял рабочие места, запустили двигатели.
Я запросил разрешение на выруливание, уточнил погоду аэродрома в Ереване. Посетовал, что туман к нашему прилёту едва ли рассеется, ибо данные метеосводки:
- "... туман, временами видимость 800-1000 метров", означали, что посадку придётся производить при жёстком метеоминимуме.
Такие данные мы уже, привычно, расшифровывали - садиться придётся в условиях тумана.
Сможет ли экипаж произвести посадку в таких условиях? - в то время, мало кого интересовал. Оплаченный груз должен был быть доставлен заказчику - таковы условия контракта.
Получив разрешение на выруливание, я привычно, увеличил тягу двум внутренним двигателям. Тяжёлый самолёт никак не хотел страгиваться с места. Добавил обороты внешним.
Лайнер, неохотно шевельнулся, как вдруг, раздался какой то хруст и корабль чуть накренился на левое крыло. Затормозив колёса, остановил самолёт.
Убрал обороты двигателей. Бортовой техник быстро спустился на землю для выяснения причины нашей остановки. Вскоре, вернулся с неутешительным сообщением:
- Разрушилась одна из стоек тележки шасси.
Вот, это ФОКУС! Лучшего варианта разрушения стойки - не придумаешь!
Пришлось отменить вылет.
Выключили двигатели, доложили на КДП об отмене рейса из-за неисправности.
Прибывшие инженеры аэропорта, выяснили: усталостные разрушения стойки шасси накапливались, длительное время, в виде развивающейся трещины. Разлом в основании стойки произошёл при страгивании груженого самолёта с места стоянки.
Для меня, этот случай был удивительным везением, ибо разлом произошёл на стоянке.
На этом самолёте, только вчера, мы благополучно приземлились и не почувствовали ничего, что бы предвещало поломку.
Пожалуй, можно благодарить счастливый случай судьбы.
Разрушение произошло в самый «благоприятный» момент – на стоянке. Не хочется думать, что это событие могло произойти на посадке или при взлёте.
Я любил этот воздушный корабль, и он ни разу не подвёл меня.
НЕВЕРОЯТНО, НО ЭТО ФАКТ!