жисть потоком
игровым, гуглом,
ваще, объединенных слов,
пространство идей людев буробила.
на дыбы, надо бы,
на дубы, дуболомов,
боровичков-пузатиков,
крючконосиков просушить.
фильму снял по книге, а
книгу написал про фильму,
фильма про книгу о фильме,
снятой по книге про фильму.
будучи лучиком,
попал как-тось в дырочку,
в какую-тось, блестящую изнутри,
ноосферу, и не могу ужо найтить выход.
моно подумать, но не
болтать, пущай грит другой, и
пущай шишки от перепалки ему перепадут,
молчание - друг, к-рый не изменит тибе никогда.
иногда челик посылал
смс-ки кому-тось, хто жыл
унутри, жучара, как правило,
чаще отмалчивалси иль игнорировал.
фарисей жыветь в
кажном чиловеке и токо
ждет евонного часа, штобы проявить
сибя во фсей своей красоте первозданности.
зачем Богу человек?
зачем Он стал человеком?
зачем душа человеческая стремится
к Нему? зачем сатане земное поклонение?
опции слова не просто слова,
оне образы являли избранным,
к-рые вели ихних по жисти и
указывали дорогу после нее.
фсе лутчшее осталось в прошлой
жисти. фсе никчемное, непотребное
пребывает в настоясчем. будусчего
нету, какоси не существует прошлого.
тр-тр-тр-тр - затрещали словечки
пустословия суетящегося и трэндящего,
обласкали головушку пустозвонную и
благомыслящую, бр, жуть-то какая.
во те времена о коррупции и слыхом не
слыхивали, боялись оказатьси вдруг в
неожиданном положении, пачиму жи ныне
нихто не боитси, быдто терять нечего.
увлеченные техникой
отдали справедливость на
откуп нечестивцам, оболганные
пропагандосом плюнули и высморкались.
а черная туча поднималася на западе,
и едкая дымка не оставляла надежд живому,
удушающая, пугала своей необоримостью,
разбушевавшаяся стихия. слаб чиловек.
то ли дело, воробышек черкнул перышком - полмильона
людев обрек на земной ад, черкнул перышком -
и десятки миллионов людев половину жисти
ихней свабодной в заключении провели.
подбросив, как обычно, кусочек инфы для
разогрева мозгов, челик собирался укутаться
в нежный плед былых воспоминаний, но необычное
пощелкивание мыслеуловителя заставило насторожиться.
было, кншно, одно горькое лекарство от хандры -
"сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит".
но пляшет оно, как солнечный зайчик, пущенный
ручкой шалунишки и раскаяния не чует никакого.
когда плохо - одна мысль
в голове:" Господи, помилуй",
а становится лучше и пускаешься
во все тяжкие с разнообразием.