- Ну пааап!!! Снова ты оставил эту дверцу открытой!! , - я почти кричала, снова ударившись спросонья головой и, как обычно, поставив себе нехилый такой синяк на лбу. В этот раз очень уж нехилый.
Растрепанная и глаза еле открывшая, дочь смотрела грозным взглядом на растерянного отца.
Злиться на отца, такого усатого и с постоянной улыбкой, искринкой в глазах, было просто невозможно. Чем-то неумолимо напоминавший по внешности Влада Листьев, он стоял и виновато улыбался.
- Вот, возьми! - Отец протянул мне большую ложку. «Приложи ко лбу и все пройдет», сказал он.
- Да, кааак же, - протянула я, шмыгнув носом, и, взяв ее, приложила ко лбу.
Ложка приятно веяла прохладой и как ни странно успокаивала.
Вот уже много лет каждое утро отец открывал этот шкаф на кухне, чтобы достать ароматный кофе и, сделав себе чашку, ходил по квартире, громко хлюпая им взахлеб.
Так начинался каждый день. Каждое утро. Раньше мама закрывала за папой эту дверцу, а теперь я, упрямо забывая про нее и так же упрямо проламывая ее своим лбом.
- Ну ничего,- подумала я, можно и челку сверху наложить, чтобы синяк не так виден был.
- Паап, - снова протянула я, я заколочу твой кофе нафиг! Забью такими гвоздями, чтобы ты вообще не смог ее открыть! Вот прям щас возьму и забью!!!
Отец громко рассмеялся и что-то невнятное хмыкнул в ответ. Он вообще был человеком немногословным, но мы друг друга понимали с полуслова. Я всегда знала, что он делал это не специально, просто как любой человек творческой профессии, был рассеян и некоторые вещи, как эта дверца, просто забывал. Я никогда не злилась за это на него. На отца вообще невозможно было обижаться. Его простая и очень искренняя улыбка топила все плохие эмоции и переживания в один момент. Подумав об этом, я невольно улыбнулась и, накинув пальто, быстро-быстро семеня, сбежала вниз по лестнице. Надо было топать в институт и не опаздывать.
Выбежав на улицу, я, по привычке оглянувшись, посмотрела в наше окно, и как обычно, увидев отца и его блеснувшие очки, помчалась за автобусом, который взвизгнув тормозами подъехал к остановке, окатив гомонивших пешеходов из лужи, попав одним колесом в нее…
Отец всегда провожал меня взглядом. Я его чувствовала, спиной. Его взгляд был теплый и очень-очень родной. Это меня всегда приободряло и давало силы после тяжелой учебы бежать домой, зная, что он тебя там ждет и немножечко волнуется за свою непутевую дочку…
В то самое утро отец почему-то рано очень ушел. Я сквозь сон не совсем поняла, куда и зачем, но отец, наклонившись ко мне и притронувшись ладошкой к моей щеке, сказал: «Доча, я скоро вернусь, а ты спи, отдыхай!». Заботливо подоткнув под меня одеяло, он, мягко привстав с дивана, вышел из комнаты.
Раздавшийся звонок громкой трелью отозвался у меня в ушах и я, недовольно открыв глаза, поняла: все-таки надо вставать и идти на кухню к трезвонившему телефону.
Бурча под нос, нехотя поднимаясь, и протирая ничего не видящие глаза, я устало поплелась к неугомонному звонку.
Сунувшись вперед как обычно, и забыв, головой, я, внезапно осознала, что что-то не так. Чего-то не хватало. На секунду впав в ступор, внезапно меня осенило. Дверь была плотно закрыта. Кофе не пахло. Чашка отца стояла чистой. И на ней не было никаких следов.
Увидев закрытую дверь, меня внезапно проняло мелкой дрожью и судорожно что-то сжалось внутри… В пустой комнате идеальный порядок нарушал лишь упрямо звонивший телефон…
Словно сквозь сон я, протянув непослушную руку к телефону, спросила: Алло, пап?! …
Динамик в телефоне взорвался звуками сирены и непонятными голосами, которые сложно было различить в трубке из-за помех.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………….
Тем временем по городу мчался автомобиль реанимации, приехавший на вызов, и увозивший седого усатого мужчину.
Руку, в последний момент сжавшую телефон с набранным номером, ярко высветившимся на дисплее, он так и не разжал… .