- Подай мне вон ту кружку, и я начну свою историю.
В глубине карих глаз вспыхнули искорки, рассыпавшись на ее лице. Можно было увидеть испытываемые переживания от воспоминаний, от мыслей наполняющих сознание. Эти волны погружали повествовательницу под слои земли, которой она успела вкусить. Они не были ее могилой. Нет, они были ее жизнью, которой она гордилась, которой она собиралась поделиться, наполнить слушателя, разделив с ним свой горький опыт, отзывающийся сладкой истомой в нейронах мозга. Губи растянулись в ослепившей слушателя и уютную комнатку своей задорностью улыбке, обнажив на миг острые зубы. Кожу согревало тепло порхающее в комнатке от огня в щербатом, уложенном руками хозяина камине. Это тепло тоже искрилось как и замершая в предвкушении повествовательница. Тепло убаюкивало их двоих, укрывая от раздражающих своей назойливостью дел. Стояла глубокая, блаженная тишина, нарушаемая лишь треском дров в камине. Она отвлеклась от своих мыслей, пламя заворожило ее, притянув все ее внимание, показав отблеск сознания застывшего в этой комнатке.
- Держи.
Другие карие глаза заразились лучистой эйфорией первых, наполнившись взаимным пониманием и осознанием важности этого простого и удивительного момента. Они тоже теперь источали шуршащую радость этого мгновения.