Студеника нервничала, а это случалось с ней не часто. Ее магический талант в Общине был очень востребован. Маги, как бы им ни хотелось, не могли жить совершенно независимо от людей. А дружественные связи с отдельными представителями человеческого общества значительно облегчали жизнь их маленького замкнутого мирка. Главы Круга поддерживали добрососедские отношения с правителями многих городов и деревень по принципу услуга за услугу. Но все-таки среди смертных, от которых что-то зависело, попадались и несговорчивые личности, и вот тогда к ним посылали обворожительную и очень юную на вид Студенику.
Она обладала потрясающим даром очарования. Стоило ей только приблизиться к упрямцу, и разногласия с Общиной улаживались в один миг. Иногда бывало сложнее, иногда проще, но пока ни одной неудачи не случилось. Идан ее ценил, но порой Студенике казалось, что он и сам не прочь попасть под ее чары. Так что в обители она старалась не бывать без необходимости или пока за ней не посылали. А в свободное время она практиковалась в своем искусстве и на простых смертных. Ей это нравилось, да и они не имели ничего против. К тому же, Студеника искусно владела еще одним заклинанием – она заставляла людей забывать о ней. На утро они не могли вспомнить, что было с ними прошлым вечером. Оставалось только легкое послевкусие, как от хорошего вина, и еще странная тоска. Такое чувство можно испытать осенью, когда прекрасные зеленые леса желтеют и медленно погружаются в летаргию. Однако Студеника не заботилась о том, что происходило с жертвами ее чар после. Ей просто нравилось их очаровывать.
Но в этот раз все было совсем по-другому. Перед ней был маг, а на магов ее чары не действовали. И то, что приказал ей Идан, на самом деле было унизительно, ведь теперь она не могла призвать на помощь Силу. Ей требовалось использовать свою красоту и природное очарование. Как простой смертной. Как обычному человеку. Для могущественной чародейки сложно было придумать худшее оскорбление. И все-таки она провинилась, она привезла в обитель отступника. Или нет? Ведь если бы этого не случилось, и она бы бросила мага умирать, последний, кто держит в руках ключ к семи Источникам, исчез бы навсегда. Возможно, у Идана были другие причины так с ней обойтись. Или…
Студеника не знала ответов на эти вопросы. Поэтому, стоя перед неприметной деревянной дверью в холодном каменном коридоре одной из башен обители, она нервничала. Вчера вечером ее известили, что с отступником можно говорить. С того дня, как у нее состоялся неприятный разговор со старейшиной Общины, прошел уже месяц, но она даже не пыталась подготовиться к тому, что ей предстояло сделать. Наоборот, чародейке хотелось забыть все это, как страшный сон. Но теперь выбора не было. И Студеника придумала и отвергла уже тысячи вариантов, с чего следует начать диалог.
И никак не могла себя заставить войти в дверь. Без магии она чувствовала себя совсем не так уверено.
Сделав глубокий вдох, она постучала по темному дереву костяшками пальцев и, не дождавшись ответа, открыла дверь.
Маг сидел на постели. И судя по неудобной позе, в которой он застыл, поднялся он с нее только что. Студеника отметила, что выглядит чародей куда лучше, чем в ту ночь, когда она его подобрала. Ссадины на лице уже зажили, и, хотя от повязок оставались свободны только кисти и ступни ног, он уже явно мог двигаться. Лекарь, горько усмехнувшись, сказал, что пока раненому не стоит совершать длительные прогулки, но в целом он шел на поправку. Отросшие волосы спадали на лоб и лезли в глаза, от этого лицо мага казалось темнее, чем есть.
Да и в комнате освещение было не очень ярким – маленькое окошечко под самым потолком почти не давало света, а лампада на столе не горела. Отступника, конечно, не стали бросать в подвал к мастерам пыток, но комната, в которую его поместили, сама по себе демонстрировала чужаку, что ему здесь не рады. Она была не только темной, но еще и очень холодной. Голые каменные стены, которые в других комнатах закрывали гобелены, не сохраняли тепло, очага здесь не было, а из мебели наличествовали только грубый стол, колченогий стул рядом и длинная широкая скамья в качестве постели. К тому же, маленькое, больше похожее на бойницу, окошко не было закрыто даже тонкой пленкой слюды.
- Я помню тебя, - глухим хриплым голосом произнес маг, едва Студеника переступила порог, - и я знаю, зачем ты пришла. Я ничего тебе не скажу.
Она так и застыла в дверях, все слова, которые она так долго заготавливала для этого разговора, съежились и рассыпались пеплом, как сгоревшая бумага. Маг не смотрел на нее, его взгляд был устремлен в пол. Он выглядел затравленным и загнанным, как дикий волк, которого, наконец, настигла стая гончих.
Женщина стряхнула оцепенение, прошла вглубь комнаты и села на стул. Тот тоскливо скрипнул, но вроде пока не собирался рассыпаться в труху.
- Меня зовут Студеника, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал дружелюбно, - а как твое имя?
Он молчал и даже, кажется, не дышал в знак протеста.
- Послушай, - Студеника предприняла вторую попытку завязать разговор, - если хочешь знать, я здесь не по своей воле. Но если ты доверишься мне, то они тебя не тронут.
Маг хмыкнул, но опять ничего не сказал. Она тоже в это не верила. Да и вообще не так она представляла себе весь этот диалог. Или монолог? Повисло долгое молчание. Что сказать, Студеника не знала. Какое, к демонам, очарование, если он даже не смотрит в ее сторону? Да и ведь не так это делается, если в ход не идут чары. Хотя даже там нужен зрительный контакт. Резкий порыв ледяного ветра пронзительно завыл в маленьком окошке под потолком. Маг съежился от холода.
- Не тронут меня, говоришь? – внезапно сказал он все так же хрипло. – Они уже меня засунули в этот проклятый погреб, как кусок замороженной оленины. Скажу я им что-то или не скажу, они все равно меня убьют. Так если исход один, зачем я буду выдавать секрет своего учителя?
- А какой смысл его хранить, если тебе все равно не жить? – она пожала плечами.
- Есть смысл. Мой учитель не для того искал спящие Источники больше полувека, чтобы какой-то властолюбивый ублюдок заполучил всю власть в свои руки. У Ратмира хватило сил сделать то, что не смог сделать я…
- Разбудить Источники?
- Нет, - маг покачал головой, - убить себя, когда за нами пришли.
Студеника вскинула брови.
- А разве это не они его…
- Не они. Он сам. Учитель был уже не молод, а их оказалось в десять раз больше, чем нас. Такая армия. Мы продержались, сколько смогли, но его силы иссякли. Когда тебя настигает старость, сколько бы Источников ни было рядом, они тебе уже не помогут. Он сгорел, как свечка, пока пытался сдержать их. И его хватило только на то, чтобы остановить биение собственного сердца, когда он понял, что это конец. А я… я пытался уйти, но…
Он замолчал, что было дальше, Студеника и сама знала.
- Община так и не смогла выяснить, кто были те, что напали на вас. Знаков у них не было. Возможно, Свободные смогли объединиться где-то… - женщина не договорила. Отступник, наконец, повернулся к ней и теперь смотрел на нее исподлобья. В полутьме его глаза казались почти черными.
- Свободные? – повторил он угрожающе, в его голосе послышалась холодая ярость. – Свободные, которые раскиданы по лесам и знать не желают, что творится за пределами их владений? Те, которые всего-навсего хотят заниматься своим искусством без всяких ограничений со стороны Общины? Свободные? Нет уж, ведьма, они здесь совершенно ни при чем. А Общине нет нужды кого-то искать. Вряд ли они все страдают плохой памятью и так внезапно забыли, что послали целый отряд убить одного из самых сильных магов столетия.
Глаза Студеники сверкнули. Ну все, с нее достаточно! Она встала и теперь глядела на спасенного отступника сверху вниз.
- Не смей называть меня ведьмой, это первое, - прошипела она сквозь зубы, - и второе – прекрати нести эту клеветническую чушь. Мои братья и сестры никогда не напали бы ни на кого из вас. Свободные маги на то и свободные, что их выбор никем не оспаривается. Хотите жить в лесах – живите. В Общине действует строгий закон. Ни одному из нас даже в голову не придет убить своего брата или сестру. Когда всем нам грозит полное вымирание… Может, Свободным все равно, и они идут против этих законов, но мы – нет! Мы не животные, - она повторила фразу Идана, которую тот произнес, когда посылал ее к отступнику. Только сейчас она действительно верила в это.
Как хорошо, что она не поддалась искушению покинуть обитель. Эти озлобленные, дикие, полные ненависти отбросы магического сообщества действительно не заслуживали того, чтобы называться магами.
Отступник смотрел на нее печально, как смотрят на умирающее животное.
- Что плохого в слове «ведьма»? Раньше, когда Общины еще не было, так называли себя все женщины, открывшие в себе какой-то дар. Ведающая мать. Это звучало гордо, а не оскорбительно. И многие твои сестры, ушедшие в леса, называют себя именно так.
- Вот как? – Студеника скрестила руки на груди, как будто пыталась защититься от ереси, которую слышала. – А как называешь себя ты? Уж не чернокнижником ли?
- Нет, - он улыбнулся. – Я Колдун. Кстати, ты спрашивала, как меня зовут. Можешь звать так.
- Колдун, - она произнесла это медленно, насмешливо, будто пробуя чуждое слуху слово на вкус. – Ну, пускай.
Вспышка ярости прошла, Студеника немного расслабилась, но так и не села. Стоя она чувствовала себя увереннее. Только странный блеск в глазах Колдуна немного сбивал ее с толку. Он будто смеялся над ней. А ведь все должно было быть наоборот.
- Ты не ответил на второй вопрос. Почему ты так уверен, что это Община напала на вас? Это мог быть кто угодно.
- И какой смысл Свободным собирать целую армию, скажи на милость? Если бы кто-то из них захотел завладеть Силой Источников, он напал бы один, ну, может, взял бы еще своего ученика с собой, но это вряд ли. Он не стал бы ни с кем делиться, это уж точно. А эти действовали сообща, и того, кто их послал, среди них явно не было.
Студеника задумалась. Нахмурившись, она начала мерить комнату шагами, а Колдун продолжал:
- Если и есть кто-то, кому нужна эта Сила, то это Идан. Он всегда был жаден до власти, ему всегда поперек горла были мы, Свободные. Он хочет абсолютной власти, над всеми, над людьми и над магами. И если он получит ключи, его уже никто не остановит.
- Это ложь, - Студеника резко повернулась к Колдуну, - не может такого быть. Глава Круга справедлив, хотя и бывает жесток.
- Да ну? – Колдун насмешливо вскинул брови. – И к тебе тоже? Именно поэтому послал тебя меня соблазнить?
- Что?! – она остановилась на полном ходу, налетев на угол стола, но даже не заметила боли.
- А что, я не прав? – невинно уточнил отступник.
Студеника молча сверлила его взглядом. Конечно он прав, демоны его раздери! Идан недооценил молодого мага, тот понял все гораздо раньше, чем она вошла в эту проклятую дверь. Ей очень хотелось развернуться и уйти, или вцепиться зубами ему в глотку и трясти, трясти… Очередной порыв ветра швырнул в окно снегом, и снежинки белой взвесью начали оседать на пол. Маг отвернулся, закашлявшись. Или согреть… Демоны подземелья, да что с ней сегодня?!
- Тебе холодно? – неожиданно спросила Студеника.
- Ты очень наблюдательна, - прохрипел Колдун.
Она покачала головой. Потом подошла к нему и сказала:
- Дай мне руку.
- Зачем? – насторожился он, выпрямившись.
Она не ответила. Колдун нахмурился, но все-таки протянул ей руку. Она сжала его кисть своими тонкими пальцами, закрыла глаза, сделала глубокий вдох и осторожно, понемногу начала вытягивать из его тела нити холода, опутавшие мага. Они впились в его плоть глубоко, и Студенике потребовалось время, чтобы извлечь их все. Ее руки и ноги заныли и онемели, но она не поддавалась боли и вскоре почувствовала, что пальцы Колдуна потеплели. Она открыла глаза.
Колдун сидел неподвижно и смотрел на нее непонимающе. Конечно, он прекрасно видел, что она сделала, но никак не мог взять в толк, зачем.
Женщина отступила от него на один шаг:
- Я попрошу Идана, чтобы тебе нашли другую комнату, - сказала она спокойно, будто ничего не произошло. – Думаю, он согласится. Соблазнять окоченевший труп в мои планы не входит. И да, кстати, - Студеника кое-что вспомнила, сунула руку в потайной карман и достала оттуда амулет, который Идан забрал у мага, - вот, это твое.
Она вложила цепочку в ладонь Колдуна, и, больше ничего не говоря, направилась к двери. На сегодня было достаточно сказано.
Его голос настиг ее уже на пороге.
- Студеника, - позвал он, и в его интонации слышались уже человеческие нотки. Чародейка остановилась и повернула голову. Он медлил, но потом все-таки сказал: - Спасибо.
Она ничего не ответила и вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Ей часто приходилось врать – ради Общины, ради спасения собственной жизни, ради выгоды и ради удобства. Ей приходилось обманывать сестер и братьев и, конечно, простых смертных. Но Главу Круга – никогда. Это казалось Студенике немыслимым, ведь старейшина был отцом Общины, ее основателем, ее сердцем. Обмануть его – все равно что изменить Силе. Так она думала еще совсем недавно.
Но последние события – ночная стычка с неизвестным некромантом, спасение отступника, разговор с ним, такой нелепый и бессодержательный – что-то в ней изменили. И чародейка только подивилась тому, как искусно ей удалось сплести из недоговорок и вымысла картину, которая совсем не соответствовала истине. Она ничего не сказала о домыслах отступника по поводу нападения. Она умолчала, что он давно понял замысел Идана и прекрасно знает, зачем к нему приходила Студеника.
В ее версии их разговор выглядел так. Маг еще слишком слаб и опасается за свою жизнь. Он боится, что члены Общины выдадут его тем негодяям, что напали на его учителя. Скорее всего, когда Студеника нашла отступника, он направлялся в сторону обители, чтобы просить защиты. Нет, он этого не сказал, но он молод и горд, и просто не хочет признаваться в этом. Требуется время, чтобы он понял, что здесь ему не желают зла. Кстати, если ему найдут угол получше, это сильно приблизит тот момент, когда маг начнет им доверять. Держать потенциального союзника в таком холоде, где он рискует просто замерзнуть насмерть – не лучшая идея. Нет, конечно, главам Круга виднее, она просто предложила. Да, она сумеет его разговорить, но только не сразу. Надо проявить терпение. Нет, не очень много времени предстоит ждать. Она старается, конечно. Она же не отходит от него, вон уже он и посматривает на нее с интересом, скоро все расскажет…
Студеника врала так убедительно, будто ее собственная жизнь зависела от этого. Идан не спешил принимать на веру все ее слова. Но все-таки, хоть и с неохотой, согласился подыскать для ренегата более теплое место в обители. Эта комната находилась в южном крыле, которое пустовало большую часть года, и тоже не отличалась уютом, но здесь хотя бы была печь, а окна закрывали тяжелые ставни.
Впрочем, чем больше времени проходило, тем меньше Студенике верилось, что она старалась не зря. После первого разговора отступник окончательно замкнулся в себе. Идан понятия не имел, что все то время, которое она проводила в комнате мага, они практически не разговаривали. Обычно Колдун сидел у огня и что-то чертил пальцем на столе. Какие-то символы, кажется. И его губы упрямо шептали что-то, но она не могла разобрать слов. Студеника пристраивалась где-нибудь рядом и тщетно пыталась его разговорить, но он отвечал односложно или не отвечал вообще. В общем, женщина могла его понять. Когда ты знаешь, что тебя рано или поздно убьют, нет смысла откровенничать, тем более – с врагом. Сбежать Колдун все равно не мог – вспышку заклинания заметили бы тут же, и он не успел бы уйти далеко, да и сломанные кости еще до конца не зажили. Его это угнетало, но сделать Студеника ничего не могла. Ей он не доверял. Да и не должен был, если подумать… Однако Колдун смирился с ее присутствием и не гнал от себя, если она подходила чуть ближе.
В один из таких тоскливых и почти бесконечных зимних дней, перепробовав все новоизобретенные способы завязать диалог, Студеника сказала:
- Расскажи мне о жизни там, на свободе.
Колдун только фыркнул.
- Зачем тебе знать об этом? Ты же ненавидишь все, что лежит за пределами этой деревянной коробки. Вы все ненавидите.
- Нет, - она покачала головой, - не правда. Вам многие сочувствуют. А мне просто интересно, что было бы, если бы я ушла отсюда.
- Ты бы не ушла, - категорично заявил Колдун, - такие, как ты, не уходят.
- И все-таки?
Он скосил на нее глаза, посмотрел оценивающе, немного подумал, а потом заговорил:
- На свободе все не так, как здесь. В общем и целом, разницы нет, это только те, кто ни разу не покидал обители, говорят, мол, снаружи воздух слаще, трава зеленее и Сила сильнее, - он усмехнулся, - на самом деле нет. Я там вырос, и в том мире много жестокости, много несправедливости, много боли. Мою мать увлек за собой купец с востока, и долгое время мы странствовали вместе с караваном. Она была рада покинуть деревню, где ее никто не любил, потому что она была племянницей местного ведьмака. Она думала, что, покинув эти проклятые места, будет счастлива, - он на секунду замолчал. Студеника не дышала, боясь спугнуть этот момент откровенности. – И некоторое время мы действительно жили прекрасно. Купец очень любил мою мать, да и меня считал своим сыном. Но однажды в дороге на нас напали разбойники, и его убили. Мы с матерью остались одни, лишний рот в караване был никому не нужен. Но она была красивой женщиной, а брат моего отчима уже давно зарился на нее, - в голосе Колдуна зазвучала злоба, казалось, в этот миг он снова видел перед собой бесконечную пустошь, унылый караван и похотливый взгляд, устремленный на его мать. – Только вот он не ожидал, что красавица окажется еще и гордой. И когда она отказалась быть с ним, взамен погибшего мужа, он ударил ее, а потом еще раз, а потом еще… А она не кричала, только просила меня уйти и не лезть под руку, потому что знала, что если я полезу – он меня убьет. Восточная кровь. А я не знал, что делать, как ее защитить, и тогда… тогда во мне проснулась Сила.
Он снова замолчал. Его пальцы вычерчивали на занозистой поверхности стола какой-то узор. Студеника смотрела на него, но видела она совсем другое, будто лично присутствовала при этой отвратительной сцене.
- Когда меня оттащили от его трупа, выглядел он так, будто его пропустили через мельничные жернова. Я вывернул ему суставы в сухожилиях, я превратил его ребра в смертоносные копья, разорвавшие его плоть, я заставил его пустую похотливую башку повернуться на запад…
- Проклятие Кукловода, - прошептала Студеника.
- Да, - кивнул Колдун.
Она выдохнула потрясенно. Такое проклятие мог навести не каждый чернокнижник, а уж о необученных юнцах и речи не шло. Только если этот юнец не был…
- Ты – мастер проклятий? – спросила она, хотя уже знала ответ.
Он снова кивнул.
Мастера проклятий от природы встречались не часто. У каждого мага был какой-то талант, который доминировал над всеми другими. Каждый из них умел сотворить более-менее приличное боевое заклятие, залечить несложную рану или взглядом зажечь огонь. Но у кого-то обнаруживались более сильные способности к врачеванию, у кого-то – к боевым искусствам, у кого-то – к предсказаниям. Студенике достался талант очаровывать и воздействовать на разум. А вот Колдуну – проклинать и снимать проклятья, а также защищать от них и ломать чужую защиту. Это был очень сильный дар, ценный. И еще с ним долго не жили. Таких мастеров, если не удавалось переманить их на свою сторону, считалось безопаснее поймать и убить.
- Что было дальше? – тихо спросила Студеника, когда молчание затянулось.
- Дальше? – рассеянно откликнулся он. – Дальше я провалился в темноту, и пока я не пришел в себя, караванщики меня связали. Они были не глупцами, поняли, кто я такой. Мать скончалась от побоев на третий день. А меня они тащили с собой на привязи еще очень долго. Восток не такой мягкий по отношению к магам, там нас считают демонами в человеческих телах. Поэтому они хотели избавиться от меня, но убивать боялись. Вели связанным по пустыне, почти не давали воды. Так было, пока мы не достигли первого крупного города. И вот там мне улыбнулась удача. На ярмарке, где продавали рабов, меня выставили на торги. По счастливой случайности, именно в этот день на площади оказался мой учитель. Он искал Источники и забрел в такую даль в своих изысканиях. Ратмир выкупил меня и этим спас мне жизнь.
Потом нам приходилось много скитаться. Я скрывал свой дар, потому что иначе добрые селяне меня бы съели живьем. Проклятия отнимают очень много сил, поймать меня после совершения обряда было бы просто, ну а дальше… - он горько усмехнулся, - дальше все, как обычно.
- Я не понимаю, - сказала Студеника, пристально глядя на него, - но если там так опасно, так тяжело выжить и приходится прятаться, почему же ты не пришел в Общину?
Колдун отвернулся от огня и впервые за все время посмотрел ей в глаза.
- Потому что я больше не хочу, чтобы меня водили на поводке, - твердо сказал он.