Алёнкины советы. Ироническая проза

Лариса Маркиянова
                Антон Петрович тяжко вздохнул, почесал плешивую макушку. Ох, и трудная это работа – из болота тащить бегемота. С тоской взглянул на девственно чистый экран монитора. Муза с красивым названием «вдохновение» являться не желал. Он перевел взгляд за окно. За окном уже которые сутки сыпал мелкий нудный октябрьский дождь. Самое нелюбимое им время года. Внизу под окнами серели мутные лужи со ржавыми пятнами листьев. Серые, наполовину обнаженные деревья, серые лица прохожих в серых сумерках. Не добавляли оптимизма даже яркие астры на клумбе. Вот тебе и очей очарованье. «Нет, Александр Сергеевич, ты не прав», - с этими словами Антон Петрович решительно поднялся и отправился на кухню.
               Пил крепчайший чернющий кофе, припоминая к месту, что Оноре де Бальзак тоже ночи напролет кофе литрами глушил, зато свои романы как на конвейере клепал. После кофе думалось хорошо, правда, не о том. Почему-то вспомнилась давняя служба в армии, армейские приятели, усатый грозный старшина Валасюк, изводивший денно и нощно своих подчиненных – безусых девятнадцатилетних пацанов – требованием пунктуального соблюдения армейского устава. «Мама,  - писал в отчаянье в родную деревеньку Липки рядовой Антон Сироткин, - назови того хряка, что недавно прикупила, Валасюком. Осенью возвернусь домой – собственноручно заколю!».
                Когда вернулся, помнится, тоже октябрь стоял, но не такой, не нынешний. Тот октябрь был солнечным, теплым, ласково-веселым и невероятно счастливым. Оттого, что вернулся, наконец, в свои Липки, к маме, к приятелям, домой. Рябина тогда по всей деревне пламенела. И почему их деревню Липками назвали? Лип раз-два и обчелся. «Рябинки» - самое подходящее название. Хряка колоть не стал. В конце ноября, как установились морозы, сосед дядя Коля это сделал. А сам Антон к этому времени подался в город – работать, заочно учиться, создавать семью, строить свою жизнь. В их Липках уже тогда одни старики оставались.
        С тех пор прошло-пролетело аж тридцать два годка. Его дети – сын и дочь – выросли, разлетелись. Сын во Владивостоке осел, военный в звании майора. Дочь Алла москвичкой заделалась, сама уже дважды мама. Они теперь вдвоем с Тамарой остались. Правда, сейчас Томка два месяца как в столице гостит, помогает дочери за новорожденным внуком ухаживать и за трехлетней внучкой присматривать. Скорее бы вернулась, что ли. Надоело холостяцкое житье, да и одиночество он плохо переносит, особенно осенью, когда и так кругом сплошная тоска. Честно говоря, ему в последнее время все осточертело: и одинокая неприкаянная жизнь, и этот непрекращающийся ни днем, ни ночью дождь за окном, а более всего надоела до ноющей ломоты в челюсти его нынешняя работа.
                Когда в свое время поступал на журфак, твердо знал, что журналистика – его единственное призвание. Да так оно и есть, если разобраться. Четверть века был собственным корреспондентом газеты «Пламенеющее знамя коммунизма». Сколько за это время им написано статей, очерков, заметок, передовиц, сколько командировок было – и не сосчитать.  О чем только писать не приходилось: начиная от нашествия саранчи и итогов футбольных матчей  до докладов с партийных съездов и приезда американского президента в страну. Но лучше всего ему удавались статьи на военную тему. Его конек. Это было ему по-настоящему интересно и близко. Сутки напролет мог работать над такой статьей, обложившись энциклопедиями и мемуарами военных, интернета тогда и в помине не было. Смолил сигарету за сигаретой, так что топор в комнате можно было вешать, зато голова ясная, как июньская звездная ночь, и выдавал в результате такой перл, что гордость за себя распирала: «Ай да Петрович! Ай да сукин сын!». И дальше бы писал и писал до пенсии и больше, если бы газету вдруг не прикрыли, как морально устаревшую и нерентабельную. Все солидные издания позакрывали, либо они мимикрировали в желтую прессу, где все вакансии прочно заняли ушлые нахрапистые писаки. Хорошо еще он в этот журнал сумел приткнуться. Писать теперь приходится черт знает о чем, совсем не его темы. Но настоящему журналисту, если он профессионал своего дела, все темы по зубам. Был бы благодарный читатель, понимающий редактор, а самое главное – хороший заработок. Деньги в наше суетное время решают все. И они ох! как нужны. Сыну помочь кредит за квартиру выплатить, временно не работающей дочери подсобить, да и им с Тамаркой хоть какой-то задел на старость прикопить. Так что, хочешь -  не хочешь,  дождь – не дождь за окном, посетило тебя вдохновение или нет, а писать надо. Надо, Федя, надо. Кровь из носу, а материал к утру должен быть готов. Се ля ви.
       Антон Петрович глубоко вздохнул, в очередной раз почесал свою плешивую макушку, взялся было за очередной бокал кофе, и тут же отставил его в сторону. Нет, сегодня явно без порции допинга не обойтись. И он потянулся к дверце настенного шкафчика. Бутылка поллитровки и банка бычков в томате – вот его допинг. Хорошо, что Томки сейчас нет, а то бы мигом хай подняла: ты же мне обещал, что больше ни-ни! Ясное дело, обещал. Но раз не идет дело, то куда деваться. Хошь – не хошь...
       ...Когда распечатанная поллитровка было опорожнена до последней капли, Антон Петрович довольно крякнул, в последний раз кинул осоловевший взгляд за окно, плотоядно потер ладони и придвинулся к монитору. Пальцы его ловко, несмотря на принятую порцию, застучали по клавиатуре. Поехали!
       Уже через сутки юные почитательницы гламурного и очень популярного журнала «Девчоночьи секреты»  с интересом будут изучать свою любимую рубрику «Аленкины советы». И начинаться она будет так: "Всех нас, конечно же, сейчас интересует столь животрепещущий вопрос как: а что будет модно носить этой осенью? Согласна, что это сейчас самое важное, что только может быть. Между прочим, я только что вернулась из Парижа, куда летала по специальному заданию от нашего продвинутого журнала на показ высокой моды от самых типа известных кутюрье с мировыми именами. Так что я конкретно в теме. И с удовольствием поделюсь с вами всеми новейшими веяниями моды...» Далее статья пестрела сплошными восклицательными знаками и выражениями: «отпад!», «круто, я просто не могу!», «это просто ваще!», «гламурненько!», «миленько!», «очаровательно!», «офигительно!», «божественно!», «чудненько!», «просто класс!», «потрясно!»,  «эпатажно!», «стильно!», «Париж отдыхает!». 
        «...Очень стильно этой осенью будет носить батник», - между тем строчил пулеметчиком Антон Петрович.  Тут он на минуту притормозил, задумался. Слово «батник» явно было из лексикона модниц, но что оно означало, Антон Петрович, хоть застрелите, не знал. А может он, батник, вообще не из этой оперы? Посмотреть бы в интернете, что это такое и с чем его едят, но интернет неделю как отключили за неуплату. Батник... батник... Может, правильнее писать бантик? Хер его знает. Он в задумчивости покарябал желтым ногтем проплешину на черепушке. Ай, да фиг с ним. Не будем заморачиваться и терять время. Слово «батник» было удалено, и его место заняло «ватник», чтоб наверняка. Так. Отлично. Но просто «ватник» - не интересно. Нужна изюминка, фишка. Тэк, тэк... Шо бы такое, эдакое... Антон Петрович глубоко затянулся, закатил нетрезвый взгляд под потолок, выпустил ртом три ровных кольца, вслед из ноздрей отправил две струйки дыма.  Не расслабляться! Не останавливаться! «Стоп! – дернул он за подол музу по имени «вдохновение», которая до этого за его спиной криво ухмылялась, а сейчас чуть было вовсе не улизнула, - Стоять, я сказал!» И вновь пальцы его стали выбивать барабанную дробь по клавиатуре.
        «...Ватник должен быть непременно с розовыми рюшами по зоне декольте. В талии его следует перетянуть широким шелковым поясом. Это так миленько! Просто прелесть! Очень прикольно, если ватник украсить букетиком искусственных фиалок или расшить цветным бисером и люрексом. С ватником будет великолепно смотреться шапка ушанка, либо шапка-буденовка или диадема с фальш-бриллиантами. Юбка шотландка и изящные лаковые перчатки до локтя довершат образ. В тему белые гольфы до колен и колготки в крупную клетку. Обувь на ваше усмотрение: резиновые сапоги, ботфоры на шпильках или кеды с отрезанными задниками. Из аксессуаров допустимы маленький шейный платочек в горох, очень модные в нынешнем сезоне солнцезащитные очки типа «стрекоза» и крупные браслеты цвета «металлик», а также длинные до плеч серьги. И все! Никаких излишеств! Помните, девчонки: во всем должна быть мера и вкус!» - в этом месте Антон Петрович злорадно хихикнул, громко икнул и пьяно шмыгнул носом, - «В таком виде вы никогда не останетесь незамеченными, уверяю вас. Даже принцесса гламура светская львица Пэрис Хилтон заплакала бы от зависти, если бы вас увидела. Счастья вам, мои заочные подружки! Любви! Принца на белом «хамере»! Будьте модными и красивыми! Главное – выделиться из серой массы, быть смелой, стильной и раскованной! И не бойтесь экспериментировать с имиджем и проявлять свою индивидуальность!
           Ваша подружка Алена Пупсик».
         Антон Петрович последний раз щелкнул клавишей и самодовольно отвалился от монитора, как налившаяся пиявка сыто отваливается от тела. Со словами: «Мавр сделал свое дело, мавр молодец» - он навел курсору на крестик, закрывая файл. Осталось только отправить его на электронный адрес главного редактора, что он тут же и сделал.
         Ну вот, теперь можно с чистой совестью и баиньки. Он честно заработал свой очередной гонорар. В следующем номере ему придется выдумывать экзотические рецепты блюд. Жалко Томки нет, она бы подсказала. Ну да ничего. Сочиним какие-нибудь блюда из брокколи (что это такое, кстати?), салат под звучным названием «Антоний и Клеопатра», ну и там что-то вроде соленой кильки в шоколадной глазури. Это все же полегче, чем давать советы как правильно выбрать колготки и прокладки или придумать упражнения интимной зарядки для сексуальной привлекательности, что ему приходилось делать в предыдущих номерах.

                ...В фантасмагорическом  сне пожилого журналиста Антона Петровича Сироткина, бывшего собственного корреспондента газеты «Пламенеющее знамя коммунизма», а ныне главного девичьего консультанта по всем вопросам и законодателя авангардной моды тинэйджерок, маршировали девчонки-акселератки, обряженные в огламуренные фуфайки и кокошники, балетные пачки и шапки-ушанки, спортивные костюмы со шлейфами и кеды на шпильках. Антон Петрович, он же Алена Пупсик, время от времени пугливо вздрагивал во сне, поскуливал и скрежетал зубами.