Однажды я где-то вычитал совет психолога: как научиться терпеть ругань и оскорбления. Он советовал: терпиле надо вообразить, что на его голове водолазный шлем, а слова обидчика - это тенисные шарики . Шарики летят в его голову, но не приносят ему вреда. Ведь на его голове шлем! Легкие шарики ударяются об этот тяжелый, медный шлем и тут же отскакивают далеко в сторону. Психолог пообещал, что таким образом человек со временем сможет научиться сохранять хладнокровие и спокойствие в любой сваре, если только она не переходит в драку.
В то время я работал с капитаном по имени Авни Меир. С языка этого человека на мою голову стекло столько говна, что мне казалось будто весь он сделан из этого вещества. Хотя, в сущности, Авни был не таким уж безнадежно плохим человеком. Просто (как это выяснилось позже) он был психически болен, и в один прекрасный день его увезли в дурку прямо с корабля. Вернулся он только через год (то ли подлечился, а то ли хорошо заплатил врачам за свое возвращение.) Но тогда я этого не знал и очень обижался на его дикие вопли.
Моряки шутят, что капитан – это не должность, а заболевание. Шутки – шутками, но в этой есть изрядная доля истины. Ведь работу моряков регулирует так много законов и инструкций, что все, что в них написано, невозможно не только выполнить, но и запомнить. Лежат эти бумаги на своих пыльных полках до времени, когда что-нибудь, вдруг, случится, и тогда они оживают и начинают действовать против людей. Я имею право так говорить, ибо, будучи старпомом на танкере, полгода находился под следствием за разлив топлива в Ростоке. За приемку отвечал я, но и капитан, тоже, не мог отмежеваться и ему пришлось изрядно понервничать, потому-что капитан на судне отвечает за все. При таком положении вещей у капитанов возникает ощущение, что они постоянно находятся под ударом, к ним приходит тревога, а вместе с ней и первые симптомы шизофрении. Далеко не все люди умеют с этим бороться. Знаний тут недостаточно, нужны еще интуиция и, даже, в какой-то мере, везучесть. Чтобы быть капитаном и не заболеть шизофренией, человеку надо быть умным пофигистом, т.е хорошо чувствовать что "льзя", а что "нельзя". Я это понял, когда слонялся по кабинетам следователей, и, так-как я не пофигист и все принимаю близко к сердцу, то, именно тогда, сам отказался от идеи стать капитаном.
Авни этого так и не понял и поэтому, как и большинство других горе-капитанов-шизофреников, исходил на говно по любому поводу, и вовсе без повода тоже.
Однако я, кажется, слегка отвлекся. Давайте вернемся к этому водолазному шлему. Эта идея меня вдохновила. Я мысленно надел на себя этот вооброжаемый шлем, стою и слушаю вопли шизофреника. Слушаю, но не слышу. Слова–шарики стучат по шлему и, не доходя до моего сознания, тут же отскакивают далеко в сторону. Так продолжалось несколько дней, но тут я совершил ошибку. Я так расслабился, что иногда, в, разгар ругани, начал, даже,слегка улыбаться, чем выводил Авни из себя. Шизик, кажется, что-то почувствовал и начал прорываться через мою хрупкую оборону. Раньше он просто орал, не обращая ни малейшего внимания на мою реакцию, а тут, вдруг, стал вызывать меня на диалог:
– Что молчишь!? Ты что, за дурака меня принимаешь?! Отвечай!!!
Я пытался строить из себя придурка, прикидывался испуганным и мычал что-то нечленораздельное, но он не успокаивался, подступая ко мне с такими разговорами все чаще, лишь слегка меняя варианты подхода.
Я чувствовал, что мой шлем мне больше не помогает, и, однажды, вдруг разозлился и подумал:
– Эх, хорошо бы сейчас, сорвать с головы этот тяжеленный шлем и со всей силы, с разворота, е –нуть этого идиота этой медяшкой по его подлой роже.
И подумав так, дрожа от негодования, неожиданно для себя, я заорал дурным голосом, пытаясь его перекричать:
– Нет, ты не дурак! Это я дурак! А ты идиот!
Авни внимательно посмотрел мне в лицо и, ничего не говоря, неожиданно успокоился и отошел от меня в угол рубки. Он победил.
И больше я этот шлем не надевал.