Наталия Константиновна Величковская
В этом доме когда-то жила
Та женщина в платьице белом,
С каждым днем, как апрель молодела,
Женихов и надежды ждала.
А потом закружили года
Эту женщину. Вот здесь стояла,
Говорят, на подталом снегу,
И еще говорила ему:
“ Я клянусь, за тобою пойду.”-
И иконку к груди прижимала.
Но быстрее летели года
Непонятным и жутким проклятьем,
И на рельсах, как на распятье,
Стонали в ночи поезда.
От той женщины только осталось
Фотокарточек несколько старых,
(В море памяти окна кают),
Где она в тишине своих комнат
Вдаль глядит и Сибири не помнит,
И лишь шаль поправляет свою.
Мария Кабанова
Героиня Своего Времени
Моя прабабушка Наталия Константиновна Величковская родилась 2 ноября 1863 года в семье героя Крымской войны генерала Константина Павловича Величковского и дочери коллежского советника Наталии Александровны Дядьковой (1). Наталия Константиновна училась в Смольном институте (2). В 1881 году, по окончании этого института, получила придворный шифр, дававший ей право стать фрейлиной. Но фрейлиной стать она не захотела. Была замужем за генералом Гавриилом Федоровичем Гладышевым, а затем за полковником Сергеем Сергеевичем Михно.
Можно только догадываться, как и при каких обстоятельствах Наталия Константиновна познакомилась с моим прадедом Гавриилом Федоровичем Гладышевым. Возможно, «виной» тому было 2-е военное Константиновское училище, где в 80-е годы 19-го века обучался ее старший брат Александр, а за десять лет до того и сам Гавриил Федорович. Как бы то ни было, они познакомились, сблизились и поженились – 24-летняя красавица-аристократка и 38-летний, гораздо более простого происхождения, армейский капитан. «Дорогому моему Гаврилу Федоровичу от всем сердцем его любящей Наталии»- писала Наталия Константиновна в мае 1887 года. Венчались они 30 октября 1887 г. в Санкт-Петербургской Владимирской церкви (3). Гавриил Федорович был уже ветераном, участником турецкой войны, человеком благородным, безупречной честности, в высшей степени достойным. Но все-же, как ни крути, для смолянки союз этот был мезальянсом и таковым он оставался до самого его разрушения.
У них родились сначала три дочери: через год после замужества Наталия («Нелли»), потом Ольга, которая умерла во младенчестве, потом моя будущая бабушка Лидия, а затем, в 1894 году, наконец и сын, которого назвали Николаем. Старшие сестры обожали своего братика, и в семье его ласково прозвали «Кокочкой».
Несмотря на рождение детей, я не думаю, что Наталия Константиновна была счастлива в браке с Гавриилом Федоровичем. Муж был на 14 c половиной лет ее старше, постоянно находился либо на службе в полку, либо в отъезде. Подозреваю, что Наталию Константиновну в Гаврииле Федоровиче многое не устраивало: и возраст, и трудолюбие, и бережливость, происходившая от сравнительно недавних его крестьянских корней, и относительно скромный достаток их семьи, особенно по сравнению с блестящими партиями многих ее подружек-смолянок. Гавриил Федорович много и честно работал и упорно продвигался по службе, достигнув сначала звания полковника, а потом и генерала (4). На досуге он любил рисовать, заниматься столярной работой и работой по дому. Возможно, его долготерпение, стойкость и сдержанность по отношению к ее женским капризам раздражали ее чуть ли не больше всего.
Когда Наталии Константиновне было 37 лет, она встретила молодого офицера Сергея Сергеевича Михно, которого после окончания инженерного училища сразу направили служить в 17-й саперный батальон под началом моего прадеда (5). Сам Гавриил Федорович возглавил этот батальон всего за два месяца до прибытия туда Михно (6). Летом 1900 года свежеиспеченный подпоручик, почти еще мальчик, был представлен статной и красивой супруге командира. Сергей Сергеевич был моложе Наталии Константиновны почти на 17 лет. Он выделялся не внешней красотой, а своими превосходными душевными качествами, которые можно было прочитать в его глубоко посаженных глазах, и которые впоследствии в нем отмечали знавшие его люди. Не исключено, что это была любовь с первого взгляда. Их роман скрывать было невозможно. Не знаю, в какой момент Гавриил Федорович догадался об измене жены. Возможно, Наталия Константиновна в порыве отчаяния от двойственности её положения открылась перед уже нелюбимым ею супругом. В 1903 году у неё от Михно родилась дочь Зоя, еще в период брака с Гавриилом Федоровичем, и тот признал этого ребенка как своего. Впоследствии именно любовь к маленькой Зое определила поступки всех этих троих взрослых людей по отношению друг к другу. А пока образовался очень неудобный и тягостный для них «треугольник».
Сергей Сергеевич, будучи человеком чести, наверное, повинился перед Гавриилом Федоровичем, и тот его простил. История стала предметом слухов и пересудов за их спинами. Но официально о ней молчали, и оба вынужденно продолжали служить в одном и том же батальоне: Гавриил Федорович как командир, а бедный Сергей Сергеевич как его подчиненный. Вместе, во время Русско-японской войны они были в походе и сражались в Манчжурии, где оба уже в декабре 1904 года были награждены за храбрость: Сергей Сергеевич орденом, а Гавриил Федорович золотым оружием. У Сергея Сергеевича в эту кампанию были еще два ордена с мечами и бантом, и он стал восприемником наследника престола цесаревича Алексея (7). Гавриил Федорович в эту войну был также награжден мечами к ордену Святого Владимира и чином генерал-майора (8). Доблесть и чувство долга у обоих были в крови, и это помогало им сохранять достоинство в совместной службе несмотря на личные обстоятельства.
Наталия Константиновна часто бывала в семье Михно и подружилась с матерью Сергея Надеждой Ивановной. После рождения Зои она вместе со всеми своими детьми стала проводить летние месяцы у них в Калуге, Смоленске и Козлове в 1904-1906 годах. Там в те годы дислоцировалась часть под командованием генерала Сергея Дмитриевича Михно, отца Сергея Сергеевича (9). Семья Михно была огромная: у Сергея Дмитриевича и его жены Надежды Ивановны было девять сыновей и две дочери. Сергей Сергеевич был старший из сыновей, а младший, Виталий, был на пять лет моложе моей бабушки Лиды. По воспоминаниям бабушки, все братья и сестры Михно были люди удивительные, великолепно образованные, воспитанные, скромные, честные, дружные. Они прекрасно относились к Наталии Константиновне и её детям. Все мужчины в этой семье стали офицерами (10).
Через год после Русско-японской войны в семье Гладышевых произошло несчастье. Их единственный сын, 12-летний Кокочка, учившийся в кадетском корпусе, умер от скарлатины. Случилось это, видимо, осенью 1906 года (11). У меня сохранилась фотокарточка молодой Наталии Константиновны с надписью сыну: «Дорогому моему Коке от мамы». Может быть, эту фотокарточку он хранил до своего последнего дня. Говорят, что в этот день Наталия Константиновна не проронила ни слезинки, а вечером поехала играть в карты. Это запомнила моя бабушка Лида, которой на тот момент было 14 лет. Она была потрясена смертью младшего брата и поведением матери. Дети жестоко судят своих родителей, особенно, когда на них обижены. Это трагическое событие нанесло удар по отношениям в семье и окончательно способствовало её разрушению. Вскоре после смерти сына, забрав с собой Зою, Наталия Константиновна переехала в Тифлис к Сергею Сергеевичу, куда того, наконец, перевели служить из-под начала Гавриила Федоровича (12). Старшие дочери Нелли и Лида остались со своим отцом.
Брак был расторгнут Священным Синодом только в апреле 1909 года. По словам моей мамы, Гавриил Федорович «взял всю вину на себя». Подчеркну, вину не только Наталии Константиновны, но и Сергея Сергеевича, тем самым защитив его от возможного наказания по службе. Это впоследствии подтвердилось делом о разводе. В то время основанием для развода могла быть измена одного из супругов, причем доказанная в суде показаниями свидетелей. Виновная сторона лишалась права на заключение повторного брака на период епитимьи - церковного наказания. В таких ситуациях порядочным считалось, чтобы мужчина признавал себя виновным в прелюбодеянии, и иногда, для доказательства, прибегали к инсценировкам. Именно так, по договору с Наталией Константиновной, поступил Гавриил Федорович. Думаю, что умная и властная Наталия Константиновна убедила его, что для блага Зои ей нужно было дать имя настоящего отца. Гавриил Федорович любил Наталию Константиновну и, несмотря на свои личные страдания, хотел освободить жену от тяготившего ее брака.
Согласно выписке из дела о разводе супругов Гладышевых, Наталия Константиновна обвинила супруга в прелюбодеянии, а Гавриил Федорович с обвинением согласился и просил на суд его не вызывать, а только сообщить ему окончательное решение (13). Свидетелями были сам Сергей Михно и его товарищ, что объяснялось желанием всех участников этой истории сохранить ее подробности в тайне. На Гавриила Федоровича наложили семилетнюю епитимью, и он уже никогда не был женат. А Наталия Константиновна и Сергей Сергеевич венчались в Тифлисе через два месяца после развода (14). Им оставалось добиться усыновления Зои Сергеем Сергеевичем, чтобы она могла носить его отчество и фамилию. Однако Тифлисский суд, хотя и разрешил усыновление в марте 1912 года, в перемене отчества и фамилии им отказал, так как нельзя было менять фамилию дворянке, родившейся в законном браке. Сергею Сергеевичу пришлось обратиться с прошением к Николаю II, который после тщательного рассмотрения вопроса императорской канцелярией удовлетворил это прошение в июле 1914 года (15). Так Зоя Гавриловна Гладышева стала Зоей Сергеевной Михно.
Наталия Константиновна была счастлива с молодым мужем, который её обожал. Но счастье это длилось недолго. Наступила сначала мировая война, а потом революция. За полтора года до начала войны Сергей Сергеевич был переведен в Петербург помощником начальника Главного инженерного управления (16). Документов о его дальнейшей службе у нас нет, но известно, что он воевал, как и другие члены их семьи. В это время Наталия Константиновна с подрастающей дочерью оставалась в Петербурге, где они жили на Артиллерийской улице в доме 10 (17). Вскоре к ним переехал и отец Сергея Сергеевича Сергей Дмитриевич. В 1916 году он, по состоянию здоровья, сдал командование 7-ой пехотной дивизией и был переведен в резерв при штабе Петроградского военного округа. Дивизию принял другой родственник - генерал Кирилл-Ричард Вальтер, муж сестры Наталии Константиновны, которого дети Гладышевых называли «дядя Рича». Сам Гавриил Федорович Гладышев, вышедший в отставку в 1910 году, после начала войны вернулся на службу. Он командовал 20-й Инженерной рабочей дружиной 5-ой армии в Прибалтике и трагически погиб 31 октября 1917 года, по-видимому, в результате бунта подчиненных ему солдат.
Что касается Сергея Сергеевича, на момент революции он был в звании полковника. В 1918 году их семья вернулась в Москву, где Сергей Сергеевич поступил на службу начальником административного отдела Военного инженерного управления Московского округа. Годом ранее вернулся в Москву и Сергей Дмитриевич Михно. Он поступил на службу в Оперативный отдел Наркомвоена - «Оперод» вместе со своими сыновьями Дмитрием и Владимиром. В августе 1918 года ВЧК арестовала всех троих Михно, но быстро выпустила после вмешательства начальника Оперода С. И. Аралова (18). Вскоре после этого, 15 февраля 1919 года, Сергей Дмитриевич скончался у себя дома на Садово-Самотечной улице. А еще через полтора года семью Михно постиг новый страшный удар: осенью 1920 года Сергей Сергеевич был ложно обвинен в расхищении военного имущества, арестован и расстрелян вместе с братом Яковом по приговору Главного Реввоентрибунала войск внутренней службы (19). Надо сказать, что судьба никого из мужчин Михно не пощадила. Той же осенью 1920 года один из младших братьев, штабс-капитан Николай Михно, был убит на Сиваше, где воевал с братом Виталием против большевиков в армии генерала Врангеля. Другой брат, Иван, был убит на фронте еще в 1914 году. Все оставшиеся мужчины Михно в сталинское время были репрессированы, а Дмитрий и Виталий были расстреляны в 1938 году.
Накануне своего расстрела Сергей Сергеевич писал Наталии Константиновне, что все образуется и он скоро вернется домой. Эти письма, полные любви к ней и Зое, пропали, и никому из последующих поколений их читать не довелось. Однако о их содержании удивительным образом узнала моя мама в 60-е годы. Уже будучи балериной Большого театра, она дружила с балериной Наталией Таборко, с которой пятнадцать лет сидела в одной театральной уборной и жила в соседних подъездах в доме в Каретном ряду. Там же вместе с Наталией жила и ее мать, Людмила Васильевна. В какой-то момент в разговоре зашла речь о том, что мамина бабушка Наталия Константиновна, переехав в Москву, поселилась в Малом Левшинском переулке в доме 5, недалеко от церкви. Овдовев, она осталась одна с Зоей. Сначала они жили на втором этаже в особняке, принадлежавшем доктору Доброву, а потом их переселили в маленькую комнату размером 14 кв. метров в стоявший напротив во дворе бывший каретный сарай, переделанный под комнаты. Оказалось, что в 30-е годы там же рядом жила и Людмила Васильевна, с которой Наталия Константиновна подружилась, и которой читала предсмертные письма мужа. Спустя четверть века Людмила Васильевна пересказала их содержание моей маме.
К сожалению, мама, родившаяся в 1927 году, помнит немного о своей бабушке. Наталия Константиновна была хорошо образована, свободно говорила на нескольких языках, прекрасно играла на рояле. Она была рукодельница: вязала, шила, вышивала, делала украшения, вкусно готовила. При этом, конечно, она была очень хорошо воспитана, вела себя вежливо и обходительно. Однажды Наталия Константиновна гостила несколько дней на даче у своей дочери Лиды, и маленькая мама это хорошо запомнила. Однако отношения Наталии Константиновны с Лидой не были частыми или близкими. Лида проявляла некоторую холодность к матери из-за её ухода в другую семью. Будучи маленькой, мама бывала в Малом Левшинском переулке и запомнила длинный коридор коммунальной квартиры, где Наталия Константиновна занимала все ту же маленькую комнату теперь уже со взрослой Зоей и ее мужем Борисом Адольфовичем Прибсом. Там же, в сентябре 1933 года, у Зои и Бориса Адольфовича родилась дочь Марианна (20).
В 30-е годы Наталия Константиновна в частном порядке давала уроки русского языка иностранцам, обучавшимся по линии Коминтерна. Среди ее учеников были Макс Гельц, Бела Кун, Силади Гасс и другие. Коминтерн занимался подготовкой коммунистических работников из разных стран. В ходе Большого террора многие его структуры были ликвидированы, а работники и ученики, в том числе иностранцы, были репрессированы. Не избежала этой участи и Наталия Константиновна. 13 сентября 1937 года она была арестована. На тот момент ей было 74 года, хотя по документам она была на 11 лет моложе (21). Основанием для ареста было то, что Наталия Константиновна якобы систематически вела «антисоветскую агитацию» среди жильцов дома (22). Показания следствию на нее дал сосед, профорг отдела найма и увольнения при заводе № 22. Эти показания были смехотворны - ничего кроме того, что она «социально чуждый человек» и жена «Полковника-Генерала Михно», который был расстрелян за контрреволюционную деятельность, он сказать не мог. Еще меньше показала соседка, бывшая дворянка, дружившая с Наталией Константиновной. Она на допросе вела себя достойно и только отметила, что Наталия Константиновна в прошлом училась в Смольном, где учились дети высоких чинов царского правительства. Но и этих показаний, вкупе с неосторожным признанием Наталии Константиновны, что она иногда сетовала на нехватку и дороговизну продуктов, было достаточно, чтобы тройка НКВД приговорила ее к 8 годам лагерей за контрреволюционную агитацию. Обвинительное заключение подчеркивало, что арестованная «имела связь путем посещения гостиницы «Люкс» с иностранными работниками Коминтерна, в частности с врагом народа Бела Кун» (23). Бабушка Лида сначала пыталась хлопотать за свою мать, ходила в Бутырскую тюрьму, где та содержалась во время следствия, но ей сказали: «Не ходите больше, если не хотите, чтобы и с Вами такое произошло».
В ноябре 1937 года Наталия Константиновна прибыла в Сиблаг в приемно-распределительный лагерь, откуда через три года, 1 октября 1940 года, была переведена в Мариинское отделение (24). Спустя 80 лет после этих событий, правнучка Наталии Константиновны и Сергея Сергеевича Зоя сумела ознакомиться с архивно-следственным делом нашей прабабушки. В этом деле сохранились два ее письма, в которых она пишет о своем деле, и которые, видимо, из-за их содержания, изъяло начальство. Так дошли до нас последние слова Наталии Константиновны, в которых тема голода появилась уже в ноябре 1938 года: «Мое настроение ужасное. Жду мелочь, что я вас просила, она мне очень нужна. Мяса не ем больше года … сижу на гречневой каше и к обеду и к ужину. Пришлите чего-нибудь съестного (паштет, мясо).» В январе 1940 года она просит дочерей: «Умоляю пришлите что-нибудь на юбку, моя вся расползается, нижней у меня нет, скоро не в чем будет выйти... Сжарьте 3 свиных отбивных котлеты, заверните каждую в пергамент – прекрасно дойдут…».
Через несколько месяцев после ареста Наталии Константиновны, в феврале 1938 года, был арестован Зоин муж Борис Адольфович. И Зоя осталась одна с маленькой Марианной на руках. Моя мама запомнила, как Зоя приезжала к Лиде на дачу советоваться, и они говорили на участке за домом тихо по-французски, чтобы их не услышали и не поняли соседи. Несмотря на собственные страдания, Зоя Сергеевна почти добилась досрочного освобождения матери. Она писала прокурору Вершубскому в феврале 1940 года «…за все время житья со мной, моя мать никогда не только не вела антисоветских разговоров, но несмотря на свой возраст с интересом следила за ростом нашей страны и восторгалась рядом мероприятий Советской власти. … убедительно прошу еще раз, как можно скорее пересмотреть ее дело. При ее болезненном состоянии и возрасте ведь она каждый день может умереть.» В июне 1940 года дело Наталии Константиновны отправили в Москву на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР на предмет замены срока наказания 8 лет исправительно-трудовых лагерей ссылкой на 5 лет (25). К этому времени арестовали наркома Н. И. Ежова, и Сталин временно устроил «послабление» репрессий. Бориса Адольфовича каким-то чудом выпустили, и счастливая Зоя успела с ним съездить в Крым. Однако вскоре Зоя заболела и скоропостижно скончалась от плеврита. Решение о пересмотре дела заморозил заместитель наркома НКВД Кобулов (25). Наталия Константиновна ждала вестей от дочери и не могла понять, почему от той вдруг перестали приходить письма. А спустя год получила от семьи Михно, брата и сестер своего покойного мужа, страшную весть, которую те не могли больше скрывать. Гибель Зои, младшей и любимой дочери, ускорила кончину и самой Наталии Константиновны. Она умерла в Сибири в Санитарном городке Мариинского лагеря 17 апреля 1942 года от пеллагры, страшной болезни, вызванной недостатком витаминов и запредельным истощением. Перефразируя генетика Владимира Эфроимсона, история Наталии Константиновны «не трагический случай, она одна из многих десятков миллионов жертв сталинизма» (26).
Однажды до войны, когда Наталия Константиновна еще была жива, из лагеря освободилась и приехала к Лиде в Москву какая-то женщина. Она привезла две очень красивые беленькие шапочки с помпонами, которые связала крючком Наталия Константиновна для моей мамы и ее сестры Ани. Эта женщина рассказывала, что в лагере вместе с Наталией Константиновной сидят многие смолянки и советовала: «ничего в лагерь не передавайте, все отнимают уголовницы». Уже в 70-годы в доме Марианны кто-то из гостей узнал Наталию Константиновну на портрете и рассказал, что в лагере она пользовалась уважением, организовала обучение родившихся там детей, и что, когда она умерла, весь лагерь пришёл её хоронить. Кто теперь уж скажет: правда это или вымысел?
Спустя 74 года после смерти Наталии Константиновны мне довелось побывать в Сибири под Томском, совсем недалеко от тех мест, где она умерла. Я приехал туда отчасти специально, чтобы отдать дань памяти моей прабабушке. Моим радушным хозяином был Владимир Величковский, мой далекий родственник, потомок брата генерала К. П. Величковского, отца Наталии Константиновны. По удивительному стечению обстоятельств он пятьдесят лет проработал в тех местах лесником, и мы познакомились только после того, как он прочитал мой рассказ про Константина Павловича в интернете. Меня поразил пронизывающий холод на улице, несмотря на то, что был уже месяц май, и бесконечные ряды деревьев, безжалостно срубленных китайским деревообрабатывающим комбинатом. Я пытался представить то, как моя прабабушка здесь могла жить. От её лагеря, говорят, ничего уже не осталось, и боюсь, могилу ее уже мне никогда не разыскать. Но память о ней нам удалось сохранить.
Благодарности:
Фотография Н. К. Величковской, приведенная в этой публикации, выполнена в "Американской фотографии Г. А. Бореля", вероятно, в середине 1880-х гг. На оборотной стороне автограф Н. К.: "Дорогому моему Коке от мамы". Из личного архива проф. А. Кабанова, правнука Н. К. Величковской.
Стихотворение Марии Кабановой, праправнучки Н. К. Величковской, помещено с разрешения автора.
Большую роль в последней редакции этого рассказа сыграли архивные документы, которые разыскали и предоставили автору правнучка Н. К. Величковской и С. С. Михно Зоя Павлова и ее сын Максим Павлов-Михно.
Примечания:
(1) В личном деле Наталии Константиновны из Смольного института указана дата рождения 2 ноября 1862 г. В указе об отставке её отца К. П. Величковского названа другая дата - 2 ноября 1863 г. В найденном метрическом свидетельстве о рождении подтвердилась дата - 2 ноября 1863 г. Здесь и далее все даты до принятия в России григорианского календаря 1 февраля 1918 г. приведены по юлианскому календарю («старому стилю»), после 1 февраля 1918 г. по григорианскому календарю («новому стилю»).
(2) http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1636086 - Список воспитанниц Смольного института благородных девиц.
(3) ЦГИА СПб ф.19, оп.125, д.967, стр.444, запись N 83.
(4) Информация о службе Г. Ф. Гладышева есть в интернете, а также в сохранившихся в семье А. В. Кабанова оригинале указа о его отставке и нескольких послужных списках.
(5) 14 мая 1900 г. С. С. Михно по окончании Николаевского инженерного училища был произведен в подпоручики и назначен на службу в 17-й Саперный батальон, куда прибыл 1 июля 1900 г. Послужной список С. С. Михно от 18 апреля 1914 г. в деле об усыновлении дочери (РГИА ф. 1412, оп. 12, д. 992).
(6) Г. Ф. Гладышев был произведен в полковники и назначен командиром 17-го Саперного батальона 25 апреля 1900 г. В батальон прибыл 27 мая 1900 г. Послужной список Г. Ф. Гладышева от 15 июня 1906 г.
(7) Послужной список С. С. Михно от 18 апреля 1914 г. в деле об усыновлении дочери (РГИА ф. 1412, оп. 12, д. 992).
(8) Послужной список Г. Ф. Гладышева от 15 июня 1906 г.
(9) В семье внучки Зои Михно, моей троюродной сестры Зои Борисовны Павловой, сохранилась открытка, написанная 17-летней Нелли Гладышевой своей матери по-французски и отправленная в сентябре 1905 г. из Москвы в Смоленск по адресу: Витебская улица, дом Андреева на имя генерала Михно с припиской «Для передачи Наталии Константиновне». В это время Сергей Сергеевич и Гавриил Федорович оба были вдали от дома в походе на Дальнем Востоке.
(10) В 1999 - 2000 гг. в нескольких номерах газеты «Московская правда» в разделе «Возвращенные имена» был опубликован очерк Татьяны Сергеевой «Время и семья Михно». В интернете можно найти ссылку на один из них.
(11) В моем архиве сохранились две фотографии Кокочки, где он лет семи-восьми в мундире один и рядом с сестрой Лидой. В послужных списках Гавриила Федоровича от 15 июля 1903 г. и 15 июня 1906 г. содержится запись о его сыне Николае, родившемся 31 мая 1894 г. В последующих документах такая запись отсутствует. А уже в начале 1907 г. Наталия Константиновна с Зоей переехала в Тифлис к С. С. Михно, что подтверждается альбомом с фотографиями Зои и надписью, сделанной рукой Наталии Константиновны: «Тифлис 1906-1912 гг.». Этот альбом сохранился в семье З. Б. Павловой.
(12) 15 ноября 1906 г. штабс-капитан С. С. Михно назначен старшим адъютантом Окружного Инженерного Управления Кавказского военного округа и 24 января 1907 г. прибыл к новому месту службы в г. Тифлис, где прослужил до 28 января 1913 г. Послужной список С. С. Михно от 18 апреля 1914 г. в деле об усыновлении дочери (РГИА ф. 1412, оп. 12, д. 992).
(13) Этот документ разыскала З. Б. Павлова (РГИА ф. 796, оп. 189, д. 6180).
(14) Н. К. Величковская и С. С. Михно венчались 10 июля 1909 г. в Тифлисе в церкви 15-го Гренадерского Тифлисского полка в здании штаба Главного инженерного управления Кавказского военного округа (ЦГИА СПб. ф.19, оп.128, д.1129, стр.62, запись N 8).
(15) Дело о предоставлении отчества и фамилии С. С. Михно усыновленной им дочери Зое от 7 марта 1914 г. (РГИА ф. 1412, оп. 12, д. 992).
(16) Послужной список С. С. Михно от 18 апреля 1914 г. в деле об усыновлении дочери (РГИА ф. 1412, оп. 12, д. 992). Главное инженерное управление переименовано в Главное военно-техническое управление с 20 декабря 1913 г.
(17) Адресная книга "Весь Петербург" за 1915, 1916 и 1917 года.
(18) «Второе «наступление» на Оперод развернула в августе 1918 г. ВЧК, арестовав сотрудников Военно-цензурного отделения С.Д. Михно, Д.С. Михно, В.С. Михно и А.С. Сумароцкого.» Войтиков Сергей Сергеевич - Отечественные спецслужбы и Красная армия. 1917-1921 (https://unotices.com/page-books.php?id=168082). Согласно имеющейся у З. Б. Павловой записи в документах, Владимир Михно был арестован в 1918 г., но выпущен через две недели.
(19) Приговор опубликован в Московских «Известиях» от 18 ноября 1920 г. (С. П. Мельгунов «Красный террор в России» Brandy, Нью Иорк, 1979 г.)
(20) Марианна Борисовна Прибс, мать З. Б. Павловой.
(21) В справке о реабилитации Наталии Константиновны, выданной КГБ СССР её внучке Марианне, и в протоколе допроса, полученном З. Б. Павловой, год рождения указан неверно - 1874. Возможно, Наталия Константиновна изменила год рождения в метрике, что было достаточно распространено в те годы. Поэтому она считалась на 11 лет моложе, чем действительно была.
(22) "Дело № 7087 по обвинению Михно Наталии Константиновны по ст. 58 п 10 УК Р.С.Ф.С.Р." (ГА РФ фонд 10035, опись 1, дело П-54838).
(23) Согласно делу № 7087 по обвинению Наталии Константиновны, ордер на арест выдан 27 августа 1937 г. начальником Фрунзенского районного отделения УГБ УНКВД МО лейтенантом госбезопасности Туртановым. На ордере имеется виза согласия начальника 4-го отдела УГБ УНКВД МО капитана госбезопасности Персиц. Обвиняемую допрашивал 13 сентября 1937 г. оперуполномоченный Фрунзенского районного отделения УНКВД МО Кочкарев. Допросы свидетелей проводили 15 сентября и 22 сентября 1937 г. оперуполномоченные того же отделения Зайцев и Конанов. Обвинительное заключение составил лейтенант Туртанов, подписал капитан Персиц, утвердил 8 октября 1937 г. зам. начальника управления УГБ УНКВД МО майор госбезопасности Якубович. Следственное дело № 7087 по обвинению МИХНО Наталии Константиновны было представлено на рассмотрение Тройки при Управлении НКВД МО, которая вынесла приговор 15 октября 1937 г.
(24) Справка ИЦ УВД Новосибирского облисполкома 10/11-849К от 03.04.91 г. В архиве З. Б. Павловой.
(25) 20 марта 1940 г. помощник прокурора г. Москвы по спецделам Егоров рассмотрел материалы дела и жалобу Наталии Константиновны Михно и постановил изменить приговор Тройки УНКВД МО от 15 октября 1937 г. и заменить наказание 8 лет ИТЛ ссылкой «по списку № 3» сроком на 5 лет, считая срок со дня ареста. Местом ссылки определили Красноярский Край. Начальник 1-го спецотдела Мосгорпрокуратуры Сапожников согласился. 16 апреля 1940 г. постановление утвердил начальник УНКВД г. Москвы капитан госбезопасности Михайлов. 19 июня 1940 г. старший следователь следчасти УНКВД г. Москвы сержант госбезопасности Ефанов вынес положительное заключение о пересмотре дела. Заключение было утверждено заместителем начальника следчасти младшим лейтенантом госбезопасности Царевым. В дальнейшем это дело с ходатайством УНКВД МО о снижении меры наказания до 5 лет ссылки было представлено на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. Однако решением заместителя наркома Внутренних Дел СССР Кобулова оно было снято с рассмотрения до особого распоряжения и сдано для временного хранения в архив 1-го Спецотдела НКВД СССР.
(26) В. П. Эфроимсон о гибели Николая Вавилова: «…Вавилов – не трагический случай в нашей истории. Вавилов – это одна из многих десятков миллионов жертв самой подлой, самой бессовестной, самой жестокой системы. Системы, которая уничтожила, по самым мягким подсчетам, пятьдесят, а скорее – семьдесят миллионов ни в чем не повинных людей. И система эта – сталинизм. Система эта – социализм. Социализм, который безраздельно властвовал в нашей стране, и который и по сей день не обвинен в своих преступлениях… …Он не погиб. Он – сдох! Сдох как собака. Сдох он от пеллагры – это такая болезнь, которая вызывается абсолютным, запредельным истощением. Именно от этой болезни издыхают бездомные собаки… Наверное, многие из вас видели таких собак зимой на канализационных люках… Так вот: великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик Николай Иванович Вавилов сдох как собака в саратовской тюрьме… И надо, чтобы все, кто собрался здесь, знали и помнили это…» Моя прабабушка Наталия Константиновна Величковская умерла по той же причине. И мы этого не забудем никогда.
(с) А. В. Кабанов