В тот год Охотское море почти полностью покрылось льдом. Богатое рыбными запасами, оно всегда служило кормовой базой морским гигантам-косаткам. Но косатки не могут охотиться подо льдом, млекопитающие, они должны периодически вдыхать воздух. На больших глубинах в открытом океане они охотиться не могут, возможность нырять глубоко, ограничена. Так что лед в Охотском море поставил морских животных на грань вымирания. Сумели ли они найти выход в жестокой борьбе за выживание; всё ли мы, люди, знаем о братьях наших меньших? Не слишком ли мы снисходительны и высокомерны в оценке ума и сообразительности морских животных? Об этом наша история…
В рыболовном флоте работают разные люди. Романтики, никогда прежде не видевшие моря, родившиеся вдали от него, по неизъяснимой прихоти судьбы потянувшиеся в дальние края. Временщики, в погоне за длинным рублем пришедшие на флот на год, на два, заработать, кто на дом, кто на свадьбу, кто на автомобиль, да и оставшиеся навсегда. Море, оно такое: неподвластное расчету, наворожит, нашепчет и затянет, как русалка в омут.
Спасающиеся от несчастной любви. Убегающие от пристрастия к алкоголю. На судне, в тяжелой, монотонной работе, вдали от искушений, бороться с пагубной привычкой легче, больше шансов выжить, выправить судьбу.
Женщины. Часто идут в море, надеясь в мужском экипаже найти спутника жизни. Впрочем, женщина в море - тема для отдельного рассказа или повести, настолько она и широка, и глубока. Не смею здесь далее её развивать.
Жители морских, рыбацких городов, таких, как Архангельск, Мурманск, Владивосток, Находка. Эти города живут рыбным промыслом, пахнут рыбой, имеют свой, неповторимый колорит. Когда твой отец, брат, сосед, как эмоционально точно написал Владимир Высоцкий, “ Весь в друзьях и мечтах” возвращается с моря, поневоле и тебе захочется в моря.
И все эти люди, такие непохожие, по разным причинам пришедшие в море, не в силах устоять перед непреодолимым искушением взглянуть на траловый мешок, только что поднятый на промысловую палубу, наполненный живой, трепещущей, отблескивающей на солнце серебристой чешуей рыбой. В этом желании увидеть сколько рыбы подняли, в сдержанных действиях и репликах палубной команды, в разговорах на мостике, легко угадывается унаследованное, переданное от пращуров торжество охотника , добытчика , кормильца. Да и про заработную плату не будем забывать. Сколько поймали - столько заработали пахари моря.
Капитан Климович Виктор Францевич был опытным рыбаком. Начинал матросом, после мореходного училища прошел все штурманские ступени от четвертого помощника до капитана. Ходил на всех типах рыболовных траулеров, от малых сейнеров до больших автономных. Удача на промысле, кураж неизменно сопутствовали ему. Когда рыба шла, сутками не сходил с мостика, поддерживая себя литровой кружкой кофе и сигаретами, одна за другой. Районы промысла знал , что называется, от кочки до кочки, виртуозно обходя с тралом за бортом подводные скалы, на острых зубах которых не один был оставлен трал его менее удачливыми коллегами, капитанами рыболовных траулеров.
Своим чередом шла рыбалка, год за годом, от путины до путины. Впереди уже маячил почетный рубеж суммарного вылова в сто тысяч центнеров рыбы , после которого капитану давали звание Героя Социалистического Труда. Но тут грянула перестройка, потом демократия, развал и распродажа флота. И стало как-то не до медалей. Спасибо, что новые хозяева жизни не все до конца распродали, и на стареющих остатках былого, могучего флота можно еще рыбачить.
Очередной, обычный рейс на палтус, все как всегда, но что-то не давало покоя, шестое чувство опытного моряка будоражило подсознание, оттого капитан нервничал, одну за другой курил сигареты, слоняясь по ходовому мостику из конца в конец. Над штурманским столом в рулевой рубке склонился Новохатский, третий штурман, рассматривая навигационную карту с проложенным на ней курсом.
-И чего ее мусолить взглядом, скоро дырку протрет, - раздраженно подумал Климович, но тут же одернул себя. Не хватало еще сорвать свое непонятное раздражение на подчиненном. Поднял трубку телефона, набрал номер машинного отделения.
-Иваныч, как там у тебя, все в порядке? Пожарный насос перебрал? - спросил так, для порядка, чтобы прогнать это неприятное чувство тревоги, непонятно откуда возникшее. По бодрому голосу старшего механика было понятно, что и пожарник в порядке, и форсунки в порту на стоянке поменяли и теперь главный двигатель работает как швейная машинка Зингер, и что пора бы уже начать рыбалку.
- Не спеши поперек батьки, - сказал ворчливо, - часов пять ходу до точки,- и положил трубку.
Позвонил тралмейстеру, вызвал на мостик. Разговор вышел так себе, пустой, необязательный, потому что знал, что все у Александра Филимоновича готово к промыслу, спрашивал для самоуспокоения, авось уйдет чувство неопределенности, томившее сердце.
Тревога не уходила, что-то было не так, неправильно. Окинул взглядом дисплеи радаров- чисто, судов поблизости нет, навигационная обстановка не вызывает никаких опасений. В бинокль стал обшаривать горизонт, до рези в глазах всматриваясь в серые волны с белыми барашками. И опешил, даже вздрогнул от неожиданности. Этого не могло быть! Часа два назад он видел это стадо косаток по корме, кабельтовых в трех, но тогда не обратил на них внимания. Плывут себе по своим делам и пусть плывут! Но косатки по-прежнему следовали за траулером! Вот что было неправильно, не по правилам.
Истребление китов в недавние времена научило их держаться подальше от рыболовецких судов. А это семейство, как почетный эскорт, следует за судном. Косаток было девять особей: вожак, четыре самочки, четыре детеныша. Стройной колонной они шли в кильватерной струе за траулером. Самец, детеныши; самочки замыкали строй. Шли уступом, красиво, как на параде.
-Часа три, минимум, идут за нами,- обескуражено подумал Климович. Объяснения этому феномену у него не было, но, по крайней мере, он понял причину своего беспокойства. Это было странное поведение китов.
Еще не до конца поверив увиденному, распорядился:
- Владимир, курс сто двадцать пять!- Штурман удивленно посмотрел на капитана, в этой точке никакого изменения курса не было, но послушно задал траулеру новый курс. Климович напряженно всматривался в бинокль.
– Черт, так и есть,- косатки совершили поворот, который на флоте всегда назывался “ Все вдруг” и по-прежнему плывут за судном. Сомнений не оставалось - они следовали за траулером. Только с какой целью, вот в чем вопрос, почти как принц датский , спрашивал себя капитан. Ответ не находился и это было непривычно. Опытный промысловик, он знал все повадки промысловых рыб, мог предсказать, предугадать поведение объектов промысла при изменениях погоды, времени года или суток, и еще целой кучи причин, так или иначе влияющих на результаты рыбалки. Но сегодня океан подбросил ему загадку, на которую он не находил ответа.
–Ложимся на прежний курс, Володя, - устало сказал Климович и ушел с ходового мостика в каюту.
За привычными хлопотами на промысле тревога незаметно отступила, испарилась. Капитан уже не обращал внимание на стадо косаток, по-прежнему находившееся вблизи ярусолова. Забот при постановке ярусов было столько, что обращать внимание на косаток, а тем более думать о них, не было ни сил, ни времени. Наконец, четыре порядка по десять тысяч метров каждый, с наживкой из кусочков мороженой селедки, ушли в воду. Теперь оставалось терпеливо ждать, часов шесть, пока палтус насадится на крючки, поедая наживку. Ожидаемый улов- тонны две, две с половиной на порядок.
Минуло шесть томительных часов ожидания, начали выборку первого ярусного порядка. Мокрый ярус медленно наматывался на приемный барабан, наконец показались первые крючки с поводками. Первый, второй, третий, десятый… “Что за черт!?”- Климович ничего не мог понять. На крючках не было ничего, ни наживки, ни палтуса. Но ведь что-то должно быть! Либо наживка, либо палтус!
И тут Климович обратил внимание на странное поведение косаток. Они выстроились в линию вдоль борта и по очереди подныривали под выходящий из воды порядок. “ А ведь они снимают рыбу с крючка!”- с изумлением подумал он. Дальше - больше! Прошло около часа и началось обучение молодняка. Мать и детеныш синхронно подныривали под порядок, где мама-косатка показывала своему косатику, как именно снять рыбку с крючка! Что было самым, пожалуй, удивительным: вожак не нырял, косатки по очереди приносили ему рыбу.
Рыбалка была безнадежно провалена. Но впереди рыбаков ждало еще одно удивительное событие, не поддающееся никакому логическому объяснению. Начали выборку последнего, четвертого порядка. И вдруг, как по команде, стадо отошло от судна и расположилось неподалеку, как бы говоря: -“ А это- ваше, забирайте!” И действительно, четвертый порядок выбрали без помех, с уловом.
Обескураженные неудачей, пораженные поведением косаток, рыбаки долго совещались на промысловой палубе. Снова поставили яруса и решили оторваться от косаток. Дали полный ход, косатки двинулись вслед за судном, но при скорости в десять - одиннадцать узлов отстали. Вздохнув с облегчением, Климович сделал петлю миль в пятьдесят. “Как заяц, уходящий от погони”,- удивляясь сам себе, подумал Климович. Впереди замаячил промысловый буй, указывающий местоположение ярусов.
И здесь он увидел то , что нельзя описать в рамках литературного лексикона. Потому что то , что он говорил следующие десять минут, в Бога – душу- вашу- мать, никак невозможно описать нормальными литературными словами . Стадо косаток преспокойно поджидало рыбаков, уютно расположившись у промыслового буя! И все повторилось с арифметической, удручающей рыбаков, точностью. Косатки съели рыбу с трех порядков, оставив четвертый морякам.
“ Они что, считать умеют, сволочи,”- злобно ворчал на мостике раздраженный Климович.
После приёма на барабан последнего, четвертого порядка, произошло событие, потрясшее рыбаков. Вожак подплыл к борту судна вплотную и встал на хвостовой плавник, практически вертикально ( многие видели этот трюк в исполнении дельфинов в дельфинариях). Только надо представить себе, что косач в десять раз больше самого крупного дельфина. Он смотрел на мостик, где стояли зачарованные люди и… улыбался, он был доволен, его стадо накормлено и в этом ему помогли люди, достав для него рыбу с большой глубины. Косач повернулся вполоборота к стаду и вдруг все косатки встали на хвостовые плавники, а затем покинули рыбаков.
Скоро сообщения об аналогичных событиях стали поступать с других судов, занимающихся ловом рыбы ярусом. Лишь когда Охотское море полностью очистилось ото льда, косатки “разрешили” рыбакам вновь “беспошлинно” ловить ярусом рыбу. А теперь ответьте на вопрос, заданный в самом начале. Может быть думают Они так же, как Мы, только говорить не умеют?