История сохранила немало примеров благотворительных поступков представителей различных слоев ярославского общества XIX – начала XX вв. Ярким примером этого служит история известного благотворительного заведения Ярославля – Убежища вдов и сирот имени Анны Александровны Беляевой, или, как его обычно называли Вдовьего дома города Ярославля.
Стояла теплая осень 1909 года. Старинное, богатое село Великое наполнено величием предков и щедростью современников. Семейный «замок» семьи Локаловых словно явился из русской сказки, удивляя красотой и изяществом своих строений, особенно в эту золотую пору. Любимая дочь хозяина дома – Елена Александровна Лопатина, недавно вернулась в родовое гнездо из Москвы. Походив перед домом, оглядев все хозяйским оком, она пошла вдоль дорожки, обсаженной липами. В конце этой дорожки были лужайка, и здесь, среди кустов сирени, стояла скамья – привычное место вдохновений и мечтаний госпожи Лопатиной. Скамья эта была на солнышке, а солнышко не пекло уже, а только приятно грело.
Присела на свою любимую скамью Елена Александровна, расстегнула пуговицу верхнего платья, поглядела на безоблачное небо, вдыхая свежий душистый воздух. Хорошо ей стало и ни о чем не думалось…
Только вдруг налетели воспоминания о старшей сестре Анне, совсем недавно ушедшей из жизни. Елена Александровна долгое время не могла опомниться от известия и только сейчас начала осознавать смерть горячо любимой сестры, которой ей так не хватало. Вспомнилось, как они девчонками жили здесь, в селе Великом, часто забирались на свое любимое местечко на сеновале и проводили там целые часы за чтением. Читала Анна, она была старше других сестер. А они, Елена, Ольга и Серафима, глядели на нее, не шелохнувшись, затаив дыхание… Это было как дивный сон… За слезами потекла жизнь старшей сестры.
Анна Александровна Беляева была старшей дочерью того самого Александра Алексеевича Локалова, владельца льноткацкой фабрики в селе Гаврилов-Ям, продукцию которой уже знала и Европа. Образование отец дал ей скромное, потому огромную жажду знаний удовлетворить могла только чтением. Читала быстро, ярко и выразительно декламировала стихи. Природные способности, трудолюбие, отцовское воспитание во многом определили ее судьбу. Уже с детских лет Александр Алексеевич приучал девочек, заниматься коммерческими делами, вести переписку.
Аня, Анечка, Аннушка - красавица и хохотушка, привносила в строгий семейный быт легкость и вдохновение. Как ее все любили! Да и как ее было не любить. Для каждого найдет ласковое слово, каждому уделит минутку. С радостью нянчилась с младшими сестрами, мечтая завести своих деток. Поговаривала часто: «Вырасту, выпестую отцовских чад, обязательно заведу своих». Не привел Господь….
В одну из весен невестой стала Аннушка, березка ее расплелась. Появился суженный. Свадьбу сыграли, и уехала она со своим Беляевым из Великого. Веселая жизнь ушла вместе с ней… в деревню Кузьминскую. Там, на реке Которосли, в двухэтажном бревенчатом доме, чета Беляевых обустраивает свое семейное гнездышко. Дни, месяцы летели… Неслышной тенью становится Анна. Мужчины самонадеянны при удаче и беспомощны когда им тяжело. Дела купца Беляева не ладятся. Нет в нем Локаловской смекалки и предприимчивости, а может и риска. Чтобы не беспокоить мужа она занимается хозяйством, домом. Уйдет в спаленку и вяжет… Лучше не тревожить.
Но месяцы проходили. Дела не улучшались… И детей не было. Лучший выход – отдать нерастраченную любовь чужим детям. Анна открывает училище для девочек, милых крестьянских девочек соседних деревень Введенское, Лупычево, Ершово. Быстро строится дом, а в нем энергичная Анна уже обучает грамоте, рукоделию. Знает не понаслышке: дело и дети спасают от скуки и разочарований.
Проходит время, и вновь возвращается радость жизни… А вместе с ней и уверенность в завтрашнем дне.
Окрыленная успехами своих воспитанниц, она в 1898 году подала заявление в Ярославскую Городскую Думу с просьбой об устройстве вдовьего дома в городе Ярославле и выделение земельного участка под дом. Сколько же в тот год пожертвовала средств она на строительство? - Двадцать пять тысяч. А через два года сумма расходов возросла до ста тысяч. Это была большая часть отцовского наследства.
Сколько сил она положила на постройку приюта? Сколько безутешных слез она пролила? Ярославский Городской Комитет по призрению нищих отказал принять участие в устройстве дома и строительной комиссии. И как когда-то дед Алексей Васильевич Локалов, которому отказали и в земле и в помощи постройки мануфактуры, она самостоятельно доводит дело до конца. Локаловская порода: «твердолобая» и несгибаемая.
Здание получилось на славу! Полюбоваться двухэтажным каменным зданием приходили многие горожане. Но были и такие, кто приходил позлословить. Особый интерес вызывала главка здания с золотым крестом и иконы под ней: большая – Пресвятая Троица, и малая – Св. Благоверных ярославских князей Федора и чад его Давида и Константина. Уличный позолоченный фонарь с лампадой подсвечивал и изображения на иконах и надпись под ними «Во имя Святой Троице Убежище вдов и сирот А.А. Беляевой».
С противоположной стороны дома была построена небольшая колокольня, украшенная голубой главой с золотыми звездами и золотым крестом. Рядом с главным домом направо от входа во двор – небольшой одноэтажный деревянный дом, квартира учителя – дьякона. Позади надворные постройки: колодец, погреба, сараи. Далее на заднем дворе, предназначенном для сада и огорода, небольшой каменный двухэтажный дом – школа и квартира священника, неподалеку от него – деревянная баня и сад. По фасаду все место обнесено железной решеткой, а с боков и позади – деревянным забором. Таков был замысел Анны Беляевой.
Но главное было впереди – нужно было приобрести мебель, инвентарь, продукты, одежду, и обустроить быт и жизнь вдов и сирот. После долгих раздумий в доме появились женщины и дети из Гаврилов-Яма, с отцовской фабрики: 45 вдов, детей - 120 . Женщинам нашла работу, детей постарше определила в школу, для малышей оборудовала ясли. Благочестивая Анна завела строгий порядок в приюте: употребление спиртных напитков запрещалось, как и употребление бранных слов. Живущие в доме, обязаны соблюдать тишину и чистоту, молиться два раза в день в домой церкви.
В свободное от учебы время Аннушка обучала девочек работам по кройке, шитью и чинке платью, вязанию чулок и вышиванию. Любила вечерами вместе со всеми выводить церковные песнопения и патриотические стихи.
Пролетали месяцы, годы. Повзрослевшая Аня, Анечка, Аннушка привнесла в суровую жизнь вдов и сирот легкость и вдохновение. Как ее все любили, как когда-то в Великом! Да и как ее было не любить! Ведь всю свою нерастраченную любовь, нежность перенесла на чужих деточек. Да разве были они ей чужими? Но что кроме любви побуждало ее заботиться о детях и женщинах. Дав приют, она оказывала не только материальную помощь, но и избавляла детей от растлевающего влияния ужасных углов, в которых ютились бедные семьи. Поэтому с особенной любовью, прилагала заботы, чтобы дать воспитание в духе веры и благочестия.
Не было ей, солнечной женщине безулыбчивого девятнадцатого столетия, безразлично и горе больных людей, голодных и отчаявшихся. Под каждый новый год она посылала больным губернской больницы «чаю и сахару по 20 пудов каждого».
Была ли она счастлива в своей жизни? Лицо, уже больной Анны в 1907 году, посеревшее от болезни, часто сияло двадцатилетней улыбкой: она была счастлива. Счастлива, что любила, что муж Иван тоже любил ее; счастлива, что видела столь много и может об этом рассказать. Удивительно, что до последних своих дней она была счастлива, ни о чем не сожалея. Прожитая жизнь оказалась короткой, но интересной, важной и нужной не только ей, и в этом заключался секрет ее отчаянного оптимизма и любви.
«Как радостно и светло, когда знаешь куда идти. Это удивительное чувство, будто внутри звучит труба», – подумала Елена Александровна, вставая с любимой своей скамьи. Она знала, что надо делать, чтобы сохранить память о ее старшей сестре, почетной гражданке города Ярославля. Нужно было изыскать способы и средства к упрочению дальнейшего существования приюта. Нужно его переустроить в Ярославский городской Сиротский дом имени Анны Александровны Беляевой.