Дорога… Любая дорога, в любое время года – это несомненное приключение! Это новые встречи, наблюдения, новые впечатления. И совсем не важно, что ты ездил по ней уже не один раз и всё, мелькающее сейчас за окнами автобуса ли или поезда, знакомо в мельчайших подробностях, всё равно каждый следующий вояж, как первый, переполняет тебя предвосхищением чего-то такого, чего ещё не было, чего-то невиданного и неслыханного, чего-то чуть ли не волшебного, сказочного! И это происходит всякий раз, даже тогда, когда ты, вроде бы, и не разговариваешь ни с кем, а просто сидишь и смотришь на ежесекундно меняющие форму облака, на колосящиеся поля, цветущие, пестреющие луга и сплетённые в высокохудожественное кружево, не могущее быть повторимым человеческими руками, ветви деревьев, что, как недремлющая стража стоят по обочинам дороги.
Обычно в дороге Анечка сразу же принималась фантазировать, иногда даже пытаясь записать возникающие в мыслях сюжеты, приноравливаясь к раскачивающемуся движению автобуса (на поездах не часто доводилось путешествовать: всего-то, может, несколько раз, когда выезжали на экскурсии!), придумывая какие-то и самой казавшиеся невероятными истории, больше похожие на сказки, чтобы потом, вечером в спальне рассказывать их тому, кто готов был слушать бесконечно: малышам. Ох, как они слушали, и веря и не веря, сомневаясь, но и вместе с тем запоминая на долго, если не навсегда… Но не сегодня… Сегодня все её мысли продолжали вращаться вокруг вчерашнего происшествия… Чего в них было больше? Она и сама вряд ли бы ответила на этот вопрос… Страха или, всё-таки, разочарования? Их отношения с Романом складывались настолько легко и, как ей казалось, светло и чисто, что ни о каком обмане просто речи быть не могло! Впрочем, обман – это несколько, наверное, не то определение случившегося между ними вчера, поскольку не говорить правды вовсе не означает обмануть… А, кроме того, как это не горько сознавать: о своей любви к ней он тоже никогда не говорил… ни разу… даже просто намёком… И можно ли ставить ему в вину то, что она сама себе напридумывала в отношении него? Да, был рядом, да, спешил, когда звала… и что? Товарищ по институту – и всё! Даже не друг… «Ой, Кораблёва! Ну, и глупая же ты… Выдумала сама себе большую любовь и верность до гроба, а избранник-то твой, оказывается, ни сном, ни духом… Чуть не пришиб тебя вчера вместо благодарности за заботу твою… Ишь ты, прибежала спасать! Указания рассылать: не смей! Да кто ты такая? Скажи спасибо Богу, отпустил почему-то… А в самом деле - почему? Странно… Ну, не всё ли тебе равно? – спорила сама с собой девушка - Просто взял и одумался!» «Нет! – отвечала как бы другая часть её сознания – Такие люди просто так ничего не делают!» «Какие такие? Вот, что ты можешь об этом знать? Да ничего абсолютно! И нечего рассуждать о том, чего не понимаешь! А на будущее: поменьше распространяйся на счёт своего ясновидения, а не то в такое влипнешь, скребком не отскребут!»
Рассуждая таким образом, Аня хотя и смотрела в окошко быстро бегущего автобуса, но вряд ли замечала хоть что-нибудь из происходящего вокруг неё, а напрасно… Вот как раз ей-то бы и стоило присмотреться повнимательнее к окружающей обстановке и тогда, может быть, и она бы заметила, как давно уже это сделал их водитель, подозрительные три чёрных внедорожника, которые уже довольно-таки продолжительное время с маниакальной настойчивостью крутились вокруг, не обгоняя и не приближаясь (это с их-то возможностями! С таким «табуном» под капотом и вдруг тащиться на строго обязательных для общественного транспорта девяносто километров в час?!) точно тем же маршрутом, притормаживая, как и они, на остановках, явно кого-то преследуя… Обеспокоенный происходящим, водитель обратился по громкой связи к своим пассажирам с вопросом: «Есть ли среди вас кто-то, кого могут преследовать или же встречать вон те «ковбои», что настырно «уселись» нам на «хвост»? И поскольку никакого ответа не последовало, только пожал плечами, вновь высказав предположение о том, что если всё-таки он не ошибается, то, конечно же, лучше бы признаться сразу, а не ставить под удар всех остальных, ни в чём не повинных людей! « Впрочем, через пару километров всё так или иначе разъяснится!» - закончил он своё обращение к сидящим в салоне автобуса. «Почему?» - кто-то испуганно выдохнул. «А потому, что там будет как раз очень удобный участок дороги, чтобы им «подрезать» нас, не мешая основному потоку машин, если, разумеется, это входит в их планы!»
Все эти разговоры настолько наэлектризовали атмосферу в салоне, что люди уже с нескрываемым беспокойством начали предлагать водителю различные варианты как избежать встречи с теми, кто вдруг на огромной скорости сейчас обогнал рейсовый автобус… Казалось, что только одной пассажирке было всё равно… Анна, похоже, а речь идёт, понятное дело, именно о ней, вообще не слышала ничего из того, что так обеспокоило её временных соседей, попутчиков… Она сидела, полностью погрузившись в собственные раздумья, отрешённым, незрячим вовсе взглядом, провожая мелькающие пейзажи за окном… А напрасно, повторимся, напрасно, поскольку всё сейчас происходящее напрямую касалось именно её и только её одну… Как и предполагал водитель, за поворотом их уже поджидали, перекрыв дорогу таким образом, чтобы избежать нежелательного столкновения. Перед одним из внедорожников стоял высокого роста довольно-таки симпатичный парень, скрестив руки на груди…
Автобус резко затормозил. Парень лениво и даже несколько вальяжно подошёл к окошку водителя и тихо попросил открыть ему дверь… Слова просьбы были настолько убедительны, что заведомо не предполагали никакой другой реакции, кроме немедленного исполнения… Войдя в салон, молодой человек быстро обежал взглядом пассажиров и, обнаружив того, кого искал, удовлетворённо вздохнул: «Аня! Возьми свои вещи, пожалуйста, и выходи из автобуса, дорогая! Не будем задерживать всех этих милых людей, спешащих по своим неотложным и, безусловно, очень важным делам, хорошо?» Услышав этот, до щемящей боли в груди, знакомый голос, она, словно очнувшись, подняла на парня удивлённые глаза: «А если нет?» «Ну, зачем тебе это, милая моя? Зачем всё так усложнять? Неужели ты сомневаешься в том, что будет всё равно так, как я сказал, а?» Тяжело вздохнув, она молча взяла свою сумочку и встала с кресла, поняв, что водитель уже ждёт её у раскрытого багажника.
«Господи! Да откуда же у тебя столько вещей?» - с деланным удивлением восклицал Роман, запихивая её баулы в багажник своего авто и,распахнув перед ней дверцу, коротко приказал: «Садись!» - и сам тут же, не медля, уселся за руль. Анна молча села рядом, понимая, что любые возражения бесполезны, но не зная чего ещё ожидать и как реагировать на всё происходящее… Машина резко, практически с места набрав приличную скорость, понеслась по пустынному шоссе в том же направлении, куда, собственно говоря, ей было и нужно…
«Ром… - наконец осмелилась обратиться к парню девушка – Зачем всё это?» «Что это? Ты не могла бы выражаться несколько понятнее?» «Да все вот эти твои действия, весьма похожие на похищение… Ты, что, пожалел, что выпустил меня вчера живой и невредимой, что ли?» Он ничего не отвечая, молча смотрел прямо перед собой. «Ром! Ну, не молчи, пожалуйста! Скажи, наконец, что тебе от меня нужно? То, что ты не любишь меня – это понятно… Я же поклялась, что не пойду к властям, а ты знаешь о том, что до лжи я не опущусь никогда! Ведь, знаешь же? Знаешь… Просто вычеркни из памяти и всё… как попробую сделать и я…» Он продолжал молчать… И вдруг резко затормозив, съехал на обочину дороги и заглушил мотор. Тут же недалеко от них остановились и сопровождающие машины… Выйдя к ним, Роман что-то сказал или приказал своим людям и те немедленно развернулись и уехали в противоположном направлении…
Устало, как показалось Анне, усевшись на своё место, он вдруг повернулся к ней в пол оборота и внимательно посмотрел прямо в глаза: «Ну, что же? Ты желаешь ясности, как я понимаю, так?» Она вместо ответа просто кивнула головой. «Давай поговорим… Во-первых, я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнюю выходку… за вчерашнюю свою глупость… Да, да, да… Не усмехайся, пожалуйста! Мне ужасно стыдно за то, как я вчера себя вёл… Как зелёный пацан, честное слово… Что за паника мной овладела? Чего я так испугался-то? Тебя или твоих дурацких предсказаний? Бред душевнобольного… А, может, и того и другого? Сегодня, поверишь, мне даже смешно… Не перебивай, прошу тебя! – резко оборвал он её слабую попытку вставить хотя бы одно слово в свой монолог – Не перебивай! У тебя будет время на то, чтобы высказать всё, что посчитаешь нужным… Жизнь впереди долгая и только от тебя будет зависеть, как она у нас с тобою сложится… Ну, вот, что ты вытаращила на меня свои и без того огромные глазищи? Да, да, да! Ты всё правильно поняла: я делаю тебе предложение руки и даже, заметь, сердца! Это дело, между прочим, уже давно решённое, а отменять принятые решения я не люблю и не привык, отметь себе на будущее! Ресторан уже оплачен, в ЗАГСе нас ждут послезавтра… Тебе же нужно купить платье, то, сё... Да, кстати,забери-ка вот это, со вчерашнего вечера в кармане ношу..." - и протянул ей маленькую бархатную коробочку. "Что это?" "Открой и посмотри!" Великолепное кольцо с неприлично большим сверкающим камнем... "Фианит?" "Обижаешь, дорогая!" "Убери! Вся моя жизнь не стоит столько, сколько стоит этот бриллиант!" "Нет! Ну, не чудо ли эта девушка? Другая схватила бы..." "Вот и подари другой... А меня, пожалуйста, оставь в покое!" "В покое... А по какому поводу ты нервничаешь? Ты же не сомневалась в том, что я сделаю это предложение! И не поведи себя как настоящий болван, я бы вчера именно так и поступил... И ты бы обязательно приняла и само предложение и эту безделушку, о которой и говорить-то смешно! Вот почему я считаю, что тебе нет необходимости именно сейчас навещать свой родной детский дом!» «Что?! – от охватившего её возмущения, Анна даже задохнулась – А ты меня-то спросил? Или для тебя совсем не важно согласна ли я стать твоею женой, особенно после того, что знаю теперь о тебе, на то, что ты способен? Как прикажешь расценить вчерашнюю «экскурсию» на твою «малину» или как это у вас там называется? И как мне относится к тому, что ты явно собирался угостить мною свою птичью стаю? Ну, и подлец же ты, Роман Орлов… Я даже предположить себе такое не могла…»
«Всё? – спокойно выслушав её гневную тираду, отозвался Роман – Выпустила пар или ещё где-то есть в загашнике?» Побагровев от возмущения и злости, девушка попыталась выйти из машины, но дверь предусмотрительно была заблокирована. «Выпусти меня немедленно, слышишь?» - прошипела она разъяренной кошкой прямо в его нахально-снисходительно улыбающееся лицо. «Щас! Сплю и вижу, прямо, как ты! Была охота гоняться за тобой по полям! Остывай уж тут… Хочешь, водички дам? Холодненькая… И потом, чё ты, собственно говоря, взъярилась-то? Давай-ка руку на сердце, ведь ты вчера ждала от меня вот именно этих слов!» «Каких?» - непонимающе вскинулась Аня. «Да вот этих самых! – ерничая, продолжал ухмыляться парень – Предложения руки и сердца! Чего опять-то покраснела? В точку попал? Ну, признайся, в точку, ведь ты никогда не врёшь?» Ничего не отвечая, девушка отвернулась от него и невидящим взором уставилась на дорогу… А что тут говорить? Он был прав – ждала… Ждала, но не признаваться же в этом нахалу? «Ань! Хватит злиться! Ну, прости ты меня дурака! Ань! Ведь, ты же всё равно любишь меня! Или, скажешь, нет? И я тебя люблю! Правда, правда! Люблю, очень! Почему не говорил до этого? Ну, ты же не дурочка… Сама должна понимать, особенно теперь, когда знаешь, чем занимается моя семья… каков наш семейный бизнес… Оградить хотел... не вмешивать... Я же не совсем себе принадлежу... Не ухмыляйся… не мы одни в этом виноваты, а роковые грозовые, девяностые… Выживать как-то было нужно… Но это всё не навсегда – ещё несколько операций и можно будет сваливать за «бугор»!» «Ага… или под бугор… - горько усмехнувшись сквозь слёзы, отозвалась Аня – Ты, что же, не слышал ничего из того, что открылось мне? Я же не придумала, а видела, понимаешь, видела и перестрелку, и результаты её… смерть… А тебе всё хаханьки… Да, я люблю тебя… любила… Но ты растоптал мои чувства, вырвал их из сердца бесстыжими пальцами своего холуя… Как его там, Воробей? Нет, вот как ты мог, если любишь, как утверждаешь и клянёшься, позволить ему прикоснуться ко мне? Веришь, противно… Противно не только говорить с тобой, смотреть без отвращения не могу… И потом, зовёшь замуж… А на долго ли? Чтобы к зиме уже осталась молодой вдовой? А что? Это стоит обдумать…» «Никогда не замечал, что в тебе столько цинизма…» «А что ты вообще замечал кроме собственной образины в зеркале? Ром! Хватит вранья… Будь человеком, отвези меня в детдом, поскольку вытащил из автобуса… И забудь! Забудь и имя моё, и то, что любила, и то, что пыталась оградить от беды… Живи, как знаешь!»
«Ну, хорошо… - после долгого молчания произнёс Роман – Отложим разговор о свадьбе на некоторое время… Но мы к нему обязательно, ты слышишь меня, всенепременнейше вернёмся и тогда ты с удовольствием скажешь мне «да!» Не качай головой… Я буду приезжать к тебе! Если ты сейчас не согласишься с этим предложением, то мы прямо отсюда теперь же едем в ЗАГС и уже к вечеру ты станешь Орловой! Решение за тобой! Шантаж? Да, но ты не оставляешь мне своим упрямством никакого другого выбора!» «Ой! Ну, и нахал же ты, Орлов! Ну, и хам… редкостный… Почему же до этого дня я не знала тебя таким?» «А потому, что я и не был таким, вот потому и не знала… Себя вини – нечего было вынуждать…» «Ром! Зачем я тебе? Отпусти, как вчера отпустил…» «И не мечтай об этом! Если бы ты только знала какой для меня была прошедшая ночь, то не задавала бы подобных вопросов и не делала таких предположений… Потом, но не сейчас, потом когда-нибудь я, может быть, расскажу тебе… А пока решай: или – или…» «Ладно… Мы продолжим наши встречи… Даю тебе слово, что не стану отвиливать или прятаться… Поехали в детдом, я познакомлю тебя с Полиной Фёдоровной, директриссой, она когда-то заменила мне мать…»