Молчание, которое воцарилось после слов Рауля, было естественным. Нечего стало ожидать, не о чем просить и нечего опасаться. Ясность безжалостна, как полуденное солнце, но она и милосердна, избавляя от мук неопределенности, которые зачастую наихудшая из пыток.
В первые секунды Атос был оглушен и сразу следом пришла апатия. «Все, теперь все…», – бессмысленно крутилось у него в голове. Потом и эта мысль пропала, оставив только ощущение опустошенности и какого-то равнодушного согласия. Что-то подобное испытывал раньше мушкетер Атос, когда приказ готовиться к походу выбивал его из привычно призрачного прозябания и оставалось лишь смириться с неизбежным. Пожав плечами, не ропща и не философствуя, он просто начинал искать средства для экипировки и переходил к несколько более активной жизни. В данных обстоятельствах это означало начать подготовку к отъезду.
- Виконт, Вы уже решили, когда хотите ехать? И куда?
- Куда? Если не строить иллюзий, то единственное место, куда мы можем отправиться – это Ла Фер. Вы раньше уже говорили об этом.
Атос потратил несколько секунд на обдумывание и согласно кивнул:
- Если не строить иллюзий, то да, это единственное место. Хозяйство там налажено, замок вместителен. Полагаю, мадемуазель Рич понравятся тамошние места.
- Как только мы будем готовы, можно отправляться прямо в Дувр. Лорд Рич решил, что будет лучше, если мы встретимся там – девушку проводят родные.
- Но она не может ехать одна.
- Лорд позаботится об этом. Он обещал ей двух родственниц в качестве спутниц. Одну с ее стороны, и другую с нашей.
Атос невольно поморщился:
- Зачем еще одну? Мне кажется, моего присутствия было бы достаточно!
Рауль мрачно усмехнулся:
- Вас трудно принять за дуэнью.
Атос хмыкнул:
- Пожалуй. Что ж, придется положиться на благоразумие лорда Рича.
- Я думаю, наших английских родственников он знает лучше, чем мы, и он не враг собственной дочери.
- Раз все решено, нам остается собрать вещи.
- И попрощаться с герцогом Роанок.
Атос бросил взгляд на письмо д’Артаньяна, которое, отвлекшись, он так и не поднял.
- Возможно, достаточно будет сказать «до свидания». Герцог может вернуться во Францию – ему больше ничего не грозит. Более того, вернувшись, он будет иметь возможность обнять нашего дорогого капитана.
Одного этого слова было достаточно Раулю, чтоб понять, о чем написал гасконец. Он догадался, что отец неспроста не захотел дать ему самому прочесть письмо и только улыбнулся с тихой грустью:
- Я очень рад за наших друзей.
- Тогда – в путь!
Оставшись один, Атос еще некоторое время обдумывал сложившееся положение. Если оставить в стороне его личные чувства, то жаловаться было не на что. Невеста у виконта молода, здорова, красива, с приличным приданым (за что ручался Портос), из хорошего рода с прекрасными связями. Разве это не то, чего он хотел для Рауля? Пусть эта семья имеет в прошлом темные страницы, но кто, положа руку на сердце, их не имеет? Мадемуазель стыдится скандальных похождений предков и, надо надеяться, она не узнает по какой причине господину графу де Ла Фер особенно неприятна былая связь ее двоюродного деда с герцогиней де Шеврез. И потом, на ком бы ни женился Рауль, им все равно пришлось бы иметь дело с родней невесты. Отдавать визиты, принимать самим, участвовать в семейных торжествах и терпеть разных, возможно, неприятных людей. А от семьи Элизабет Рич их надежно будет отделять Ла Манш – это ли не повод быть благодарным?
Приходилось признать, что хотя все сложилось не так, как он когда-то мечтал, но все же лучше, чем могло быть. Так обычно и случается в жизни, и только глупцы стенают о несовпадении мечты и яви, а разумным людям надлежит ценить то, что имеешь и помнить – всегда могло быть еще хуже.
Такое соображение помогало Атосу сохранять спокойствие, и он старался держаться этой мысли до самого Дувра. Добрались они довольно быстро и без проблем. Портос, ужасно обрадованный известием о том, что его замки по-прежнему его замки, уже не зная, как и угодить друзьям, обеспечил им просто сказочный по части комфорта переезд. Отказаться от его великодушных забот не было никакой возможности. Шотландский знахарь, чьи труды тайком оплатил Портос и чьего присутствия почти не замечал Атос, удовлетворенно улыбался – здоровье знатного пациента внушало все меньше опасений. Все-таки богатство позволяет обеспечить должный уход, а главное, удобную повседневность, свыкнувшись с которой господа даже не отдают себе отчет в том, насколько благотворным для здоровья оказывается отсутствие бытовых неудобств и мелочных хозяйственных забот.
Сам Портос пока не готов был ехать, слишком неожиданной оказалась новость, что во Франции ему больше ничего не грозит. Но он самым подробным образом расспросил где друзья намерены жить и когда планируется свадьба. Услышав в ответ «Ла Фер» и «не раньше чем через три-четыре месяца» Портос довольно заулыбался, чем вызвал у Атоса смутные опасения:
- Дорогой мой, прошу, не нужно лишних хлопот. Все будет просто и скромно, Вам не нужно беспокоиться.
- Милый граф, я и не беспокоюсь!
Атосу осталось только вздохнуть и снова подумать про Ла Манш – хорошо, что Пикардия так далеко от Шотландии! От себя Атос не скрывал, что сейчас больше всего хочет оказаться по ту сторону пролива, а еще лучше – в Ла Фере. Там-то уж он будет сам себе хозяин.
К счастью, долго ждать прибытия невесты в Дувр не пришлось. Через два дня после того, как туда приехали Атос с Раулем, леди Элизабет Рич в сопровождении своих родственниц, которых она называла «тетушками», появилась на пороге гостиницы, где остановились ее будущие муж и свекор.
После первых приветствий и вежливых вопросов о дороге, Элизабет представила своих попутчиц:
- Леди Кэтрин Бойл, леди Джейн Оксфорд.
Кругленькая, но юркая, ниже Элизабет на голову, но раза в два пышнее, пожилая дама блаженно улыбнулась:
- А мы-то знакомы! Не так ли, шевалье де Ла Фер?
Дама с самодовольным видом по-хозяйски протянула руку Атосу. Вероятно, она рассчитывала на ответную фамильярность, но Атос лишь слегка пожал ей пальцы и чуть наклонил голову. Это было очень похоже на манеры английских аристократов старшего поколения, которые находили французский обычай целовать дамам руки слишком интимным (особенно часто ссылаясь на это, когда дамы были не первой молодости). Леди, раздосадованная вопросительными взглядами присутствующих, была вынуждена пояснить:
- В юности нас собирались поженить. Неужели господин граф не узнал меня?
В ответ на кокетливую улыбку Атос снова поклонился:
- Прошу прощения, но последний раз, когда я имел честь видеть Вас, Вам было три года от роду. Согласитесь, было бы сомнительным комплиментом сказать, что с тех пор Вы совсем не изменились и остались таким же неразумным дитем.
Леди Кэтрин Бойл рассмеялась, и в этом смехе совершенно явственно слышалось злорадство.
Элизабет Рич поспешила сгладить неловкость. Пожатием руки она призвала одну тетушку к молчанию, другую успокоила взглядом, и заговорила о практических вещах – куда нужно переместить багаж, кто займется этим, где стоит их корабль и как скоро они смогут отправиться в плавание.
Волнения и переживания отняли у дам немало времени и сил, так что к моменту отплытия обе тетушки уже сидели по своим каютам, мечтая только об отдыхе. Атос, как нетрудно догадаться, был этому весьма рад. Он прогуливался по палубе и любовался звездами, когда его одиночество прервала Элизабет.
- Господин граф, мне нужно сказать Вам несколько слов. О, нет, не стоит изображать любезность – я знаю, что Вы недовольны. Я займу у Вас не более пяти минут. Я не хочу, чтоб Вы дурно думали о моем отце, поэтому я посчитала необходимым кое-что пояснить. Лорд Рич нашел нужным дать мне в сопровождающие двух родственниц. Однако, позже он согласился со мной, что Ваше присутствие служит наилучшей гарантией соблюдения приличий. Поэтому мы решили ограничиться помощью одной леди Бойл – кузины моей матери. Но, к сожалению, наше решение запоздало. Леди Малфой, как ваша родственница, посчитала себя обязанной вмешаться. Не посоветовавшись с нами, она написала леди Джейн Оксфорд, и от имени лорда Рича просила ее выручить графа де Ла Фер. Она уверила леди Оксфорд, что Вы попали в затруднительное положение, так как среди ваших английских родных больше нет особ женского пола, свободных настолько, чтобы проводить во Францию будущую супругу виконта де Бражелон. Лорд Рич ничего не смог поделать – было поздно разубеждать леди Джейн…
Элизабет запнулась и потом, нерешительно глядя на Атоса, добавила:
- Мне кажется, она не собиралась отказываться от этой возможности, даже если бы лорд Рич ей запретил. Поверьте, отец в этом не виноват, я не хочу, чтоб Вы думали, будто он сделал это нарочно.
Атос тяжело вздохнул:
- Я понял. Вы еще что-то хотели сказать?
- Да. Тетушки уедут сразу же после свадьбы, я сама скажу им, что, перейдя под покровительство мужа, я не нуждаюсь ни в чьем ином.
- То есть, чем быстрей будет заключен брак…
- Господин граф! Я не хочу, чтоб Вы видели в этом некие скрытые желания, которые я пытаюсь оправдать благовидным предлогом. Я буду рада избавить Вас от досадного общества, но я хочу быть уверена, что это не будет истолковано превратно.
- А в противном случае? – Атос улыбнулся, но Элизабет осталась серьезна.
- Если говорить обо мне, я придерживаюсь мнения, что приличный срок для помолвки перед собственно браком – полгода. Лорд Рич настаивал на четырех месяцах, и только из уважения к отцу я согласилась на эти условия.
- Вы так рассудительны! «Мнение», «уважение». А можно ли спросить о Ваших желаниях?
Элизабет, не ожидавшая такого поворота, смешалась, и начала медленно краснеть.
- Вы хотите знать, как скоро я хотела бы стать женой виконта, если бы могла решать, не оглядываясь ни на что?
- Да.
Атос неотрывно смотрел в глаза Элизабет, не желая упускать возможности получить правдивый ответ.
- Я пока не знаю, – прошептала леди Рич.
- Простите меня за неприличную настойчивость.
Элизабет кивнула:
- Вы имеете право – Вы его отец. Вы хотите, чтоб он был счастлив.
- По крайней мере, эта девушка честна, – подумал Атос, когда Элизабет ушла. – Уже немало.
Во время путешествия Атос все внимательнее присматривался к будущей невестке, стараясь понять, что она за человек. Он делал это для Рауля, предполагая, что в будущем это понимание будет не лишним. Сам виконт никак не проявлял интереса к Элизабет. Похоже, он считал, что дав согласие на брак, уже сделал достаточно, и обществу девушки предпочитал мечтания в одиночестве.
К счастью для Атоса, тетушки оказались подвержены морской болезни и редко выходили из своих кают, так что к концу плавания он почти забыл про их присутствие.
Благополучно высадившись в Кале, компания без промедления двинулась дальше. Пожилые дамы переносили тряску в карете так же плохо, как корабельную качку, и как ни бодрились, стараясь держаться наравне с юной Элизабет, но через пару лье окончательно «залегли» в «логово» из подушек, лишь изредка подавая признаки жизни.
Дорога заняла пять дней и почтенные английские леди возгордились собой, уверенные, что никто на их месте не сумел бы так скоро преодолеть такое расстояние. Элизабет, видя, какими взглядами обменивались Атос и Рауль, не удержалась и потихоньку поинтересовалась у графа, как быстро они могли добраться, если бы были одни. Получив лаконичный ответ: «Два дня», она улыбнулась, уверенная, что мужчины льстят себе. О состоянии здоровья Атоса она мало что знала. Лекаря господа оставили еще в Дувре. Не без сожаления, но он остался в Англии, обоснованно предполагая, что граф не захочет оплачивать его дальнейшие услуги, которые считал уже ненужными. «Нагрузив» напоследок Гримо тьмой советов и предписаний, лекарь, таким образом, окончательно очистил свою совесть и отправился восвояси. Но, хотя рядом с Атосом больше не было хлопотливой тени с микстурами, Элизабет видела то, что видела – и потому позволила себе улыбнуться. Два дня? Мужчины не будут мужчинами, если упустят случай прихвастнуть!
Тем не менее, это могло быть правдой. По крайне мере Гримо, посланный вперед еще из Кале, был в Ла Фере через два с половиной дня, и к приезду господ скучал, успев переделать все дела.
Для Элизабет Ла Фер был новым и потому интересным местом. Ей предстояло здесь жить, так что она с любопытством смотрела по сторонам. Но и для Атоса с Раулем тут было достаточно изменений. Старого охотничьего павильона больше не существовало. Три года назад разлившаяся Уаза сильно подтопила фундамент, и зданию грозило обрушение. Укреплять его было слишком накладно, да и надобности в павильоне больше не было. Атос разрешил Валансу разобрать здание и расширить двор вокруг замка. Для этого убрали стену с воротами, некогда отделявшую павильон от замка, и остальные постройки, давно уже никем не востребованные. На освободившемся пространстве разбили парк, пересадив молодые деревья прямо из леса, а ручей запрудили, сделав симпатичное озерцо, которое очень скоро облюбовали утки.
Теперь Валанс в волнении ждал, что скажет хозяин, увидев результаты его трудов.
Элизабет пришла в восторг – ее восхитило обилие зелени вокруг замка, а утки ужасно позабавили. Она в шутку пообещала, что будет как следует их кормить, чтобы всегда иметь провиант про запас на всякий непредвиденный случай.
Рауль остался равнодушен к преобразованиям – лучше, хуже, ему было в равной степени безразлично. А вот Атос не удержался и вместе с Элизабет пошел осматривать свое поместье. Его не отпускало странное чувство, что он тоже, как и она, сейчас в гостях. Слишком многое вокруг изменилось, и Атос просто физически чувствовал, что старые воспоминания уже мертвы, лишившись последних осязаемых связей с действительностью.
А то, что граф видел, ему определенно нравилось.
Замок тоже не остался прежним. Ров давно засыпали, насадив вокруг цветов. Липы, под тенью которых когда-то прогуливалась Анна Австрийская, частично выкорчевали, проложив широкую аллею к главному входу в замок. Другая, такая же широкая, ухоженная аллея отходила к церкви.
В покоях тоже все сделали современным, насколько позволяли средства и размеры здания. Коллекция доспехов, витражи, несколько старых гобеленов придавали старомодный шарм, но в целом, про замок уже нельзя было сказать – «покрыт вековой пылью».
Приведя себя в порядок, разместившись по комнатам и разобрав вещи, путешественники направились в церковь, где их ждал молоденький кюре, не так давно переведенный епископом из Ланской епархии и в глаза не видевший хозяев здешних мест.
Увидев юное лицо и наивно-восторженный взгляд, Атос улыбнулся – насмешливо и грустно. Поистине, не осталось никого и ничего, что могло бы вызвать непрошенные воспоминания, только он сам, да Гримо. Впрочем, от приступа меланхолии его тут же излечило другое зрелище. Вид разряженных и старательно машущих веерами пожилых англичанок мигом вернул графа де Ла Фер с небес на землю.
Сейчас как его разум, так и чувства были на редкость едины во мнении – возможность мечтать и философствовать у него появится нескоро.
Художник – Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.