К середине двадцать первого века, когда человек достиг предела физических возможностей, на Олимпийских играх в спринте, утратившем львиную долю зрелищности, соревновались больше не легкоатлеты, а дизайнеры спортивной одежды.
К середине середины двадцать первого века, когда модельеры… ну вы поняли, последние зрители собирались на стадионе лишь глянуть, не пристрелит ли судья птичку. К групповой фотке на финишной черте все бегуны приходили одновременно, а доходы с рекламы производителей экипировки плелись в хвосте. Решение требовалось революционное. Эволюционное, я бы даже сказал.
Ведущий дизайнер в деловом костюме с галстуком подозвал своего помощника, махнув концом шарфа:
– Угадай, какая родилась у меня идея. – поставил он ему задачку, держа над головой инфографику с поэтапным развитием лампочки.
– Разве мы это уже не обсуждали? – спросил в ответ подчиненный. – Выводить новый вид человека просто… просто неспортивно. Клонов-то лишь недавно выпускать на дорожку разрешили, чтобы уравнять шансы модельеров.
– А мы возьмем человека как раз старого! – тыкнул дизайнер пальцем в лампу накаливания, затем передумал и перевел его на газовый фонарь. – И знаешь кого?
– Кого? – «Усэйна Болта» бился об заклад помощник.
– Австралийского аборигена, двадцать тысяч лет тому назад по земле бегавшего! – просветил его модельер. – «Person T8» загуглите.
– Окей, гугл. Кто такой Person T8? – достал смартфон подчиненный, в идее начальника сомневавшийся.
– Да я не к тебе обращался. – нахмурился дизайнер.
– А к кому? – чуть не выронил смартфон помощник, в дееспособности начальника сомневавшийся.
– Неважно. – буркнул модельер, после чего снова весь засветился. – Важно, что если верить расчетам скорости его бега по сохранившимся отпечаткам стоп, то в нашем современном спортивном костюме с рюшечками, он обставил бы самого Усэйна Болта, как заяц черепаху!
– Разве черепаха не побила зайца? – видимо, старался испоганить настроение боссу подчиненный.
– Это у Эзопа. У Пьера де Кубертена… у Пьера де Кубертена животные не соревнуются. – не терял расположения духа дизайнер.
– Но как мы заполучим этого австралийца? – предпринял вторую попытку помощник.
– А тебе известно, отчего он столь шустро бегал? – спросил модельер и извлек трехлитровку с засмоленным москитом.
– Да, но как, имея на руках лишь кусочки ДНК, вы воссоздадите именно вашего T8 с его навыками и физическими данными… Тем более что Олимпиада уже завтра? – третий заход был очень даже неплох.
Дизайнер не стал спешить с ответом.
– Ты задаешь слишком много вопросов. – наконец, произнес он.
К вечеру, когда все вопросы технического характера были уже сняты, из инкубатора у них родился взросленький T8, готовый выступать на соревнованиях высшего уровня хоть на следующий день.
Впрочем, само собой, без одной единственной тренировки на Олимпийских играх на пьедестал никому не подняться. И на этой-то одной единственной тренировке у австралийского аборигена с производителями одежды на пути к их общему успеху и возникла крайне серьезная преграда – языковой барьер.
Растолковать T8, что от него требовалось выступать в спринте, вышло далеко не сразу, однако ближе к ночи учиненная препона была сломлена, когда выяснилось, что T8, подобно многим первым обитателям Зеленого континента, прекрасно базарил по фене после того, как помощник обрушился на него с молотком.
Абориген драпанул да так лихо, что гнать его пришлось вскоре уже с метательным копьем, а потом и вовсе с мотоциклом.
– Медаль у нас и только у нас в кармане! – уже спал и видел дизайнер золото на своей и только своей груди.
Он проснулся утром и двинул к стадиону, где его поджидал достойный сожаления сюрприз. Другие модельеры тоже времени зря не теряли и выставили против T8 клонов самого Усэйна Болта, по-видимому, прокравшись в дом постаревшего рекордсмена с ватными палочками ночью.
Дизайнер ухмыльнулся: «Молнии» не обогнать T8. Моего бегуна опередит один лишь Флэш».
Судья оглянулся по сторонам проверить, не осталось ли еще у кого саркастических замечаний, после чего дал долгожданный стартовый выстрел. Падения дохлого пернатого не последовало, и раздосадованные болельщики уже засобирались на выход, как кто-то из них вдруг вскрикнул:
– Смотрите же! Смотрите!
И указывал он вовсе не на бившегося в истерике нашего дизайнера.
Он указывал на австралийского аборигена, который лежал себе возле беговой дорожке да дрыхнул.
Трибуны рукоплескали ему как победителю.