Был я недавно с плановой проверкой в одной военной части. Уточнять не буду, чтобы шпионы не знали, где я на этот раз объелся икрой, осетриной, спиртными напитками, штабными дамами и другой армейской вкуснятиной. Была там одна майор… Впрочем, об этой военной тайне я вам расскажу как-нибудь тет-а-тет.
По случаю моего приезда, был устроен парад с презентацией и манёвры с фуршетом. Парады я люблю, манёвры обожаю, но праздник – праздником, а инспекцию наводить надо.
Читаю: усушка патронов – 350 кг. Ничего удивительного: погода стояла такая жаркая, что любой боеприпас мог усохнуть куда угодно.
Читаю дальше: утруска техники – 4 танка, 7 БТР, 3-ий взвод 2-ой роты. Стоп! Нашёл нелады: 3-ий взвод – ну никак не техника! Кричу: «Майор Наташа, с утруской тут непорядок! А ну-ка быстренько ко мне шагом арш! Одна нога здесь, а другая там!» «Рада стараться!», – кричит майор и идёт ко мне утрясать утруску. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Короче, копаюсь я в документах, и ничто меня не колышет. И вдруг в статье расходов нахожу следующее: 250000 евро выплачено сержанту Невидимке за героизм, проявленный при выполнении ответственного задания. Я даже из кресла едва не выпал: ну почему я не сержант, а всего лишь полковник с зарплатой согласно званию?! Мне бы эта одноразовая четверть лимончика не помешала бы! Даже дурно стало! Глотнул из фляжки, шепчу: «Майор Наташа, бегом ко мне! Одна нога здесь, другую оставь, где хочешь!». Майор прибежала, видит, что на мне лица нет, не кричит «Рада стараться!» и с утруской ко мне не лезет. Спрашивает: «Что с вами, дорогой товарищ полковник? Куда вы дели своё влиятельное лицо?». А я уже немного в себя пришёл и приказываю заботливому майору, чтобы она немедленно отвела меня к генералу, чтобы я с него стружку снял за то, что у него имеет сержант! Ну, так по уставу же не положено, чтобы младшие чины жили лучше полковников!
Повела меня майор к генералу. Зашли в кабинет. Майор хотела отдать генералу честь, но вспомнила, что сейчас её курирую я. Доложила: «Товарищ генерал! Разрешите обратиться! Полковник изъявил желание снять с вас стружку! Благодарю за внимание! Я пошла на обед!».
Майор ушла, а генерал мне сказал: «Вот ведь какая у меня собачья служба, полковник! Весь штаб, наверное, видел, что на мне стружка, но никто её с меня почему-то не снял! Ладно, хоть ты тут вовремя оказался со своей инспекцией! Сними с меня скорей этот мусор, а я тебе за это ещё один парад покажу и устрою внеплановые манёвры!». Я субординацию нарушать не привык. Снял с кителя генерала всё, чего там не было, лампасы ему продул и говорю: «Товарищ генерал, дружба – дружбой, а служба – службой! Не могли бы вы меня познакомить с отважным сержантом Невидимкой, чтобы я лично выразил ему своё восхищение по поводу его финансовых достижений?» «Я знал, – говорит генерал, – что мимо твоего ока не прошмыгнёт ни один невидимка мира! И хотя сержант Невидимка служит в моей части секретным агентом и является важной стратегической единицей, но служба – службой, а дружба – дружбой, и завтра я представлю тебе героя» «А сегодня можно?» «Сегодня нельзя. Сегодня он находится на задании и будет в расположении части не раньше, чем ко второму завтраку завтра. Эх, только бы он вернулся живым!», – сказал генерал и закрыл устало глаза. Я хотел отдать ему по привычке честь, но вспомнил о своей правильной сексуальной ориентации и тихо вышел из кабинета: пусть мой генерал немного поспит, так как у нас даже последний полковник знает, что если генерал спит на службе, то эта служба у него всё равно идёт полным ходом!
А мне весь день было не до сна. Я бдительно просматривал документы, пытаясь отыскать там фамилию отважного Невидимки. И она мне попадалась очень часто, а суммы против неё стояли такие круглые, что лучше бы я их вообще никогда не видел!
Ночью я тоже не мог заснуть. Пытался, но не сумел. Только я закрою глаза, как циферки и нолики начинали под веками так яростно мельтешить, что мне хотелось выражаться вслух неуставными оборотами русской речи. Хорошо ещё, что меня всю ночь охраняла майор Наташа, которая разными способами отгоняла от меня мои ночные кошмары.
Утром генерал и его воины приветствовали меня на плацу барабанной дробью, рапортами, чеканным шагом и другими почётными атрибутами. А когда весь этикет был исчерпан, генерал кивнул мне и зычно скомандовал: «Сержант Невидимка, два шага вперёд! Ать-два!».
Я напрягся: вот, сейчас я увижу солдата, который за один присест имеет столько, сколько мне пока никто не давал! И в густой тишине строевого плаца я услышал два чётких шлепка подошвами – ать-два, но из строя никто не вышел.
«Полковник, ну как тебе мой орёл?!», – спросил генерал. «Который?», – поинтересовался я. «А вот этот, который вышел из строя, и сейчас стоит перед тобой на расстоянии штыкового удара» «Пуля – дура, штык – молодец!», – на всякий случай, похвалил я невидимого бойца.
«Ой! – сказала вдруг наша майор Наташа, – Ой, ой!» «Что с тобой?», – встревожился я. «Да он такой шалун, этот сержант Невидимка! Просто спасу от него нет!» «Товарищ генерал, а вы не могли бы дать этому шалуну два наряда вне очереди?», – сделал я попытку обезопасить майора от шалостей Невидимки. «Сержант наряды не любит», – сказал генерал. «Я люблю!», – сказала майор. «У тебя моих нарядов столько, что из-за них в шифоньер не влезешь! – сказал генерал майору и тут же ойкнул, – Ой!» «Что с тобой?», – спросил я. «Не твоё дело!», – покраснел генерал и ушёл с плаца в штаб.
На другой день мне закрыли командировку, намекая, что моё пребывание в военной части подошло к концу.
Майор Наташа отдала мне последнюю честь и ушла опять к генералу.
С сожалением направился я к КПП, где меня уже дожидался бронированный «Мерседес», и тут меня что-то остановило. «Стоять, полковник!», – сказало оно. Я остановился и ощутил, что в правый карман френча чья-то рука положила что-то плотное и весомое. На ощупь это что-то походило на конверт с деньгами.
«Ой! А что там?», – спросил я щедрую пустоту. «То, что надо, полковник! И что б всё в отчёте было тип-топ!», – ответил мне голос невидимого героя, и я ощутил сзади в районе одного места увесистое прикосновение невидимого ботинка. «Рад стараться!», – чётко ответил я.
А теперь я, так и быть, скажу, сколько замечательных бумажек тогда лежало в конверте. Ой! Ой, ой, ой!
Извините, но эту важную военную тайну я вам даже тет-а-тет никогда не открою, так как неизвестно, где на тот момент окажется бдительный Невидимка…