Невысокая, подтянутая как струна женщина быстро прошлась гребешком по темным волосам, немного распушив редеющие волосы, скупыми, точными движениями, очертила линию бровей и, похлопав ресницами, чиркнула помадой по губам. Вера Григорьевна собиралась на работу, и, даже смотря в зеркало, торопливо наводя макияж, в своих мыслях плутала по лабиринту стеллажей библиотеки, думая о том, что делать с новым поступлением. Полок не хватало, а разложить все нужно по алфавиту. Наморщив лоб, мучительно думала, где и как в забитое медицинской литературой хранилище можно втиснуть еще пару тысяч книг.
Зима все больше напоминала раннюю весну, когда череда трескучих морозов неожиданно сменялась оттепелями вплоть до нулевой отметки на градуснике за окном. Вот и сегодня на улице было сыро и холодно. Заведующая библиотекой центра повышения квалификации при городской клинической больнице не обращала на это внимания. Ноги, словно сами по себе, несли свою хозяйку по привычному маршруту от остановки до шлагбаума и совсем уже недалеко до входа в здание библиотеки. Сырой слякотный снег промочил ее обувь, пронзая ноги ледяными иголками. Женщине задумавшейся о текущих делах все было нипочем. Мысли о аврале, связанном с размещением новых жителей на книжных полках вытеснили все прочее. Тротуар был полностью занят припаркованными автомашинами, но Вера Григорьевна не обратила внимание на это обстоятельство, обычно вызывающее у нее справедливый гнев на автовладельцев, забывающих о своих коллегах пешеходах.
Было раннее утро, и так рано на работу в библиотеку, кроме заведующей, обычно никто не приходил. Внутри здания скучал в одиночестве пожилой охранник. Он уныло сгорбился на жестком стуле и тоскливо наблюдал в окно, как автомашины работников больницы продавливают до черноты асфальта грязно-белый снег. Выйдя с сонными лицами из своих автомобилей, люди почти все сразу просыпались. Их ноги тут же промокали, погрузившись в слякотный снег. Пушистый сверху и чавкающий снизу, он быстро заполнял водой следы от ботинок. Женщины ойкали, а мужчины все как один чертыхались, рассмотрев, во что превращается их обувь. Все, как один, с досадой глядели в глубину подступившей воды. В отчаянии оглядываясь, люди понимали, что до входа в больницу им придется идти по щиколотку в воде. Обреченно взмахивая руками и высоко поднимая колени, они шагали как можно шире, устремляясь в сторону заветных дверей. И только один человек шел по этой слякоти быстрой и уверенной походкой. Охранник не сильно удивился, разглядев заведующую библиотекой. Она шла, абсолютно не обращая внимания на сырость и слякоть. Похлопав ладонями по затекшим от долгого сидения ногам, охранник обрадовался причине встать со стула. С небольшим кряхтением выпрямился, потянулся и едва успел приветливо улыбнуться заведующей, как она, словно ветер пробежала мимо. Уже вслед он громко произнес: «Хорошего дня, Вера Григорьевна!»
Расслышав столь доброжелательное пожелание, женщина резко остановилась, словно налетела на невидимую преграду. Тряхнув головой так, что волосы взлетели веером, описав полукруг вокруг ее лица, она развернулась в сторону охранника и широко улыбнулась. Лицо ее засветилось, словно из-за туч выглянул яркий и теплый солнечный лучик.
«И Вам хорошего дня!» - бодро ответила женщина, приветственно махнув рукой и направилась в сторону лестницы, стремительно подымаясь вверх, словно опаздывала на самую важную в своей жизни встречу.
Замерев на минуту провожая дробный перестук каблучков по лестнице, охранник, весело крякнув, потер обе ладони друг о друга и, словно обращаясь к невидимому собеседнику, произнес: «А не замутить ли нам, дорогой друг, чайку?» Возлежавший на батарее черно белый кот громко мяукнул, словно соглашаясь с предложением.
«Ну, значит чайку», - добродушно подмигнув коту, подвел итог охранник, доставая из под стола банку и небольшой кипятильник.
Через полчаса здание загудело, постепенно заполняясь сотрудниками и посетителями центра повышения квалификации.
В помещении библиотеки было тихо. Сотрудники передвигались между стеллажами с книгами безмолвно без единой улыбки на лице. А сидящие за столами склоняли лица вниз все ниже и ниже, словно вдруг все одновременно стали плохо видеть текст. Лица служащих были сосредоточенны, а взгляд у большинства был каким-то отрешенным и странно задумчивым, словно всех накрыла волшебная пелена, сотканная из печали и тоски. Казалось, что большинство сотрудников библиотеки подхватили странную болезнь, породившую среди них невыносимую меланхолию, принуждающую к молчаливому и безрадостному труду.
Вера Григорьевна вышла из своего кабинета, и словно свежим ветерком повеяло в помещениях библиотеки. Заведующая быстрыми шагами направилась к заветным книжным стеллажам. С ее появлением словно спала волшебная сумрачная пелена печали с работников библиотеки. Все они радостно улыбались проходящей мимо заведующей, громко желали хорошего дня и проявляли все возможные знаки внимания к своему руководителю. Посетители умиленно наблюдали за этим контрастом и даже несколько удивлялись столь яркому проявлению любви и уважения сотрудников к своему руководителю.
Высокая зеленоглазая брюнетка, сидевшая за столом по центру стойки наклонилась в сторону слегка полноватой блондинки с голубыми глазами и тихонько прошептала, словно продолжая начатый минуту назад разговор.
- Ну и как? Есть что-то новое?
Блондинка склонила голову к столу, ее большие, словно в постоянном удивленном выражении, глаза наполнились слезами. Не произнося ни слова на заданный вопрос, она отрицательно покачала головой.
Брюнетка нахмурила брови и озадаченно, словно самой себе, задала вопрос.
- Как же в таком состоянии можно работать? И вообще, зачем ей работать!
Блондинка, будто защищаясь, взволнованно произнесла.
- Как же не работать! Для этого человека вся жизнь в этой работе. Она и живет-то только ради этой работы, иначе бы уже давно…
Оставив свой ответ без продолжения, она надолго замолчала, наклоняясь еще ниже над столом. Две слезинки предательски пролились из глаз и, пробежавшись по носу, слились в одну большую каплю, упавшую на раскрытую тетрадь, превратившись в большое желтое пятно. Женщина всхлипнула и, подняв голову, промокнула глаза белым кружевным платочком.
К стойке подошла заведующая.
- Девочки, помогите, пожалуйста, Марине Петровне. У нее давление сегодня повышенное, а сегодня с Давлекановского района должны слушатели подъехать. Нужно им подобрать литературу для курса.
Обе женщины, сидевшие за своими столами встали быстро по- военному:
- Конечно, Вера Григорьевна, сейчас все сделаем. Не беспокойтесь.
- Валечка, ты что плакала?
- Нет, что Вы. Я просто глазные капли закапала.
- Все будет хорошо, Валечка. У тебя все впереди. Живи и работай с удовольствием. Это ведь такое счастье, жить и работать в полную силу. А по этому поводу не расстраивайся. Все там будем, каждый в свое время. Идите девочки, идите. Марина Петровна сегодня совсем никакая.
По пути в сторону книжных стеллажей женщины вполголоса продолжили свой разговор. Брюнетка проговорила, задумчиво слегка покачивая головой из стороны в сторону.
- Какая сильная женщина.
- Когда живешь не ради себя, всегда сильнее становишься. Вот когда не было у меня детей, я же вообще растеряха была, всегда все забывала. А вот пока растила детей, и откуда только все бралось, сама удивляюсь.
- Лишней минуты свободной не было, вот и незаметно все по полочкам разложилось, да и как здесь что-либо забыть. Ответственность, как и мудрость, она с возрастом приходит. Дети, когда маленькие такие беззащитные, ничего не могут, ничего не понимают, одна надежда на родителей.
В такт своим словам брюнетка опять слегка покачала головой.
- Слава Богу, выросли все, большие теперь. Жалко разбежались по своим домам все. Но спасибо и на том, что мать не забывают, хоть кто-то да раз в неделю заедет. Вот и радость.
- А что последняя операция совсем по нолям вышла? Деньги то немалые как я слышала, взяли.
- О деньгах ли в такой момент думать. Да деньги немалые взяли, а сделать ничего не смогли. Плакать хочется от бессилия и несправедливости. Хорошие люди уходят, а всякие гады остаются.
- Нет. Валюша. Она правильно сказала. Все предопределено. Все там будем. Но каждый в свое время.
Вера Григорьевна вошла в хранилище и, озабоченно оглядывая забитые книгами стеллажи, спросила: «Ну как тут дела, девочки? Получается все разместить? Я вот думаю….». Здесь заведующая прервалась и как-то странно, словно в замедленном танце, мягко поворачиваясь вокруг своей оси, тихо осела на пол, раскинув руки в стороны. Хрупкая женщина в белом халатике лежала на полу, подобно балерине, исполнившей танец умирающей лебеди, и лишь ее волосы вносили дисгармонию, окружая голову темным веером.
Через две недели Веру Григорьевну положили в онкологический диспансер.
Даже оттуда она продолжала звонить своим сотрудникам.
- Валечка, а для акушеров пособия пришли? Разложили уже? Молодцы. А с Кушнаренково слушатели приехали? Все семинар прошли успешно? Очень хорошо. Спасибо Валюша. Я потом еще позвоню. Не обижайся, если поздно. У меня провалы в памяти все чаще происходят, да еще здесь время бесконечно тянется. Не понятно, какой сейчас час. Как там Марина Петровна? Давление нормализовалось? Прекрасно. Очень я рада за нее. Привет всем передай, пожалуйста. Ну, все, пока, дорогая моя.
После такого разговора Валя грудью ложилась на стол и тихо лежала пару минут. Слезы капали робкими струйками, заливая мокрую тетрадь.
Когда Веры Григорьевны не стало, на следующий день после похорон в центре повышения квалификации произошло странное событие.
С раннего утра в окно кабинета заведующей библиотеки весь день билась грудью маленькая птичка. Все сотрудники библиотеки то по одному, то группами приходили посмотреть на это странное явление. Сначала просто смотрели, потом, жалея птицу, пытались прогнать ее. Стучали по стеклу, открыть не могли, так как на зиму заклеили все щели. Но ничего не получалось. Отчаянная птица билась и билась в стекло, не обращая внимания на перья и пух летевшие во все стороны.
Марина Петровна, увидев бьющуюся в стекло птицу, заплакала, схватилась за сердце и тихонько прошептала: «Господи! Отпусти ее душеньку. Возьми ее к себе. Она сделала все что смогла. Дай ей улететь к своим. Она теперь свободна!»