Итак, мне было примерно 4 года. Сразу стоит упомянуть, что пилот этого возраста понятия не имеет кто он (она) такой(ая), и что такое черная метка тем более. Пилот – это обычный, на первый взгляд, человеческий ребенок. Вот я и была маленькой, совсем обычной, хорошенькой девочкой со светлыми волосами и темно-серыми большими глазами. Правда, сейчас у меня другой цвет глаз. Это примерно, как у котят голубые глазки становятся зелеными или желтоватыми, когда они подрастают, так и у меня (даже цвет такой почти как у кошаков). Не зря же я одно из своих воплощений провела в кошачьем обличье. Так…развлекалась, знаете ли,…мышей ловила. Может, поэтому я их и не боюсь совсем, и если забегут залетные мыши в квартиру (про мои дурацкие дырявые полы я уже вам рассказывала), то я не «взлетаю» в мгновение ока на стол или табуретку с дикими воплями, будто кого-то режут, и не хватаюсь за сердце, как большинство дам. Я просто ловлю мышей, и все. Да, нет, вы не подумайте, я их не ем. Мало ли в каких «шкурках» нам приходится побывать, че ж теперь жрать все, что ни попадя. Разумеется, гастрономические вкусы от воплощения к воплощению меняются. Так что мышей я сейчас не ем, поймав их (по отработанной технологии), я выкидываю их на улицу, где они, очухавшись от шока, быстро, быстро убираются восвояси. Ну, довольно о мышах…
В общем, моя внешность претерпела некие изменения. Мои волосы тоже потемнели с возрастом, хотя теперь я снова почти "блондинка", и если я не буду краситься, то вы увидите, что я абсолютно седая, и не потому, что очень старая (выглядят пилоты асы, как правило, моложе своих лет, об этом эффекте тоже наверное стоит упомянуть позже), а седая я потому, потому, что…потому… Да, потому что охренеть, что вы люди такое творите! С вами не поседеть просто невозможно! Я удивляюсь, что я ещё не заикаюсь, и руки, и голова не трясутся. Да, ладно, ладно…я спокойна, спокойна (это я не вам, штурману).
Так вернемся к тому случаю с первой черной меткой.
Жили мы тогда в деревне, далеко от города. На дворе стояло лето и не такое как сейчас, а настоящее лето, то есть пальто, плащи и другая теплая одёжа висели, как и полагается, в шкафу и ждали своего часа. А мы – детвора, бегали во дворе в легких платьицах рубашках и штанцах. Было тепло, хорошо и с поля доносился обалденный медовый запах сурепки – это, кто не знает, такая дикая трава (кстати, её можно есть, пробовала лично). И вот я, с другими детишками, носилась во дворе, и тут наше внимание привлек мотоцикл с коляской. Меня почему-то тогда очень тянуло к этим «железным коням», наверное, остались какие-то скрытые ассоциации из прошлых жизней: когда несёшся на коне по степи. Ветер в лицо. Грива коня и твои собственные волосы плещутся как знамя на ветру. Неимоверное чувство свободы переполняет тебя через самый край, и так и хочется заорать во все горло: «Э ге гей, бляяя!!!» Э…, про «бля» это я так,… к слову почему-то пришлось.
Так вот, продолжаю… меня тянуло к мотоциклам. Я, ещё с одной девочкой чуть постарше и мальчиком того же возраста, что и девочка, вертелась вокруг этого мотоцикла. И тут, откуда ни возьмись, к нам подошел хозяин этой чудо-техники и предложил нам покататься. Мы, конечно, с радостью согласились. Мигом забрались в коляску "железного коня" и поехали. Этот человек сначала прокатил нас по дороге, а потом по полю увез нас к лесу, далеко от деревни. Когда он остановил около леса, на меня вдруг нашло какое-то странное чувство тревоги, очень нетипичное для веселого 4-х летнего несмышленыша, каким я тогда была (или казалась). Хозяин мотоцикла предложил мне выйти и пойти с ним погулять. Я не хотела никуда идти, но он взял меня за руку, и мне волей неволей пришлось последовать за ним. Наверное, некоторые уже догадались, зачем он повел меня в лес. Если нет, то я вам сообщу. Этот тип был извращенцем.
На самом деле он был ещё и импотентом, и изнасиловать, в привычном смысле этого слова, он никого не мог. Но у него были свои «игры», которые он и предлагал своим жертвам. Я избавлю вас от описания правил его «игры», которые он мне озвучивал. Такие подробности обычно интересны только таким же извращенцам, как и этот недочеловек. Это они любят посмаковать детали. К слову сказать, некоторые журналюги по своему стилю иногда мне очень напоминают таких вот недоделанных. И мне кажется, им просто доставляет реальное сексуальное удовольствие расписывать все в мельчайших деталях и подробностях, хотя кроме следователей эти подробности и детали не должны никого волновать. Поэтому я бы присмотрелась к таким любителям деталей попристальней.
По поводу журналистики, я считаю, что если хотите сообщить факты, то и озвучивайте кратко факты, а не обсасывайте с плохо скрываемым сладострастием малейшие тонкости процесса, маструбируя на экран монитора.
Прошу прощения, ушла немного в сторону… Рассказываю дальше.
Когда эта человекоподобная особь озвучивала мне правила своих «игр», я, будучи совсем маленькой, девочкой не понимала толком, что происходит (зато понимаю сейчас, поскольку запомнила его слова),не понимала... но меня пронзило сильное ощущение, что происходит что-то очень нехорошее и омерзительное. Я стояла молча, и, не моргая, смотрела на него своими большими глазами.
Я молчала, он говорил, и тут внезапно возникло оно – это самое чувство, которое никогда не забудешь и ни с чем больше не перепутаешь. Это было очень страшно чувство - чувство предсмертной тоски. Оно было такое жуткое, тёмное и могучее, что казалось, все погрузилось в его мрак, и мне даже почудилось (а может вовсе и не почудилось), что и вокруг вдруг стало как-то темнее, как бывает, когда черная черная туча внезапно закрывает солнце.
Наверное, вы все уже поняли,.. Да, это и есть она - та самая черная метка пилота-аса, которую не смыть, не отмолить, не искупить, и никто её не может снять, кроме того пилота, который её поставил (но этого ещё ни разу не случалось , как я говорила раньше).
За все это время я так и не издала ни звука, ни разу не пошевельнулась, стояла и смотрела на эту особь. А в это время внутри моей головы через эту непреодолимую, страшную, шепчущую о безысходности и неотвратимости смерти тоску, как на экране начала пульсировала лишь одна яркая мысль: «Я хочу домой, я хочу домой, я хочу домой...»
Не знаю, то ли моя неподвижность и тупое молчание, то ли мой столь же неподвижный взгляд так подействовал, а может даже просочилась эта моя настойчивая мысль о доме, но этот, человек (если его можно так называть) потерял ко мне всяческий интерес, и так ничего и не добившись, отвел обратно к мотоциклу, забрав при этом вторую девочку, а потом и мальчика. Вскоре он привел и их обратно. Что он делал в лесу с ними, мне неведомо, но после этого он вернул нас домой, где нас уже искали чуть не сошедшие с ума родители.
Этот случай не прошел просто так. Все вылилось наружу, вызвали милицию, и выяснилось, что мы не были первыми. Этот тип уже довольно долго промышлял таким образом. Да, мы не были первыми, но мы стали последними. До ареста и суда он не дожил. Возможно, испугавшись тюрьмы или по другой причине, но он повесился… сам… и никому не пришлось марать об него руки.
Такова черная метка. Нет от неё избавления.