Вот никогда не думал, что в моих стихах к тебе нужны какие-либо
Украшенья. Поэтому я честно о красоте твоей писал. Я видел или думал,
Что вижу, ты не ценишь легкомысленных похвал и побрякушек, которыми
Поэты отдают долг восхищения предметам вдохновенья Поэтому я попросту
Проспал возможности усилить впечатление от мною сказанного, думал,
Что ты сам прекрасно понимаешь, насколько в наши дни литературные
Приемы неспособны справляться с темой, в частности,когда заходит речь
О чьих-то достоинствах цветущих. Молчанье это ты вменяешь мне во грех.
А между тем остаться бессловесным я захотел нарочно, в том моя
Заслуга. Немой, я не испорчу дивной красоты. Другие наивно думают,
Что жизнь ей дарят. Но они ее скорее портят, губят, грабят.
Ты поверь, что мой правдив рассказ о прелести и нежности твоей,
И глаза прекрасные твои содержат любви и красоты намного
Больше, чем напишут штатные поэты, лгущие, как соловьи.
оригинал
I never saw that you did painting need,
And therefore to your fair no painting set;
I found (or thought I found) you did exceed
The barren tender of a poet's debt:
And therefore have I slept in your report,
That you yourself, being extant, well might show
How far a modern quill doth come too short,
Speaking of worth, what worth in you doth grow.
This silence for my sin you did impute,
Which shall be most my glory, being dumb,
For I impair not beauty, being mute,
When others would give life, and bring a tomb.
There lives more life in one of your fair eyes
Than both your poets can in praise devise.
подстрочник
Я никогда не видел, чтобы ты нуждался в приукрашивании,
и поэтому к твоей красоте никакого приукрашивания
не применял;
я обнаруживал - или думал, Что обнаруживал, - что ты выше
того пустого _славословия_, которое поэты предлагают в уплату
своего долга.
Я потому _ничего не делал_ [спал] для твоего прославления,
что ты сам, живой, был свидетельством тому,
насколько современное перо не справляется,
говоря о достоинствах, с _описанием_ достоинств, которые
процветают в тебе.
Это молчание ты мне вменил в грех,
тогда как оставаться бессловесным - моя самая большая
заслуга,
ведь, будучи немым, я не наношу вреда красоте,
когда другие желали бы дать ей жизнь, а приносят могилу.
В каждом из твоих прекрасных глаз больше жизни,
чем оба твоих поэта могут изобрести для хвалы.