Вроде бы, ничего особенного не происходило. Вроде бы, всё было привычно и буднично… Знакомо перестукивались колёса полупустого вагона. Кто-то на остановках выходил, кто-то входил. Развевались на ветру занавески опущенных окон. Кто-то из редких пассажиров дремал, кто-то с кем-то о чём-то негромко говорил. А эта синеглазка, сидевшая напротив… А ведь он только и спросил: далеко ли едет? Не потому спросил, что было любопытно – просто приличия ради. А она оторвалась от книги, которую читала, одарила случайного попутчика долгим взглядом, и его нехитрое, привычное понимание жизни превратила в загадочный кроссворд: что-то призрачное по горизонтали, что-то с блёстками по вертикали…
- До нашей деревни Околитовки, – пространно ответила она на его дежурный вопрос, - можно добраться из города либо по железной дороге, в поезде; либо по грунтовой дороге, в автобусе; либо по узкой тропинке, которая теперь, наверное, еле виднеется среди буйной травы в цветочном поле… По железной дороге приезжают односельчане-хозяева, гружённые городскими покупками; по грунтовой – тоже хозяева, но налегке - те, которые избавились от своего садово-огородного груза за день стояния на базаре; по заросшей же цветочной травою тропинке являются сюда только бездельники или влюблённые. А поскольку деревенская любовь очень быстро перерастает в отношения семейные, то уже к середине лета тропинка эта зарастает травой, и увидеть на ней в это время года можно только редкого для этих мест бездельника. Да и то, если он отважится сойти с поезда на предыдущей станции и, кратчайшим путём, отправится пешим ходом…
Она, непонятно для чего и с какой стати, говорила это, обволакивая случайного попутчика лучистым взглядом синих глаз, а за окном полупустого вагона мелькали сочные краски бегущего по земле солнечного лета. И стучали, стучали вагонные колёса.
А случайный попутчик, засмотревшись на неё, тоже непонятно для чего, представил себе, как она, счастливая, то сходит на своей станции с этого поезда, то - с автобуса, то влюблённой идёт по заросшей цветами тропинке... Слушал, смотрел и невольно улыбался.
Он, опять же невольно и впервые за годы своей суетной городской жизни, вдруг стал мнить непривычно спокойными деревенскими мыслями. Об уютном белом домике в саду, об огороде за садом, о криках петухов по утрам, о мирной перекличке дворовых собак лунными ночами… и об очаровании простых слов старой, ныне всеми забытой песни, которую любила его мать. Что-то про окошко… «И, когда по деревне идёшь, на окошко моё не поглядывай»…
Лунная ночь. Отработаны дневные дела. Синеглазая девушка с замиранием сердца смотрит на ситцевые занавески на окне, и свято верит, что кто-то ради неё, одной, по улице ходит и поглядывает на её окно. И ему вдруг очень захотелось из своего неустроенного далека в это окошко заглянуть…
- Не верите? – разочарованно вздохнула она, закончив свой нехитрый рассказ и не дождавшись на него никакой реакции.
И этот вздох вернул его в вагон с неведомой деревенской улицы, по которой он всё это время бродил.
- Верю, - ответил он.
- А почему тогда так... улыбаетесь?
- Приятно видеть… современную деревенскую девушку... с книгой в руках, - нашёлся он… - Кого читаете?
- Николая Александровича Рыбкина, - ласково погладила она ладонью раскрытую книгу.
Попутчик задумчиво посидел напротив неё, отрицательно покачал головой:
- Не слышал о таком.
- Мой любимый! – объяснила она, вся сияя.
- Счастливчик! – опять улыбнулся попутчик. – Значит, я опоздал.
- Да, - согласилась она.
А он и ещё для чего-то спросил:
- Как называется книга?
- «Прямолинейная тригонометрия. Учебник для средней школы»
- О! – сказал он.
- Да, - ответила она.
- Ученица? – спросил он.
Она зарумянилась, застеснялась.
- Учительница, - ответила она. - Сельская.
- Понятно, - кивнул он. Хоть это для него не имело никакого значения.
Помолчали. Сельская учительница, не выдержав его улыбчивого взгляда, уткнулась в книгу, а её городской попутчик… Он опять заходил по ночной деревенской улице: вперёд, назад; вперёд, назад. И всё поглядывал на это тёплое девичье окно, и никак не мог понять, что же такое с ним происходит… хорошее.
Ехать вместе им предстояло ещё недолгих полчаса.