А следующим летом полетела в Россию, в Барнаул.
Прошло уже неполных два года, как мы уехали. Конечно, скучала. Все было в памяти еще так живо. Писала длинные письма подругам, высылала фотографии, делала зарисовки. Приятной неожиданностью было, когда Алла, москвичка, из нашей компании, подарила мне рисунок тушью, где была изображена Октябрьская площадь в Барнауле. Ее муж, известный художник, в пятидесятых годах был по заданию в Барнауле, где в то время строился большой химкомбинат (я уже знала его, как меланжевый). Он должен был запечатлеть в своих картинах эту стройку века, которая, помимо того, что дала работу тысячам барнаульцев и приезжих, еще принесла и головную боль, в прямом и переносном смысле, тем же барнаульцам и отцам - правителям города: очень скоро «меланжевый» оказался в центре густозаселенного района. Город строился, - и в основном вокруг и вблизи промышленных предприятий. И если раньше, при строительстве комбината, хоть как-то учитывалась роза ветров, то теперь это уже не имело значения, - ветер, меняя направление, разносил по всей округе вонючий, рыжий дым. Когда на автобусной или трамвайной остановке все начинали прятать носы в воротники или платки, кто-нибудь авторитетно
произносил: «Это меланжевый!»
Да, так о рисунке. Он мне очень понравился. Я поместила его в рамочку под стекло, повесила на стену, и часто застывала перед ним, рассматривая и узнавая все мелочи, так точно подмеченные и зарисованные художником. Знаменитый гастроном «под шпилем» с флюгером на нем, автобусная остановка, улочка к магазину «Детский мир», выставочный зал, перекресток, угол дома на улице Новой. Тогда этот дом был розового цвета…
1980-й год. Седьмое ноября. Праздничная демонстрация трудящихся. Я со Светой Неволиной в колонне нашего завода. Нас привезли автобусами с Южного. И от кинотеатра «Мир» мы уже приличной колонной идем по Касноармейскому проспекту, где к нам присоединяются другие предприятия и организации города. Мы с ней предусмотрительно ушли далеко вперед, пока организаторы из парткома всем, в обязательном порядке, вручали флаги, транспаранты, портреты высочайших лиц - членов правительства. Помню, долгое время гулял по кухням вопрос-анекдот: почему рогатый скот считают по головам (столько-то голов рогатого скота...), а правительство по членам - "член правительства такой-то..."?!
Эти яркие транспаранты, флаги и портреты должны были украсить колонну и поддержать настроение праздника. Хотя вскоре уже становилось заметно невооруженным глазом, - праздничное настроение колонны стремительно растет... по мере употребления горячительного, время от времени извлекаемого из «сидорков» и карманов. И портреты, путаясь в тех же флагах и перекошенных транспарантах уже в "раскачку" плывут мимо трибун с городским начальством под громкие и о-очень веселые "Ура!" трудящихся!
На удивление – тепло, правда, пасмурно, влажно, туман. Обычно в этот день крепкий мороз, первая метель, после которой снег уже остается лежать до весны, - и мы все в шубах. А сегодня на мне светлосерое демисезонное пальто с воротником стойкой и широкими рукавами на манжетах, коричневые брюки поверх сапог и надвинутая до самих бровей шапка из пушистой чернобурки.
Настроение и у меня праздничное. Вчера утром на моем столе зазвучал телефон, - звонил начальник, велел ехать на опытную станцию, разобраться с отоплением теплиц.
- Сейчас за вами придет машина, - сказал, заканчивая разговор.
Сердце мое ухнуло куда-то вниз, жаром вспыхнули щеки. Прячу лицо от любопытных глаз, быстро натягиваю шапку, накидываю пальто, и, схватив сумку, вылетаю за дверь.
- Далеко, Михална? - слышу позади.
На площади перед проходной стоит знакомый «газик». Водитель, увидев меня, открыл дверку:
- Здравствуйте, Светлана Михайловна, - степенно отвечает на мое прерывистое от волнения «Здра..авствуйте..». - С наступающим вас! Сказали – доставить прямо в теплицы.
Я вдыхаю терпкий аромат хризантем и в конце узкой бетонной дорожки между рядами цветов вижу П.К...
В отдел возвращаюсь с огромным букетом...
...Колонна наша приближается к Октябрьской площади. Здесь она повернет направо и уже по проспекту Ленина мы пройдем мимо праздничных трибун на Площади Советов.
- Посмотри вон туда, - дергает меня за рукав Светлана и кивком головы указывает направо.
Я поворачиваюсь и вижу впереди, на тротуаре, на розовом фоне углового дома, неподвижно стоящего П.К. Засунув руки глубоко в карманы куртки -"аляски", он всматривается в проплывающую мимо многоликую толпу. Вдруг взгляд его застывает, увидев меня. И я, словно в гипнозе, выбираюсь из этой орущей, поющей и пляшущей толпы, и иду на этот взгляд...
Мы молча стоим, глядя друг другу в глаза. Нас обходят. Кто-то здоровается. А мы молчим. Говорят только глаза. И вдруг губы мои сами, без меня, произносят почти шепотом:
- Я люблю вас!...
Глаза у него становятся влажными. Еще секунда, - и я убегаю за угол дома. Догоняю Светлану...
Неужели все это было со мной? Я вглядываюсь в штрихи на рисунке, - все так узнаваемо!
Ностальгия... Да, было. Вспоминала, плакала, скучала. Хотелось съездить, посмотреть, и, может, сбить эту... - ностальгию!
Решилась. Поехала. Сбила...