Юхновский уезд и его ополчение в 1812 году

Маргарита Бирюкова
Эта статья опубликована в сокращенном варианте в сборнике: "Российские рубежи: реки Угра и Жиздра в истории военных противостояний". Калуга: Национальный парк "Угра". 2015. С. 45 – 59.



Об Отечественной войне 1812 года в пределах Смоленской и Калужской губерний написано немало. Однако обращает на себя внимание тот факт, что современные краеведы, описывая историю 1812 г. в Юхновском уезде, восторженно пересказывают события, изложенные в «Партизанском дневнике 1812 года» знаменитого поэта-партизана Д.В. Давыдова (1784 – 1839), воевавшего в этих краях, подчёркивают его несомненные заслуги, при этом подвиги коренных жителей Юхнова и его уезда либо упоминаются вскользь, либо умалчиваются. Этому есть объяснение - «Партизанский дневник 1812 года» в советское и новейшее время неоднократно переиздавался, тогда как многие серьёзные труды об Отечественной войне 1812 года, написанные в XIX-ом и начале XX-го века – до революции 1917 года, - так до сих пор и не переизданы и недоступны массовому читателю. Лишь в последние несколько лет некоторые из них были отсканированы, «оцифрованы», и благодаря интернету появилась возможность ознакомиться с ними, в «старопечатном» виде, например, на сайтах РГБ (Российской Государственной Библиотеки) или ГПИБ (Государственной Публичной Исторической Библиотеки) России, а также на персональном сайте краеведа К. Александрова (http://www.ugra.alexandrovi.ru/). Кроме того, даже историки XIX-го и начала XX-го века указывали на недостаток материала для своих исследований. Так, И.П. Лесли, автор труда «Смоленское дворянское ополчение 1812 года» в 1912 г. писал: «При исполнении работы приходилось пользоваться исключительно данными, сохранившимися в архиве дворянского собрания и заключающих в себе, главным образом, переписку Губернского Предводителя с начальниками ополчения и изредка с лицами из администрации. Только в одном Смоленском уезде сохранился архив, относящийся к 1812 году… В остальных же уездах архивы того времени утрачены».

Внимательно изучая дореволюционные источники об Отечественной войне 1812 года, как будет показано ниже, можно прийти к следующим выводам:

1) В Юхнове летом 1812 года дворянами уезда было собрано не одно народное ополчение, а два:
первое народное ополчение числом 1416 ратников было собрано в первой половине июля 1812 года и отправлено к 19 июля на сборные пункты в Дорогобуж и/или в Смоленск, оно действовало в составе Смоленского губернского народного ополчения вместе ополчениями других уездов Смоленской губернии под начальством генерала-лейтенанта Н.П. Лебедева, потом генерал-майора С.С. Вистицкого, участвовало в сражениях при Бородино, Малоярославце и др., распущено это ополчение было лишь в апреле 1813 г. после издания соответствующего Высочайшего указа;
второе народное ополчение, которое можно назвать «партизанским народным ополчением», было собрано благодаря стараниям Юхновского уездного предводителям дворянства С.Я Храповицкого одновременно с первым или чуть позже, но также в июле 1812 года, оно включало в себя до 2000 ополченцев и действовало в границах Юхновского уезда, а с сентября 1812 г. часть его примкнула к отряду Д.В. Давыдова, проводившего боевые действия также в Вяземском и Гжатском уездах Смоленской губернии;

2) В конце июля 1812 г. (возможно, в начале августа) фактически имело место Второе Стояние на Угре (первое – Великое Стояние на Угре 1480 года), когда Юхновское «партизанское» народное ополчение во главе с уездным предводителем дворянства С.Я. Храповицким несколько раз отбивало атаки и не пустило отряды неприятельских войск за Угру, в Юхнов, заслонив при этом французам путь на Калугу. Произошло это событие задолго до прибытия в Юхнов партизанского отряда Д.В. Давыдова (он впервые с отрядом пришел в Юхнов 8 сентября 1812 г., уже после Бородинского сражения);

3) Не принимается во внимание огромная роль материальных и денежных пожертвований, собранных жителями Юхнова и его уезда для обеспечения как армейских подразделений, так и отрядов партизан и ополченцев. Здесь на первое место выходит огромная сумма в 20000 (двадцать тысяч) рублей, пожертвованная Юхновским помещиком, владельцем Парусно-полотняных фабрик в соседнем с Юхновом селе Опоково (Палатки) и в с. Полотняный Завод – Павлом Григорьевичем Щепочкиным (1767 – 1834). Эта сумма денег, которую историки называют «единственною крупною суммою» из пожертвованных дворянами Смоленской губернии и составляющая 44 % от всех собранных денежных пожертвований в Смоленской губернии, поступила в распоряжение Юхновского предводителя дворянства С.Я. Храповицкого. Ясно, что имея такую сумму, С.Я. Храповицкому было гораздо легче вооружить, обмундировать, обеспечить питанием и пр. большое количество ополченцев, устроить лазарет и оказывать всяческую необходимую помощь армейскому партизанскому отряду Дениса Давыдова, чем если бы у него таких денег не было;

4) современным краеведам ещё предстоит провести разыскания, исследования и т.д., чтобы побольше узнать о героях 1812 г.  Юхновского уезда – о С.Я. Храповицком и его сыновьях-уроженцах Юхновского уезда и героях войны 1812 года (все три его сына заслужили генеральские чины); о ротмистре Александре Бельском, штабс-капитане Якове Волкове и корнете Алексее Маркове, которые «вооружа крестьян своих и разного звания людей, делали разъезды, отражали многие неприятельские партии от границ своего уезда»; о лейтенанте флота Николае Евграфовиче Храповицком, который присоединился в Юхнове к отряду полковника Д. Давыдова и прошёл с ним боевой путь до Могилевский губернии; о коллежском секретаре Иване Николаевиче Козачкове, который, рискуя жизнью, выполнял роль разведчика для Юхновского ополчения, и о многих других забытых героях той войны.

Но обо всём по порядку.

Вспомним хронологию (по старому стилю) событий Отечественной войны 1812 года, имеющих отношение к Смоленской губернии, так будет легче соотносить с ними события, происходившие в Юхновском уезде:
 
12 июня 1812 г. - Наполеоновские войска вторглись с пределы Российской Империи. Началось отступление Российских войск.
Июль 1812 г. – отступление русских войск. В конце июля неприятельские отряды появились в Смоленской губернии.
3 августа - 1-я и 2-я русские армии соединились под Смоленском, достигнув таким образом первого стратегического успеха.
17 августа 1812 г. – князь Кутузов прибыл к армии в Царево-Займище Гжатского уезда.
Август 1812 г. – бои за Смоленские города и сёла: 2 авг. – бой под Красным; 4-6 авг. –  Смоленское сражение, взятие французами Смоленска; 8 авг. - бои у Соловьевой Переправы через Днепр и под Белым; 10 авг. - бой при Белом; 11 авг. - бой у Поречья; 13 авг. - бой у Дорогобужа; 15-16 авг. - бои под Вязьмой; 19 авг. - бой у Царева Займища; 20 авг. - бой под Гжатском; 24 авг. - бой у Гжатского Колоцкого Монастыря.
26 августа – Бородинское сражение.
3 сентября – занятие Наполеоном оставленной жителями Москвы.
7 октября - французы оставили Москву. Началось отступление французской армии. 10 октября – Москва очищена от неприятеля.
12 октября -  сражение при Малоярославце.
17 октября - Наполеон со своей гвардией вступил в Гжатск. Все корпуса Наполеоновской армии «достигли до знакомой им Смоленской дороги и поворотили на Вязьму, теснимые со всех сторон русскими силами от новых путей следования».
18 октября – Тарутинский бой.
19 октября - Наполеон со своей гвардией вступил в Вязьму. Началось движение наших армий к Вязьме. Бой у Гжатского Колоцкого монастыря.
22 октября – Вяземское сражение (неприятель был последовательно выбит из 3-х позиций, на которых старался задержать наше движение к Вязьме).
23 октября – «выпал снег, поднялась метель, стукнул мороз 18 градусов, и наступила зима».
26 октября – начало неслыханных бедствий бегущей французской армии.
2, 3, 5 и 6 ноября – сражения при Красном и у местечка Чашники.
7 ноября 1812 г. - русские войска вступили в Смоленск. «Войска прошли прямо к собору, где был отслужен благодарственный молебен». 10 ноября (в воскресенье) - прибыла в Смоленск из Красного чудотворная икона Смоленской Божией Матери Одигитрии.
16 и 17 ноября – гибельный переход главной французской армии через Березину при Борисове.
10 декабря – Государь император Александр I прибыл в Вильну к Армии. Изгнание неприятельских войск из России.

Таким образом, «через Смоленскую губернию в течение четырех месяцев прошли два раза две армии» [7], «из двенадцати уездов Смоленской губернии восемь были совершенно заняты неприятелем; а города – Белый, Сычевка и Юхнов, хотя и оставались свободными, но в уездах их беспрестанно появлялись французские мародёрские шайки – грабили, опустошали селения и наводили страх на бедных жителей. Рославль же с уездом своим, во всё время пребывания французов в Смоленской губернии, был театром частых мелких сшибок» [4, С. 30].

В течение четырех месяцев, с июля по ноябрь 1812 г. неприятельские войска находились в пределах Смоленской губернии, сначала шли на Москву по Большой Смоленской дороге, а потом бежали обратно. Всё это время «французские мародёры наводняли край по обеим сторонам дороги, на пространстве 30-ти или 40-ка вёрст (на самом деле, более – М.Б.). Они состояли из беглых и отсталых <…>, ходили большею частью малыми шайками, а иногда колоннами, человек в 300, предводимые офицерами и головорезами, избираемыми из среды их. Пользуясь безначалиям, мародёры не знали меры насилиям» [2, С. 92 - 94]. После изгнания французов из Москвы и вынужденного их обратного шествия по знакомой им, выжженной дотла и разорённой Смоленской дороге, «по пустыне, самим Наполеоном себе приготовленной», добывание пищи, фуража, тёплой одежды стало для французских солдат жизненной необходимостью, т.к. «ближайшие Французские магазины находились в Смоленске, в 300 верстах» [2, С. 316 - 317]. Поэтому активность и радиус действия мародёрских шаек вынужденно  увеличились.

О том, как встречало незваных гостей население Смоленской губернии, красноречиво выразился В.М. Вороновский в сочинении «Отечественная война 1812 г. в пределах Смоленской губернии» (СПб., 1912): «Недаром французские историки называют западную границу Смоленской губернии  - границей старой России. Действительно, для Западной Европы только со Смоленской губернии начиналась Русь. В своем походе от Немана до Витебской губернии включительно, французская армия не ощущала суровой атмосферы неприятельской страны, не была ещё окружена ненавистью оскорблённого народа <...> Только вступив в Смоленскую губернию, неприятель почувствовал всю могучую силу народного отпора. Навстречу ему поднялось всё население, и со всех сторон его охватило пламя народной войны. Народ восстал, как один человек. Он оставил обычные занятия, покинул родные места, придя и духовно и физически в состояние великого брожения <…> Все восстали, все одинаково приуготовляли пришлому врагу пустое, разорённое место; никто не остался на своём корню, не питал противника ни своей деятельностью, ни своим имуществом. В этом всеобщем восстании и заключалось главное зло для неприятеля. Ему приходилось оперировать не только в пустыне, но и среди ежеминутной незримой опасности внезапных нападений <...> Неприятель совершал поход свой по большой дороге, вдоль которой вёрст на 20 в обе стороны всё начисто подметалось огнём. Это был поход по кладбищу за смертью. Неприятельская армия оказалась заброшенной на мёртвом пространстве; она покоряла землю, а не людей, которые пред лицом её бесследно исчезали» [6, С. 257 – 258].

СМОЛЕНСКОЕ ДВОРЯНСКОЕ ОПОЛЧЕНИЕ 1812 ГОДА

Через три недели после начала войны, 6 (18) июля 1812 г. Император Александр I издал Манифест о  созыве народного ополчения, там были такие слова: «…При всей твердой надежде на храброе Наше воинство, полагаем Мы за необходимо нужное, собрать внутри Государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой и в защиту домов, жен и детей каждого и всех <…>. Ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина. Благородное Дворянское Сословие!  Ты во все времена было Спасителем Отечества. Святейший Синод и Духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России! Народ Русский! Храброе потомство храбрых Славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках, никакие силы человеческие вас не одолеют.
Для первоначального составления предназначаемых сил предоставляется во всех губерниях Дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными давая о числе их знать в Москву, где избран будет главный над всеми Предводитель» [6, С. 238 – 239].

«Но прежде опубликования и даже подписания этого манифеста, мысль царя была предугадана Смоленским дворянством, которое само возбудило ходатайство о разрешении ему выставить ополчение на свой собственный счет. Первыми с предложением создания земского ополчения  выступили А.Д. Лесли с братьями и действ. статский советник Павел Ефимович.  29 июня Губернский предводитель дворянства Сергей Иванович Лесли (1758—1826) созвал дворянское собрание, которое с полным воодушевлением встретило предложение о сформировании ополчения и постановило испросить на это Высочайшее соизволение. 4-5 июля  С.И. Лесли направил Государю рапорт, в котором просил дозволения «назначить из обывателей Смоленской губернии к вооружению временному до двадцати тысяч или более в подкрепление здесь находящихся войск на защиту губернии от нашествия неприятельского иногда случиться могущего…». Положительный ответ Государя был получен 9 июля: «… Изъявляем Мы оному особенное Наше благоволение, в полной уверенности, что все сие в скором времени приведется в исполнение и что в снабжении ратников оружием употреблено будет всякое старание и деятельность». Во время пребывания своего 9 июля в Смоленске Государь лично выслушал от собравшихся дворян просьбу принять их пожертвования. Дворянство выставляло в помощь армии 20000 ратников, приняв на себя их обмундирование, снаряжение и снабжение провиантом на месяц, и кроме того предложило и своё начальствование над ними. Государь изъявил смоленскому дворянству свою признательность и вручил губернатору собственноручную записку о вооружении и распределении ополченцев. Проект этот хранится в Смоленском Дворянском Депутатском Собрании и изложен в следующем виде:
1) Лесничие, умеющие стрелять и на конях, составят конных Егерей. К ним:
2) Можно присоединить господских егерей, умеющих ездить верхом.
3) Из псарей, конюших, конюхов составить казаков, вооружа пиками.
4) Из умеющих стрелять, но пеших, составить егерей, вооружа охотничьими ружьями.
5) Из прочих составить пешее войско, распределя для обучения по резервным батальонам, собирающимся в Смоленске.

Уезжая из Смоленска, ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР I выразил свое МОНАРШЕЕ благоволение Дворянству в следующем рескрипте на имя Смоленского Гражданского Губернатора барона Казимира Ивановича Аша: «Смоленское Дворянство через своего Предводителя премьер майора и кавалера Лесли изъявило НАМ усердное желание свое приготовить немедленно к временному вооружению против неприятеля до 20000 или более ратников в подкрепление находящихся здесь войск и в защиту губернии. Приемля таковое предложение за знак верности и любви к НАМ и к Отечеству всегда отличавшегося ревностью к службе Смоленского Дворянства, изъявляем МЫ оному особенное НАШЕ благоволение в полной уверенности, что все сие в скором времени приведется в исполнение и что снабжение ратников оружием употреблено будет всякое старание и деятельность». Подлинное подписал ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР. Смоленск июля 9 дня 1812 года [6, С. 240 - 241], [7, C. 2 - 4].

Организация Смоленского ополчения была следующая: все помещики, имевшие свыше 30 душ, должны были выставить по одному ратнику с каждой 31 души (обычно при наборе, один рекрут брался с каждых 125 душ)  и кроме того собрать по 25 коп. с каждой ревизской души на содержание должностных лиц и необходимые расходы. Владельцы меньшего количества душ вносили на этот предмет по рублю с ревизской души, и сборы эти подлежали немедленному взысканию. Ратники получали лишь казённое оружие, всё же остальное: одежда, обувь и десятидневный запас сухарей и месячный в муке и крупе, был от помещиков. В дальнейшем ополчение должно было продовольствоваться от жителей тех мест, где оно будет расквартировано или проходить походом. Ополчение каждого уезда находилось под начальством Тысячного начальника и делилось на пятисотни, сотни и полусотни. Начальники этих частей выбирались в уездах баллотировкою в большинстве случаев из отставных военных, в некоторых уездах пятидесятники выбирались из гражданских чиновников. Начальник ополчения пользовался правами корпусного командира, тысячный – правами командира полка, пятисотенные – батальонных, сотенные – ротных командиров. Всё же Смоленское ополчение находилось под начальством Главнокомандующего армией и самостоятельных действий не предпринимало, считаясь в составе действующей армии. Всё ополчение было пешее, и только около 200 конных. Вооружение ополченцам полагалось от казны, главнейшее вооружение составляли казённые пики и взятые из дома топоры. Что же касается одежды, то особого образца не было и ополченцы отличались от крестьян лишь крестами на шапках (розданных впоследствии), а главным образом сапогами, тогда как обычно крестьяне ходили в лаптях… Жалованье должностным лицам назначалось применительно к окладам, существовавшим в армии: Тысячному начальнику 1200 рублей в год, Пятисотенному – 600 рублей, сотенным по 400 рублей и пятидесятникам по 200 рублей. Производилось оно из денег, собираемых с помещиков, а также из пожертвованных сумм, но таковых было чрезвычайно мало (наличные деньги имелись только у наиболее состоятельных помещиков), и единственною крупною суммою являлись 20000 рублей, пожертвованные Юхновским помещиком Щепочкиным»  [7, С. 5 - 6]. В то время крепостная душа ценилась в 500 рублей так, что со снаряжением один ополченец стоил владельцу не менее 550 руб. [7, С. 8]. «Часть чиновников была принята на содержание от казны, которая назначила жалованье: сотенному начальнику 30 рублей в месяц, пятидесятному – 20 рублей и каждому ополченцу по рублю» [7, C. 14].

16 июля в Смоленске состоялось дворянское собрание, на котором производились выборы чиновников во временное ополчение. Один из смоленских дворян (предположительно, В. Олепин) произнёс на этом собрании пламенную и проникновенную речь, которую в 1814 г. опубликовали «Русские Ведомости».   Вот только небольшие выдержки из неё:

«Уже вероломный враг вторгся в пределы наши. Смело скажу: презрения достоин тот, кто в нынешних обстоятельствах не предпочтет всем личным выгодам защиту Отечества! Защита Отечества есть наш первый долг!..
Главная священнейшая польза русских Дворян – целость и свобода Отечества. Движимые сей пользой, движимые сердцем, горящим верою к Богу и усердием к Царю, ополчимся и духом и помышлением и благородным стремлением к подвигам, свойственным отличному званию дворянина; ополчимся и взяв оружие чести и славы – пойдем, победим или умрем!..
Любовь Россиян к России будет для Наполеона оплотом непреодолимым; от сей любви все прежние его успехи послужат к славе России, все бывшие его победы обратятся к его пагубе, все его победы обратятся к славе нашей, к славе Россиян, к славе России, к славе нашего Государя! Единодушие наше увенчает нас сею бессмертною славой…
Не время теперь рассуждать, а время действовать: время действовать всем любящим Отечество, время действовать всеми силами, всеми способностями души, ума и даже, если бы то нужно было, всеми силами, всеми способностями рук и ног наших!..
Идет Наполеон, Бог Европы и вселенной: он идет! Мы Россияне, мы во имя Бога правды ополчаемся, да вострепещет горделивец! Падет злодейство, восторжествует правда! Что привязывает нас к жизни, все то заставляет не щадить ныне жизни…
Служа Отечеству, мы служи самим себе! Отечество хранило нас от первого дня нашего рождения: с именем Бога и Царя полетим к обороне Отечества» [6, С. 242 – 246].

Думается, что такие же думы и стремления владели умами и чувствами большинства Российских дворян и простых людей.

В «Описании Отечественной войны 1812 года», составленном по Высочайшему повелению, историк генерал-лейтенант Михайловский-Данилевский пишет: «Все 17 губерний, где  повелено собрать Ополчение, разделены были на три округа: 1-й для обороны Москвы, 2-й для защиты Петербурга, 3-й для составления резерва. В состав 1-ого округа, под начальством Московского Главнокомандующего Графа Ростопчина, вошли 8 губерний, в том числе Калужская и Смоленская. Губернские ополчения 1-ого округа были устроены по примеру Московского ополчения, состоявшего из конных и пеших казаков и пеших егерей. Офицерам даны были мундиры общие армейские. Егеря и казаки имели широкие русские серые кафтаны (под них можно было надевать полушубок) и длинные шаровары из крестьянского сукна. Фуражка была по выбору полкового начальника, с выбитым из меди крестом, и под ним вензеловым именем Императора, и надписью: «За Веру и Царя» [1, С. 7-8]. За недостатком офицеров для Ополчения, министрам разрешено было увольнять временно чиновников, без коих  можно было обойтись, оставляя при них получаемое ими жалованье [1, С. 6].

Итак, в неимоверно короткие сроки, в 8 дней, Смоленское ополчение было собрано и снаряжено. Кроме Краснинского и Поречского, остальные уезды Смоленской губернии выставили полное количество людей, которые с них причитались, а по Сычевскому уезду явился даже и перебор… Историки до сих пор удивляются, «как возможно было сделать это в такой короткий срок при условиях того времени, при отсутствии современных способов передвижения, когда все распоряжения передавались исключительно курьерами и эстафетами... Но факт был налицо. Дворяне, не ожидая особых распоряжений, сами от себя, непосредственно из Смоленска, посылали приказания по имениям, ближайшие сообщали своим соседям, и те, не ожидая подтверждения от Губернского Предводителя, собирали и отправляли ополченцев. Только всеобщим подъёмом духа можно объяснить такую быструю мобилизацию не только в ближайших к Смоленску, но и в самых отдалённых уездах» [7, С. 8].

Сборным пунктом был назначен Дорогобуж, куда с 19 июля начали прибывать ополченцы Бельского, Дорогобужского, Сычевского и Вяземского уездов, остальные же стягивались в Смоленск. С 23 июля началась отправка небольшой партии ополченцев из Смоленска в Дорогобуж, по направлению к которому предполагалось отступление наших армий. Ко 2 августа уже выбыло десять партий численностью 1200 человек, остальные же остались в виду наступления неприятеля на Смоленск и принимали участие в защите его.
Ополченцы всех уездов, кроме Рославльского, получили оружие в Дорогобуже в период с 10 по 19 августа, оно почти всё утратилось в походах и боях под Тарутиным и Малоярославцем, так как пики употреблялись для делания укреплений и туров [7, С. 9 - 10].

«Начальником Смоленского ополчения был избран тайный советник Василий Васильевич Энгельгардт, но так как он во время нашествия неприятеля на Смоленскую губернию находился в Петербурге, то за невозможностью вызвать его оттуда и неизвестностью его адреса губернским предводителем дворянства было предложено 6 Августа 1812 г. принять начальство над ополчением генерал-лейтенанту Николаю Петровичу Лебедеву, который и командовал ополчением по Декабрь, когда умер, а начальство перешло к генерал-майору Семену Степановичу Вистицкому, находившемуся во главе ополчения до роспуска последнего» [6, С. 374 – 375]. Начальником Калужского ополчения был Генерал-лейтенант В.Ф. Шепелев [1, С. 21], [3].

Согласно «Ведомости о чиновниках ополчения»: по Юхновскому уезду в ополчении служили: при сформировании: тысячный – 1, пятисотенные – 2, сотенные – 16, пятидесятники – 19; при роспуске: тысячный – 1, пятисотенные – 2, сотенные – 14, пятидесятники – 16 [7, С. 88].

 Согласно «Ведомости о числе ополченцев и оружия за время действия ополчения» при сформировании Юхновское ополчение состояло из 26 конных и 1389 пеших воинов (по числу ополченцев  оно было самым многочисленных из всех уездных ополчений Смоленской губернии); на его вооружении состояло: 200 ружей и 1000 патронов.  При роспуске ополчения налицо оставался 921 воин (136 чел. умерло, 360 чел. пропали без вести), 8 лошадей. Было сдано негодного к делу оружия – 184 пики. (Для сравнения: всё Смоленское ополчение состояло из 289 конных и 11890 пеших воинов; при его роспуске оставалось налицо 8075 человек) [7, С. 82 - 83].

Согласно «Записке о числе ратников, бывших в ополчении 1812 г.»: по Юхновскому уезду: всего 1416 ратника, в т.ч.: помещичьих – 1232, городских – 8, удельных – 126, казённых – 50 [4, С. 33].

«Список чиновников Смоленского Ополчения.  ЮХНОВСКИЙ УЕЗД».

(Из книги И.П. Лесли «Смоленское дворянское ополчение 1812 года»  [7, С. 78 - 79]. Отмечены разночтения со «Списком начальников ополчения Смоленской губернии» из книги В.М. Вороновского «Отечественная война 1812 г. в пределах Смоленской губернии» [6, С. 378]).

Тысячный. Полковник Петр Федорович Лагунов 1-й. ([6] – «подполковник»).
Пятисотенные: Майор Родион Аникиевич Подушкин. Капитан Алексей Аникиевич Подушкин.
Сотенные: Поручики: Алексей Михайлович Михайлов, Галактион Никифорович Бибиков, Семен Федорович Сивай. Подпоручики: Яков Иванович Богданов, Александр Михайлович Макалинский ([6] – «Микулинский»). Губернские секретари: Иван Осипович Яхочинский ([6] – «Ахочинский»), Зубов, Федор Григорьевич Пригора  ([6] – «Пригира»). Прапорщик Семен Ларионович Ладынин. Коллежские регистраторы: Иван Яковлевич Окольничий, Василий Сергеевич Краевский, Иван Акимович Гулевич 1-й, Александр Акимович Гулевич 2-й, Алексей Ильич Давыдов, Даниил Емельянович Ладынин 1-й, Филипп Панкратьевич Ладынин 2-й. ([6] - «За сотенных пятидесятные: прапорщик Ладынин 1-й и коллежский регистратор Ладынин 2-й»).
Пятидесятники: Унтер-офицер Степан Панкратьевич Ладынин 3-й. Почтальон Лаврентий Тихонович Ладынин 4-й. Губернские секретари: Воронов, Карташев, Андрей Васильевич Турчанинов. ([6] - «Губернские регистраторы: Картовой и Турчанинов»). Унтер-офицер Иван Матвеевич Брандт ([6]  – «Брант»). Дворяне: Ефим Матвеевич Бердяев, Степан Григорьевич Красовский ([6] – «Краевский»), Иван Иванович Лапацкий. Подканцеляристы: Матвей Иванович Поляков, Алексей Михайлович Ахочинский. Гвардии сержанты (У Вороновского – «дворяне»): Лев Борисович Клесов 1-й, Александр Борисович Клесов 2-й.
Пятидесятники ([6] - «За пятидесятных урядники»): Урядники Тимофей Степанович Береснев, Павел Селиверстов Шатихин 1-й, Петр Селиверстов Шатихин 2-й ([6] – «Шатинин 1-й, Шатинин 2-й»). Рядовой Михаил Ларионов ([6] – «рядовой Ларионов (из крестьян)»). Губернские регистраторы Федор Картавый, Петр Васильев Картавый. ([6] - Федор Картавый и Петр Васильев Картавый не указаны.) [7, С. 78 - 79].

 «Из переписки Губернского Предводителя с Начальником ополчения, а также из некоторых формулярных списков чиновников, можно составить краткие сведения о действиях некоторых ополчений:
<…> Юхновское ополчение. Участвовало в сражении при Малом Ярославце. В октябре оно прикомандировывается к пионерным полкам для устройства путей сообщения и батарей. С 12 декабря 1812 года расквартировывается в своём уезде для несения внутренней службы, небольшая же часть оставалась при армии и следовала с нею до Смоленска, преследуя мародёров, и в феврале возвращена домой»  [7, С. 20].

«Сведения о движении Смоленского ополчения» (выдержки)
(извлечены из дел архива Смолен. Двор. Деп. Собр.).

10 августа 1812 г. – генерал-квартирмейстер, генерал-майор Вистицкий передал генерал-лейт.  Лебедеву приказание главнокомандующего 2-ой Западной армией  князя Багратиона о том, чтобы всё Смоленское ополчение было собрано 11 августа утром или около обеда к городу Дорогобужу, а конные ополченцы – в деревню Пушкарщину, в 5 верстах от Дорогобужа, по ельнинской дороге, где стояли Донские казаки. <…>
11 августа 1812 г. – генерал-майор граф Сиверс и генерал-майор Неверовский запрашивали у генерал-лейт. Лебедева сведения о наличном числе ратников о сообщали о том, что по приказанию князя Багратиона: 1) граф Сиверс – имеет предписание «располагать для защиты города Дорогобужа на обоих берегах реки Днепра» состоящей в подчинении ген.-лейт. Лебедева «милициею»; 2) ген.-майор Неверовский – что «Смоленское ополчение прикомандировано для действий к его дивизии».
13 августа 1812 г. – дежурный генерал при 1-ой Западной армии сообщил Лебедеву предписание главнокомандующего о том, чтобы всё ополчение с обозом шло в Вязьму просёлочными дорогами «форсированными маршами, отнюдь не делая ночлегов, но только короткие привалы».
14 августа 1812 г. – ополчению было приказано расположиться около Вязьмы лагерем на месте, которое будет указано начальником инженеров ген.-лейт. Трузсоном.
15 августа 1812 г. – приказано от г.-л. Трузсона не принимать лагерного места, а идти с обозом на Сычевку, а в распоряжении Трузсона оставить нужное число ратников для работ.
19 августа 1812 г. – Лебедеву было отдано Барклаем-де-Толли спешное приказание идти с ополчением из Сычевки на Можайск, идя туда проселками и не занимая большой дороги.
23 августа 1812 г. – начальник главного штаба генерал Ермолов просил Лебедева сообщить, когда ополчение прибудет к Можайску и  передал приказание Кутузова о том, чтобы часть ополчения была командирована в распоряжение генерал-майора Левицкого, для употребления при обозах, при отправлении и препровождении больных и раненых и при обеспечении провиантских транспортов, а остальных ополченцев распределить по корпусам, «где они будут все те должности отправлять, которые отвлекают строевых людей от полков», причем это распределение должно быть выполнено как можно поспешнее.
К Левицкому было отправлено 1000 чел. пеших и 200 конных ополченцев.
25 августа 1812 г. – дежурный генерал требовал 500 человек для конвоирования раненых и пленных до Можайска.
26 августа 1812 г. – из главной квартиры в Можайске поступило требование отрядить ещё 100 ратников с офицером для сопровождения раненых.
31 августа 1812 г. – получено последнее приказание главнокомандующего идти со всем ополчением к д. Сетунь, что на большой дороге, о прибытии немедленно донести, с представлением ведомости о наличном числе ополчения.
8 ноября 1812 г. – от генерала Коновницына было отправлено на имя генерала Лебедева следующее письмо: «Для устроения полиции, необходимой для водворения благоустройства Смоленской губ., покорно прошу Ваше Превосходительство, по требованию г. губернатора Каверина, наряжать к нему нужную команду из вверенного Вам ополчения и особо отряжать благонадёжных чиновников, коих бы мог он употреблять по должностям городской и земской полиции» [6, С. 380 – 383].

О Смоленском ополчении и о деятельности местного дворянства подробно рассказал В.М. Вороновский в своём капитальном труде «Отечественная война 1812 г. в пределах Смоленской губернии»:
«В эпоху войны 1812 года помещичьи экономии Смоленской губернии как бы представляли собой  запасные продовольственные магазины, а дворянские предводители – чинов интендантства», и они делали всё, от них зависящее, чтобы армия «ни в хлебе и сухарях, ни в фураже ни малейшего недостатка терпеть отнюдь не могли». «Точно так же весь напряжённый труд и все хлопоты по быстрому сформированию ополчения целиком лежали исключительно на дворянстве и, главным образом, на его предводителях, которые должны были созвать по уездам дворянские собрания для избрания кандидатов  в помощь предводителям, для выбора тысячных, пятисотенных и сотенных начальников в ополчение и для определения числа ратников с каждого владения; они должны были назначить ратников, собрать их, переписать, распределить по роду оружия, заботиться о заготовке для них, по соответственным вотчинам провианта, пороха и пуль, о вооружении ратников и о сборе в указанные пункты и пр. И всю эту сложную работу требовалось «окончить непременно в две недели». Дворянство, как во всей своей массе, так и лице своих избранных предводителей успешно исполнило выпавшие на его долю тяжелые обязанности долга и чести. Ополчение было сформировано в две недели, и в течение восьми дней ратники уже прибыли в Дорогобуж, назначенный сборным пунктом для ополченцев. Число ратников, выставленных Смоленской губернией, определялось местным начальством в 12143 человека. Однако, если принять во внимание большое число вооружённых Смолян, которые присоединились к армии на пути её следования от Дорогобужа к Бородину, то общая численность смоленского ополчения скорее превышала 20 тысяч, чем не достигала их. Для вооружения ратников ополчения были выданы из смоленского арсенала пики и разное другое оружие; кроме того Барклай-де-Толли приказал раздать ополченцам из обеих западных армий кавалерийские ружья и карабины с патронами… Для занятия офицерских должностей в ополчении дворянством губернии было избрано до 300 дворян.

Смоленское ополчение переводилось по мере надобности в Вязьму, Сычевку, Можайск и Бородино. Отряды его сопровождали пленных, отправляли службу в обозах, обеспечивали провиантские транспорты, участвовали в производстве инженерных работ и, по мере очищения губернии от неприятеля, несли полицейскую службу. Смоленское ополчение отличилось при Бородинском сражении, когда его ополченцы, выбегая вперёд фронта, во время самого жаркого боя подбирали раненых. Их выдающееся мужество заслужило одобрение Кутузова, который выразил им свою благодарность. Во время битвы под Малоярославцем смоленские ополченцы строили батареи прямо под неприятельскими выстрелами (см. «Отечественные Записки» 1826 г. Ч. 26. С. 398). По изгнании неприятеля из пределов России в ополченцах не было уже больше надобности, и потому в апреле месяце 1813 года последовал роспуск Смоленского и Московского ополчений, о чем состоялся Высочайший указ» [6, С. 245 – 256].

Роспуск Смоленского ополчения

С удалением неприятеля из пределов Смоленской губернии ополчение перестаёт участвовать в делах и употребляется для мирной службы, для чего располагается по уездам, из которых было сформировано, и продовольствие его не только пищею, но и одеждою и обувью, ложится всецело на уезд [7, С. 16]. «Между тем, нужда все обострялась, и в марте со всего Юхновского уезда были собраны последние 931 пуд сухарей и 15 четвертей круп, и рассчитывать на дальнейшее снабжение было невозможно. Только с открытием весны вопрос о продовольствии принял для населения более благоприятную форму: ополченцы получали казённый хлеб и пользовались от жителей только приварком» [7, С. 16 - 17]. Они несли гарнизонную и полицейскую службу по городам губернии, конвоировали пленных. Тут не с лучшей стороны проявил себя пятисотенный начальник Юхновского ополчения майор Родион Подушкин: «из порученной ему партии в 4000 человек он довёл к месту назначения всего 2000, а остальные погибли от жестокого с ними обращения. Об этом было доведено до сведения Кутузова, который был ярый противник всяких жестокостей с пленным врагом, и приказал немедленно разыскать и представить к нему Подушкина, но тот скрылся и дальнейших сведений о ходе этого дела не имеется» [7, С. 19].
 
Высочайший указ от 30 марта 1813 г. о роспуске Смоленского и Московского ополчений:

«Из народных государственных сил, столь единодушно и ревностно в защиту Отечества ополчившихся, прежде всех составились Смоленское и Московское ополчение. Они первые встретили неприятеля и мужественным сопротивлением и многократными с ним битвами оказали усердие своё и заслуги. Ныне, по истреблении врага в пределах Наших, уже далеко за оными, не дерзает он пред победоносным Нашим воинством появляться. Почему, в силу обнародованного нами обещания, освобождая Смоленское и Московское ополчение от пребывания на службе, повелеваем Мы, изъявляя к ним Монаршее Наше благоволение и признательность, распустить оные по домам. Да обратится каждый из храброго воина паки в трудолюбивого земледельца, и да наслаждается посреде родины и семейства своего приобретённою им честью, спокойствием и славою» [6, С. 383], [7, С. 110].

«По получении этого указа 22 апреля Губернский Предводитель Дворянства С.И. Лесли немедленно снесся с Командующим ополчением генералом Вистицким о порядке роспуска ополчения в возможно скорейшее время. Согласно сему Указу ополчения должны были прийти в свои города и поступить в ведение городничих до того времени, пока из вотчин не прибудут владельцы или не пришлют доверенных лиц для приемки людей. Городничие принимали от Тысячных начальников как ополченцев, так равно и оружие, и, в случае неприбытия приемщиков, препровождали ополченцев на место через Нижний Земский Суд»  [7, С. 22].

ПОЖЕРТВОВАНИЯ НА ВОЕННЫЕ НУЖДЫ

«Дворянству одновременно с постановкой ополчения пришлось принять на себя ещё заботу о снабжении армии продовольствием и фуражом. По приближении отступающих армий к пределам Смоленской губернии от Командующего армией получилось предписание, озаботиться о заготовлении потребного количества провианта, на что было дано срока всего четверо суток. Согласно требованию генерал-интенданта от 16 июля, губернии следовало поставить 30000 пудов сухарей, 13600 четвертей крупы, 65000 пудов муки, 180000 пудов овса и 322500 пудов сена. По получении Губернским Предводителем этого предписания, он немедленно сделал развёрстку по уездам и разослал её с курьерами уездным Предводителям для немедленного исполнения. По этой развёрстке причиталось доставить с каждой ревизской души по пуду сухарей, по три меры овса, полтора пуда муки, по 15 фунтов круп и по пуду сена или по пяти пудов травы. Наблюдение за правильностью сбора и доставки было возложено на уездных Предводителей с разрешением брать, что у кого возможно, и заменять одно другим, выдавая за взятое квитанции. Для пополнения запасов хлеб брался из запасных сельских магазинов, у торговцев же хлебом секвестровались все наличные запасы.<…> В течение четырёх дней предписывалось всю муку перепечь в хлеб и обратить затем в сухари, и для этой работы, кроме жителей, употреблялись и ратники. Из этого можно заключить, какой колоссальный труд был возложен на Дворянство, особенно принимая во внимание спешность и отсутствие путей сообщения, неоконченную уборку полей и плохой урожай. Но, несмотря на все это, помещики энергично принялись за работу, собирая припасы днём и ночью, и уже 21 июля началась отправка транспортов под наблюдением дворянских заседателей, особо выбранных дворян и командированных из полков чиновников. <…> Ввиду этого становится вполне понятным, почему со стороны Дворянства поступало так мало денежных пожертвований и, просматривая ведомость, таковые могут быть названы совершенно ничтожными. Деньги эти, вместе с собираемыми по раскладке на содержание ополчения, были в распоряжении тысячных начальников и употреблялись на выдачу жалованья и мелкие расходы, как то: посылку эстафет, прогоны чиновникам и т. п. Из сумм пожертвований выделяются 20000 рублей, поступивших от Юхновского помещика Павла Григорьевича Щепочкина, которые, не имея определенного назначения, находились в распоряжении Уездного Предводителя» [7, С. 11 – 13].

«Общее народное воодушевление сказалось прежде всего в имущественных пожертвованиях. Пожертвования для армии шли со всех мест губернии без счета и меры. Люди всех сословий и званий давали деньги, посылали заготовленные – сухари, муку, крупу, овёс, сено…

По величине пожертвований деньгами и всякими запасами первое место занимает Гжатский уезд (свыше 3,5 млн.руб.), затем Вяземский (до 1,5 млн. руб.), Бельский и Ельнинский (около 1 млн. руб. каждый), Дорогобужский, Смоленский и Рославльский (каждый свыше 500 тысяч); Краснинский, Сычевский, Юхновский (свыше 200 тысяч каждый); Поречский (свыше 100 тысяч), и Духовщинский менее этой суммы» [6, C. 260].

ВЕДОМОСТЬ о пожертвованиях на военные нужды.

(Данные извлечены из сводной таблицы, представленной в книге  И.П. Лесли «Смоленское дворянское ополчение 1812 года» [7, С. 80 – 81])

Пожертвования // Юхновский уезд // Смоленская губерния

Деньгами, руб.// 25871 // 45333

Хлеба собственного, четвертей
муки // 387 // 103529
крупы // 69 // 8515
овса // 790 // 167596

Составляется деньгами по справочным ценам, руб. // 13155 // 3137728

Из запасных магазинов гарцевого сбора, четвертей
муки // 504 // 89253
овса // - // 16394
Сено // - // 2283700 на сумму 852961 руб.)

Рогатого скота // 208(на сумму 5760 р.) // 43594 на сумму 1149215 руб.)
Лошадей: // - // (на сумму 182615 руб.)
Строевых // - // 125
Обозных // - // 582

Людей вооружённых для охраны границ от мародеров // 3060 !!! // 28841
Обмундирование, вооружение, снаряжение и содержание на сумму // - // 520304 руб.

Подводы:
На станциях и под курьеров // 276 // 10684
В армию // 47548 // 74968

Содержание подвозчиков и лошадей стоит деньгами // 165710 // Не указано

Из отправленных в армию с запасом в магазины не возвратилось обратно:
Людей // 10 // 647
Лошадей // 789// 12372

Всего пожертвования составляют, за исключением хлеба из сельских магазинов деньгами // 21049 // 10228434

Примечания: 1. Подводы по Юхновскому уезду наряжались до Смоленска, Дорогобужа, Гжатска и Вязьмы. 2. Особого обмундирования не было, всякий одевался в своё платье, вооружались оружием, отбитым у неприятеля.

В представленной таблице обращает на себя внимание графа: «Людей вооружённых для охраны границ от мародеров» в Юхновском уезде – 3060 человек!

«Цены, по которым отправляются пожертвования в армии на военные надобности в 1812 году:
Корова - 25 - 30 руб., лошадь строевая - 250 руб., лошадь крестьянская - 50 - 70 р., подвода обозная в войско - 50 р., тулуп - 20 р., содержание ратника конного 30 р., содержание ратника пешего в месяц -  10 р.» [7, С. 87].

НЕКОТОРЫЕ СВЕДЕНИЯ ОБ УБЫТКАХ, ПОНЕСЕННЫХ ОТ НЕПРИЯТЕЛЬСКОГО НАШЕСТВИЯ

Ведомость о убытках, понесенных от неприятельского нашествия.
(Данные извлечены из сводной таблицы, представленной в книге  И.П. Лесли «Смоленское дворянское ополчение 1812 года» [7, С. 90 - 91])

Показатель // По Юхновскому уезду // По Смоленской губернии
Число разоренных обоих полов // 26395 чел. // 576215 чел.

Число домов до нашествия неприятеля:
У владельцев // 30 // 2459
У крестьян // 2305 // 56057

Число домов сожжено и разорено:
У владельцев // 28 // 227
У крестьян // 1941 // 30589

Убито неприятелей // 122 // 9078

Не имеющих пропитания крестьян обоего пола // 22638 чел. // 408143 чел.

Не засеяно рожью десятин
владельческих //950 // 16361
крестьянских // 6276 // 41481

Не засеяно яровым хлебом десятин
владельческих // 1886 // 48881
крестьянских // 13633 // 214342

Забрано неприятелем скота:
крупного // 11416 // 212046
овец // 11112 // 278619

Понесено убытков:
владельцами // не объявлено // 11265018
крестьянами // 1662444 // 42623994
городом // 49811 // 20453499

Пожертвования от города и уезда для армии // 239697 // 9824145

Пожертвовано сверх по Юхновскому уезду: // сухарей 1647 пудов
на 25121 руб. // -

«Размер убытков для города Юхнова оценивается ниже 100 тысяч рублей, по Юхновскому уезду – около 2 миллионов рублей» [6, С. 320].

Согласно «Таблице убытков, причинённых Отечественной войной 1812 года городскому и сельскому населению Смоленской губернии»  (составленной В.М. Вороновским на основании данных, извлеченных из Смоленского губернского правления и сведений, приведенных А.И. Михайловским-Данилевским) по Юхновскому уезду: число разорённых жителей – 15408 чел.; число уничтоженных и разорённых строений – 265; сумма убытков – 1604040 руб. (по уезду) и 49811 руб. (по г. Юхнову) [6, С. 397].

«Среди горьких обид, причинённых неприятелем русским людям, следует отметить главным образом оскорбление религиозного чувства. Обиды эти, в период наивысшего напряжения в народе чувства религиозности, воспринимались с особою болью, и залегали слишком глубоко в душу» [6, С. 291 – 293]. «Среди разорений, причинённых войной 1812 года Смоленской губернии, церковные разорения составляют специальный вид и носят весьма настойчивый характер. Почти решительно все церкви, близ которых появлялись какие-либо части неприятельской армии, непременно подвергались грабежам, осквернению, порче или даже полному уничтожению.
В виду нашествия неприятеля Смоленский епископ Ириней ещё 17 июля издал указ о сохранении церковного имущества. Духовенство и церковные старосты скрывали это имущество под полом в алтарях, на колокольнях, замуровывали в стенах, зарывали в огородах, в помещичьих садах и парках. Но все эти меры предосторожности не спасли церкви от разграбления и разорений, хотя благодаря им, конечно, многое уцелело. Церкви уже своим внешним видом обращали на себя особое внимание неприятеля и пробуждали в них хищнические инстинкты. Солдаты неприятельской армии врывались в храмы и расхищали всю движимость, ничуть не смущаясь её религиозным значением. Они тащили ризы, епитрахили, кресты, свечи, вино и облачения с престола; они обшаривали все церковные помещения, взламывали полы, потолки, престолы, жертвенники и иконостасы. Употребление расхищенных предметов совершенно соответствовало кощунственному настроению грабителей: антиминсы находили на ногах солдат, их употребляли также в качестве носовых платков. Одни храмы обращались в конюшни, другие занимались под квартиры, под склады хлеба, оружия, вина и разных товаров…» [6, С. 322].

«В большинство сёл Юхновского уезда неприятели вовсе не были допущены, а именно в сёла: Красное, Власово, Мочалово, Сафоново, Бутурлино, Великое [Велино], Опаково, Мощину, Слободку, Рупосово, Бородец, Дмитровец, Аксиньино, Рубихино, Извольск, Воскресенск и Побитое (Арх. С.Д.К. № 25), и потому в оных богослужение не прекращалось. Единственное село Юхновского уезда, сильно пострадавшее от неприятеля, это – село Дровнино: в нём церковь была совершенно сожжена, хотя церковное имущество и было спасено. Приход на время был причислен к селу Мокрому, Гжатского уезда (Арх. С.Д.К. № 15).
Во всех остальных сёлах Юхновского у[езда] были только мародёры, при чём больше пострадало имущество священно-церковно-служителей, чем церковное. Собственно церкви пострадали от неприятеля в следующих сёлах: Митькове, где похищены три антиминса, Ивановском, где похищено из церкви 60 р. деньгами и все свечи; Кикине, где похищен антиминс; Жулине, где неприятель похитил 3 пуда 30 ф. церковных свеч; Крутом, где неприятели поймали священника и силою отняли у него церковные деньги; Дубровне, где похищено 480 р. церковных денег (Арх. С.Д.К. 1813 г. № 2); Вешках, где церковь осквернена неприятелем и похищен потир и 40 р. денег из церкви… Только церкви трёх-четырёх уездов, лежащих вдали от большой Московской дороги, по которой шёл неприятель, потерпели сравнительно небольшой материальный убыток и не особенно были осквернены; церкви же остальных уездов… долго ещё не могли оправиться от разорения 1812 года, и многие из них лежали в развалинах в течение 10-20 и даже 30 лет после 1812 года» [9].

6 декабря 1812 года состоялся Высочайший Указ об учреждении при Министерстве Финансов особой комиссии для оказания помощи пострадавшим от неприятельского нашествия. В число таковых входили все жители Смоленской губернии независимо от сословий. Дворянству предлагалось избрать от себя особых представителей в этот комитет. По Юхновскому уезду был избран  камергер князь Петр Федорович Шаховский [7, С. 34].

 СВИДЕТЕЛЬСТВА О ЗАСЛУГАХ И ПОДВИГЕ С.Я. ХРАПОВИЦКОГО

1. «Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Г[оленищев-]Кутузов, от 16 Октября, из главной квартиры д. Полотняных-Заводов представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий с 8 по 15 Октября, следующего содержания: <…> [Ахтырского гусарского полка] Подполковник Давыдов донося, что отряд его усилился, и потому продовольствие его могло бы затрудниться, с благодарностью доводит до сведения начальства патриотические деяния Юхновского дворянского предводителя Храповицкого. Сей истинно Русский дворянин достойным образом представляет собою свое почтенное сословие. Он снабжал отряд Подполковника Давыдова всеми жизненными потребностями; учредил милицию, расставил из оной на важнейших отдаленных пунктах известительные для Подполковника Давыдова пикеты и учредил своим иждивением госпиталь в Юхнове. При вступлении Французов в его уезд, с ополчением своим прежде прибытия Подполковника Давыдова с его отрядом, отразил их от окружностей Юхнова, один остался в городе, и своим примером не только возвратил, но и ободрил всех дворян. Главнокомандующий Генерал-Фельдмаршал (по власти ему данной) наградил сего достойного чиновника орденом Св. Анны 2 класса» [13].

2. «Того же [1812 года] Июля в исходе Юхновский уездный Предводитель дворянства Храповицкий с партиею тамошнего ополчения, перешедши чрез Угру и став на берегу, заслонил дорогу из Вязьмы в Калугу» [5].
 
3. «В Юхнове уездный предводитель Храповицкий, имевший трёх сыновей в армии, собрал вокруг себя до 2000 человек, и из числа их сформировал несколько десятков конных для разъездов. Под его начальство поступили 22 отставные дворянина, бывшие прежде в военной службе. Храповицкий перешёл через Угру, стал на её берегу и заслонил дорогу из Вязьмы в Калугу. Несколько раз показывались Французы, в намерении захватить не разорённый ещё край, но всегда были отбиваемы» [2, С. 101 - 102].

4. «Сильно развилась также деятельность партизанов в Юхновском уезде. Юхновский помещик, тит[улярный] сов[етник] Семён Храповицкий, при вступлении французов в Юхновский уезд, до прибытия подполковника Давыдова отразил неприятелей от окрестностей Юхнова, один остался в городе и своим примером не только возвратил, но и ободрил всех дворян. Он награждён был в 1812 г. орденом Св. Анны 2 степени». [4, С. 75 – 76].

5. «Отношение (Аша) к Управляющему Военным Министерством о подвиге Юхновского помещика Семёна Храповицкого:
«Милостивый Государь Князь Алексей Иванович!
Юхновского у. помещик, тит.сов. Семен Храповицкий, за отличные заслуги, оказанные им в прошедшую 1812 года кампанию… званий тамошнего предводителя, Всемилостивейше пожалованный орденом Св. Анны 2 ст., просит моего ходатайства о позволении ему носить назначенную для участвовавших в той кампании серебряную медаль на голубой ленте… на журнал военных действий с 8 по 15 Октября 1812 г., в (кото)ром, сверх описания прочих (его) подвигов, именно свидетельствует, что при вступлении французов в Юхновский у. он с ополчением своим, прежде прибытия подполковника Давыдова с его отрядом, отразил их от окружностей Юхнова, один остался в городе и своим примером не только возвратил, но и ободрил всех дворян… * (* - Лист с этим письмом развалился)» [4, С. 168].

Для справки: Аш Казимир Иванович (1766 - 1820), барон, действ. статский советник, Смоленский гражданский губернатор с 1807 г.

6. «Записка об отличиях, оказанных против неприятеля» (извлечена из архива Смоленского Дворян. Деп. Собрания): П.2. – Ходатайство губернатора о награждении Юхновского предводителя дворянства титулярного советника Семена Храповицкого, который командовал собранным им в уезде отрядом, отразил наступление партий неприятельских мародёров на Юхнов и способствовал вооружению дворян, независимо от выступившего на войну ополчения, с которымии защищал уезд от вторжения французов» [6, С. 391].

7. «В Юхновском уезде честь сформирования партизанских отрядов всецело принадлежит предводителю дворянства Семену Яковлевичу Храповицкому. Имея на войне трех сыновей, он и сам принял близкое участие в боевой жизни. Ему удалось собрать возле себя до 2 тысяч человек партизанов, в число которых поступило 22 местных дворянина из отставных военных; из них он образовал конные разъезды для преследования неприятелей. Деятельность юхновских партизан была чрезвычайно полезна.
До прибытия Давыдова Храповицкий один со своими партизанами успешно отражал появившиеся в уезде неприятельские партии. По свидетельству архивных данных, отряд Храповицкого при отступлении неприятелей заслонил им путь, ведущий из Вязьмы в Калугу. С этой целью он перешёл реку Угру и, расположившись там, отбил первые показавшиеся неприятельские разъезды, направленные к этой реке.
 С прибытием отряда Давыдова, который в Юхнове основал свою главную квартиру, Храповицкий постоянно оказывал ему содействие и нередко делал весьма существенные услуги. Он не только снабжал людей Давыдова жизненными припасами, но постоянно осведомлял его о движении неприятелей, имея на важнейших пунктах сторожевые пикеты из состава своей милиции. О важности заслуг Храповицкого Давыдов доносил по начальству («С.-Петербургские Ведомости» (Прибавления – М.Б.), 1812 г. № 86). Во всей деятельности отряда Давыдова на пространстве Юхновского и Вяземского уездов принимал самое живое участие сын предводителя Храповицкого, майор Волынского Уланского полка Степан Семенович Храповицкий. Он являлся сподвижником Давыдова в его лихих набегах, которые послужили темой для популярных рассказов В. Сухомлинова «На большой смоленской дороге» [6, С. 282 – 283].

8. «Сведения о деятельности Храповицкого Смоленского Уездного Предводителя Дворянства в 1812 г. по показаниям его сына (Архив Смол. Дворян. Деп. собрания):
В дни скорби, когда Наполеон вторгнулся в пределы России и когда войска его перешли пределы Белоруссии и вступили за рубеж Смоленской губернии, дворянство губернии сей оставляло попелищи свои и следовало во внутренние губернии России, принося в дань отечеству все кто что имел. Юхновского уезда г-н дворянской предводитель Семен Яковлевич Храповицкий хотел тоже, как и прочие покинуть мирное свое жилище и отправляться далее; но быв возбужден верою, духом привязанности и любви к Царю и Отечеству, решился жертвовать всем и принести даже себя самого в пользу края родного. Три сына его, из которых старший ещё с незажившими ранами, полученными им в последнюю Турецкую кампанию, были на сече кровавой; но для него сего не было достаточно. Служа ещё при Великой Екатерине и постигая правила войны, он увидел ясно, что неприятель, следуя из Смоленска по Московской дороге, может сильными своими партиями захватывать значительный объем вправо и влево большой дороги и сим способом получать все потребные припасы войскам своим и даже занять Калужскую дорогу, вознамерился по силе и возможности воспрепятствовать сему и демонстрациями приостановить его. Пользуясь уважением и доверенностью всех сословий уезда своего почтенный сей старец собрал вокруг себя до двух тысяч человек ополчения, сформировал из числа оных несколько десятков кавалеристов для разъездов и извещения, поместив в оные самых расторопнейших дворовых людей; пригласил некоторых отставных служивших в военной службе дворян, распределил их командирами в ополчение сие, и сам и все товарищи преднамерения его, вооружили чем только можно было, ружьями, пиками, сих воинов сильных и крепких не вооружением, но верою и самоотвержением; перешел реку Угру и, став на берегу сей реки, заслонил сим движением большую дорогу, ведущую из Вязьмы в Калугу. Последствия оправдали сии правильные его действия. Первые показавшиеся неприятельские разъезды к реке сей были сим ополчением отбиты, причём взято было несколько человек в плен. Но сим старец сей не довольствовался; в городе Юхнове он устроил на свой счет лазарет и, зная надобность войск в продовольствии, учредил магазейны разного рода, коими потом снабжал приходившие войска. С ополчением своим держался на пункте сем до самого прихода отряда полковника Давыдова, с которым находился второй его сын, и потом во всё время пребывания неприятеля в Москве, до самого его отступления за Смоленск он оставался безотлучно в городе Юхнове, куда к нему являлась большая часть старшин дворянских имений, коим он строго приказывал соблюдать порядок работ полевых и, таким образом, помещики Юхновского уезда, возвратясь назад, нашли достояние своё в возможном порядке, несмотря, что во многих из сих имений неприятельские мародёры имели своё пребывание.
Князь Кутузов Смоленский, узнав о всех сих подвигах, наградил сего достойного дворянина орденом св. Анны 2-го класса, прислав ему оной при лестном рескрипте, в коем его сиятельство выставляет на вид все его благородные действия, делающие честь Российскому дворянству» [6, С. 398 – 399].

9. «Юхновский Предводитель Дворянства Семен Яковлевич Храповицкий составил партизанский отряд численностью около 2000 человек, как из своих крестьян, так и принадлежавших другим владельцам, и своими речами и примером увлек еще других, остававшихся на местах дворян, которые и присоединились к этому отряду. Часть партизанов образовала разъезды, деятельно следившие за действиями неприятеля, с другою же частью Храповицкий стал на реке Угре, около своего имения Городище, и остановил французов, направлявшихся к Калуге. Когда же в Юхновский уезд прибыл известный партизан Давыдов, большой приятель Храповицкого, то они оба соединились и действовали совместно, чем много способствовали к очищению уезда» [7, С. 24].

10. «Во время Отечественной войны 1812 года Семен Яковлевич собрал ополчение численностью до 2000 человек. Из самых расторопных дворовых людей сформировал конные разъезды, которые доставляли корреспонденцию, проводили разведку, охраняли главные силы, сосредоточенные на южном берегу р. Угры, в районе Юхнова, тем самым прикрывая дорогу на Калугу. Командирами ополчения Храповицкий назначал отставных военных, дворян, не пожелавших оставаться дома  и довольствоваться «ношением охотничьих кафтанов, перепоясанные саблями и с пистолетами за поясом». В самом Юхнове Храповицкий за свой счёт устроил лазарет, а также продовольственные склады, которые снабжали припасами проходившие войска.
С.Я. Храповицкий проявил себя и как рачительный хозяин. Несмотря на военные действия и орудовавшие банды мародеров, он отдавал приказания старшинам дворянских имений соблюдать график полевых работ, сохранив тем самым помещичьи имения для вернувшихся хозяев в относительном порядке.
Семен Яковлевич активно сотрудничал с армейским партизанским отрядом Дениса Васильевича Давыдова, причём не только снабжал людей Давыдова припасами, но, имея на важных пунктах сторожевые посты, осведомлял о движении неприятеля.
«Вскоре после сего я извещен был о пребывании в Юхнове дворянского предводителя, судов и земского начальства, также и о бродящих без общей цели двух слабых казачьих полках в Юхновском уезде. Известие сие немедленно обратило меня к Юхнову, куда чрез Судейки, Луково и Павловское я прибыл 8-го числа. Пришедши туда, я бросился к двум привлекавшим меня предметам: к образованию поголовного ополчения и к присоединению к партии моей казацких полков, о коих я упомянул выше. До первого достиг беспрепятственно: дворянский предводитель Семен Яковлевич Храповицкий подал мне руку помощи со всею ревностию истинного сына Отечества. Сей почтенный старец не только оказал твёрдость духа, оставшись для примера дворянам с семейством своим на аванпостах Калужской губернии, но ознаменовал особенную силу воли и неусыпную строгость в надзоре за принятыми им мерами к подъятию оружия жителями Юхновского уезда. Отставной капитан Бельский назначен был ими начальствовать. К нему присоединились двадцать два помещика; сто двадцать ружей, партиею моей отбитые, и одна большая фура с патронами поступили для употребления первым ополчившимся, которым сборное место я показал на реке Угре, в селе Знаменском» (Денис Васильевич Давыдов «Дневник партизанских действий»).
Полковник Давыдов ходатайствовал о награждении Храповицкого, стараниями которого «партия моя ни единого дня ни в чём нужды не имела, раненые получали пользование, покой и облегчение».  За свои заслуги С.Я.Храповицкий был награжден орденом Святой Анны 2-й степени. В прилагаемом к нему рескрипте М.И. Кутузов высоко оценил его «благородные действия, делающие честь Российскому дворянству» [8].

11. «Отступая через Смоленские земли, командующий русской 1-й Западной армией М.Б. Барклай де Толли призвал соотечественников взяться за оружие против захватчиков. В его воззвании, которое, очевидно, было составлено на основе работы прусского полковника Валентини, указывалось, как действовать против неприятеля и как вести партизанскую войну… Первое время, до воззвания М.Б. Барклая де Толли, крестьяне опасались вооружаться, боясь, как бы их потом не привлекли к ответственности. Однако впоследствии этот процесс активизировался. Много крестьянских отрядов действовало в Юхновском уезде. Организовав оборону по р. Угре, они преграждали путь противнику в Калуге, оказывали существенную помощь армейскому партизанскому отряду Д.В. Давыдова» [15].

12. После изгнания неприятеля из пределов Смоленской губернии С.Я. Храповицкий активно участвует в восстановлении мирной жизни и хозяйства. Обширная «Докладная записка, поданная Князю Кутузову (составленная по отдельным просительным пунктам)», в которой содержатся предложения по скорейшему восстановлению Смоленской губернии от вражеского разорения, разработана при его участии, его фамилия значится среди 7 подписей. [6, С. 405 – 411].

13. Письмо генерал-фельдмаршала Голенищева-Кутузова к Д.В. Давыдову:
«Милостивый государь мой Денис Васильевич! Дежурный генерал доводил до сведения моего рапорт ваш о последних одержанных вами успехах над неприятельскими отрядами между Вязьмой и Семлёвым, а также письмо ваше к нему, в коем, между прочим, с удовольствием видел я, какое усердие оказывает юхновский предводитель дворянства господин Храповицкий к пользе общей. Желая изъявить пред всеми мою к нему признательность, я, по мере власти, всемилостивейше мне предоставленной, препровождаю у сего к вам назначенный для него орден Св. Анны 2-го класса, который и прошу вас доставить к нему… Волынского Уланского полка майора Храповицкого поздравляю подполковником. Об удостоении военным орденом командующего 1-м Бугским полком ротмистра Чеченского сообщил я учреждённому из кавалеров оного ордена совету, прочие рекомендуемые вами господа офицеры не останутся без наград, соразмерно их заслугам. Отличившимся нижним чинам, по представленным от вас спискам, назначаю орденские серебряные знаки, а за сим остаюсь в полном уверении, что вы, продолжая действовать к вящему вреду неприятеля, истребляя его конвои, сделаете себе прочную репутацию отменного партизана и достойно заслужите милость и внимание августейшего государя нашего. Между тем примите совершенную мою признательность. С истинным к вам почтением имею честь быть, милостивый государь, ваш покорный слуга генерал-фельдмаршал Голенищев-Кутузов. Октября 10-го дня, 1812 года. Дер. Леташёво» [26].

СВИДЕТЕЛЬСТВА О ЗАСЛУГАХ И ПОДВИГАХ ЮХНОВСКИХ ДВОРЯН:

1. «Записка об отличиях, оказанных против неприятеля» (извлечена из архива Смоленского Дворян. Деп. Собрания): П. 9 – Отношение губернского предводителя дворянства Лыкошина от 21 января 1814 года об отличившихся дворянах: <…> Юхновского [уезда] – ротмистре Александре Бельском, штабс-капитане Якове Волкове и корнете Алексее Маркове <…>, которые вооружа крестьян своих и разного звания людей, делали разъезды, отражали многие неприятельские партии от границ своих уездов [6, С. 392 – 393].

2. «Лейтенант флота Николай Евграфович Храповицкий присоединился в Юхнове к отряду полковника Давыдова и находился в нём до самого прогнания неприятеля до мест. Шилова, Оршанского уезда, Могилевский губернии. Отсюда он возвратился в г. Красный, где занимал должность уездного судьи. От Давыдова он получил аттестат. Высочайшим приказом, от 25 февраля 1813 года, он был награждён орденом Св. Анны 3 степени.

В то время, когда французы приближались к Юхнову,  коллежский секретарь Иван Николаевич Козачков, служивший в Юхновском уездном суде, имея билет от суда для проезда во все города России, не воспользовался им и был посылаем с разными поручениями для разведок в опаснейшие места то один, то с командою нижних воинских чинов, уходивших из плена. С командою в 42 человека он разбил и обратил в бегство французский отряд, из коего было убито 5 человек, тяжело ранено 3 и взято 10 ружей. Свой отряд Козачков сдал потом находившемуся при отряде подполковника Давыдова (который стоял тогда близ с. Вырубова, Гжатского уезда) лейтенанту Храповицкому, которому отдал взятые у неприятеля ружья и при отряде которого остался сам. Около с. Безобразова (недалеко от Вязьмы) он встретил неприятельский отряд в 30 человек, напал на него и обратил в бегство. От предводителя дворянства дано было Козачкову свидетельство.

Отличились также в Юхновском уезде ротмистр Алекандр Бельский, штабс-капитан Яков Волков, корнет Алексей Марков и др.» [4, С. 75 – 76].

3. Аттестат, данный Храповицкому подполковником Давыдовым:
«Аттестат (копия)
Дан сей мною Смоленской губернии помещику, отставному флота лейтенанту Николаю Евграфову сыну Храповицкому в том, что он со время вступления моего с вверенным мне отрядом в Юхновскую округу, усердствуя к пользе общей, тотчас по собственному желанию присоединился ко вверенному мне отряду, командовал собранною мною из плену вышедших пехотою во всех ея действиях, предводительствуя ею поступал отлично и был со мною до самого перехода войск наших за Днепр, - почему долгом почитаю сим о усердии и службе его засвидетельствовать, и о награждении его за оное представлено от меня Его Светлости, главнокомандующему всеми армиями. Ноября 12 дня 1812 года.
Его Императорского Величества всемилостивейшего моего Государя подполковник, командующий отрядом войск, и орденов Святыя Анны II-й степени, алмазами украшенной, Св. Владимира IV-ой степени, Прусского за достоинство и золотой сабли с надписью за храбрость – кавалер Давыдов.
Подлинную обратно получил флота лейтенант Храповицкий» [4, С. 154 – 155].

4. «Отношение Смоленского губернского предводителя дворянства Федора Лыкошина к Ашу, от 21 января 1814 г. за № 121, о награде отличившимся дворянам:
Во время нашествия неприятеля на Смоленскую губ., дворяне разных уездов: Бельского – поручик Герасим Борейша, Духовского – майор Семен Гринев и колл. Регистратор Федор Василевский, Юхновского – ротмистр Александр Бельский, штабс-капитан Яков Волков и корнет Алексей Марков, Сычевского – тамошний уездный судья, морской артиллерии лейтенант Мельников и Порецкого – поручик Василий Длотовский – из усердия своего вооружили крепостных своих и разного звания людей; делая разъезды, отражали многие неприятельские партии от границ своих уездов, чем отнимали у них способы грабить и опустошать селения, и немалое число побито и забрано в плен французов, как то видно в свидетельствах, им данных, которые имею честь у сего препроводить на усмотрение к Вашему Пре-ву, прося покорнейше употребить ходатайство Ваше, чтоб подвиги сих усердных  дворян не остались без внимания» [4, С. 168 – 169].

5. «Дело о исходатайствовании Казачкову награды за подвиги в 1812 году» (Из Архива Губернского Правления, св. 26, № 501. С 1818 г.) См. [4, С. 155 – 156].

6. Свидетельства о подвигах Степана Семёновича Храповицкого, кроме как в «Партизанском дневнике 1812 года» Д.В. Давыдова, можно найти в периодической печати за 1812 год:
[Журнал военных действий с 8 (20) по 15 (27) октября 1812].
«Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Г[оленищев-]Кутузов, от 16 Октября, из главной квартиры д. Полотняных-Заводов представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий с 8 по 15 Октября, следующего содержания:
<…> Ахтырского гусарского полка Подполковник Давыдов двумя рапортами доносит: 1) от 7 числа [октября], что он получил известие о прибытии накануне того дня ввечеру трех неприятельских полков из Москвы в Вязьму, из которых два весьма изнуренные конные полка провожают огромный транспорт. Не смотря на сие сильное прикрытие, он надеется напасть на них при выступлении их из Вязьмы. 2) от 8 числа [октября], что по прибытии [Попова] 13 Донского полка, выступил 2 числа [октября], получив предварительное известие о проходящих неприятельских партиях. 4 числа [октября] на рассвете со всем своим отрядом занял большую дорогу от Вязьмы до Семлева, разделив его на три части и приказав каждому уничтожать все ему встречающееся. Сие счастливо предпринятое действие, имело желаемый успех: <…>Третье отделение, под командою Волынского уланского полка Майора Храповицкого 2, направляясь к Семлеву, встретило находившийся, под значительным прикрытием кавалерии и пехоты, транспорт с полною одеждою на один Вестфальский гусарский полк. Майор Храповицкий, дабы привести неприятеля в заблуждение, велел свои гусарам надеть на пики флюгера, а казакам опустив пики, следовать за ними. Неприятель почтя сей отряд Польскою кавалериею, с оплошною доверенностью вышел на равнину, где сей на него ударил. Неприятель старался защищаться скрывшись за фуры, залегши под оные и производя оттуда сильный огонь; но мужество наших превозмогло все, даже самое бегство не могло спасти неприятеля. Разосланные казаки и гусары взяли в плен большую часть конвоя вместе с транспортом. В сей день неприятель потерял убитыми 375 человек, в числе коих 3 Офицера; взято в плен: 1 Штаб, 4 Обер-Офицера и 490 рядовых, которые отправлены в Калугу; отбито 41 больших транспортных фур с сухарями, овсом и одеждою на помянутый Вестфальский полк, которая по препровождаемому счету стоит 17 тысяч франков. Под Вязьмою отбито 66 наших пленных, из которых больных препровождают в Юхнов, а прочих вместе с бежавшими из плену, Подполковник Давыдов собирая к себе, сформировал уже целую роту, которую вооружил отбитыми у неприятеля ружьями; при сем же случае взято 140 пар волов, употреблявшихся под артиллерийский парк, находящийся в сем городе. С нашей стороны убито казаков 4, ранено 30, гусар ранено 8, лошадей убито 17, ранено 53 [13].

[Журнал военных действий с 16 (28) по 20 ноября (2 декабря) 1812].
«Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь [Голенищев-]Кутузов-Смоленский представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий, с 16 по 20 Ноября, следующего содержания: <…>
Партизан Подполковник Давыдов доносит от 15 числа [ноября], что он 14 [ноября] атаковал отряд Польских войск, прикрывавший госпиталь свой в м. Белынычах. Лесистые места и буераки способствовали много неприятелю удерживаться на каждом шагу; но 26 егерского полка Прапорщик Давыдов с сотнею казаков ударив, рассеял их и взял 96 человек в плен. Между тем Волынского уланского полка Подполковник Храповицкий с отделением своим занял местечко и госпиталь. Неприятель пользуясь лесистыми местами при реке Ослине, собравшись, хотел было держаться, но раздраженные казаки спешившись, ударили в дротики и гнали его до м. Есмонов, у которого неприятель зажегши мост, отступал к Березину, где вероятно встретит новые препятствия. В сей день весь госпиталь, состоящий в 290 человек с Лекарями, достался нам. А на месте сражения взят 1 Подполковник, 4 Капитана и 192 человека рядовых; весь обоз, 180 ружей и бывшие в сем местечке магазины с провиантом» [14].


ДВОРЯНСКИЙ РОД ХРАПОВИЦКИХ В ЮХНОВСКОМ УЕЗДЕ

Храповицкие — старинная дворянская белорусская фамилия герба «Гоздава», происходящая от Даниила Храповицкого, жившего во второй четверти XVI стол. Иван Антоний Христофорович Храповицкий († 1686), подкоморий смоленский, воевода витебский, был комиссаром для переговоров о вечном мире с Россией (1683 г.) <…> Род Храповицких записан в VI часть родословной книги Виленской губернии. От этого рода Храповицкмх отделились две ветви, владевшие поместьями в Смоленском воеводстве, после покорения Смоленска оставшиеся в русском подданстве и принявшие православие. К первой ветви принадлежат: Платон Юрьевич Храповицкий (1738—1794 г.), Смоленский губернатор и сенатор; Матвей Евграфович, известный боевой генерал; Степан Семенович, генерал-майор, партизан 1812 года; Иван Семенович, тайный советник, Нижегородский, потом С.-Петербургский губернатор. Род записан в VI часть родословных книг губерний Смоленской, Калужской, Владимирской и Тверской. Герб внесен во II часть Гербовника [18].

Фамилия Храповицких получила широкую известность в России, в 17 – 19 веках многие представители этого дворянского рода находились на военной и гражданской службе, некоторые из них достигли высокого служебного положения. Военная профессия стала семейной традицией для представителей этой династии, считавшей службу Родине своим святым долгом и честью.

Описание Герба рода Храповицких: «В щите, разделенном крестообразно на четверо красным по серебряному полю, изображены две Лилии, соединённые стеблями так, что их цвет происходит одной вверх, а другой вниз переменных с полями цветов. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нем Короною и павлиньими перьями, на средине которых видна серебряная Лилия. Намет на щите красный, подложенный серебром».

В Интернете имеется информация о том, что, несмотря ни на какие повороты истории, потомки славного дворянского рода Храповицих - Семена Яковлевича и его детей - здравствуют и поныне [16], [17].

ХРАПОВИЦКИЙ СЕМЁН ЯКОВЛЕВИЧ (1752-1819) – подпоручик в отставке, титулярный советник, предводитель дворянства Юхновского уезда Смоленской губернии. Родился в семье полковника Смоленской шляхты и Смоленского совестного судьи Якова Дементьевича Храповицкого, происходил из старинного польского дворянского рода, известного с XVI-го века. В царствование Екатерины II-й принимал участие под командой князя Григория Александровича Потёмкина в кампаниях против турок. Выйдя в отставку в звании подпоручика, перешёл на гражданскую службу, получил чин титулярного советника. С 1788 по 1790 г.  был Юхновским уездным исправником, несколько раз избирался предводителем дворянства Юхновского уезда - в 1791-1793 и 1802-1813 гг.

 Умер в 1819 году в возрасте 67 лет. Был женат на Марии Львовне Чернышёвой, от которой имел сыновей Степана (1783?- не ранее 1863), Ясона (1780 (или 1781?) -1851) и Ивана (1786-1864) и дочь Анну. Все три сына Семёна Яковлевича заслужили генеральские чины, двое из них стали губернаторами. В Юхновском уезде С.Я. Храповицкому принадлежало село Городище с деревнями.

ДЕТИ СЕМЁНА ЯКОВЛЕВИЧА И МАРИИ ЛЬВОВНЫ ХРАПОВИЦКИХ:

ХРАПОВИЦКИЙ 2-й СТЕПАН СЕМЁНОВИЧ (1783? - не ранее 1863) – генерал-майор (5 июля 1818 года). Принимал участие в кампаниях 1805-1807 годов против французов, отличился в сражении при Эйлау. В 1812 году – майор Волынского уланского полка, был командирован в Москву для вербовки рекрутов, но, узнав о том, что столица занята неприятелем, отправился в Юхнов, где по распоряжению начальника Калужского ополчения генерал-лейтенанта Василия Фёдоровича Шепелева был приписан к армейскому партизанскому отряду подполковника Дениса Васильевича Давыдова и принял участие в боевых операциях против французов. В декабре 1812 года – подполковник, принимал участие в Заграничных походах 1813-1814 годов, отличился в сражениях при Бутштедте, Андисебене, Готе и Майнце. В 1827 г. вышел в отставку и принимал активное участие в работе Смоленского дворянского депутатского собрания. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса, Святой Анны 4-й степени, Святой Анны 1-й степени, Святого Владимира 1-й степени, «Королевско-Прусским орденом  за военные заслуги» («Pour le Merite»), «Золотым Крестом за Прейсиш-Эйлау» и золотой саблей «За храбрость». 23 апреля 1827 г. за служебные достоинства получил алмазные знаки к ордену Анны 1 степени.

По свидетельству Дениса Давыдова: «Храповицкий росту менее среднего, тела тучного, лица смуглого, волоса черного, борода клином, ума делового и веселого, характера вспыльчивого, человек возвышенных чувств, строжайших правил честности и исполненный дарования как для поля сражения, так и для кабинета; образованности европейской». Умер не раньше 1863 г., похоронен на погосте Покровской церкви в родовом имении Городищи Юхновского уезда.
Имение Городище Юхновского уезда до революции 1917 г. принадлежало родственникам Степана Семеновича Храповицкого. В августе 1919 г. местная секция по делам музеев и охраны памятников, возглавляемая В.В. Арндтом, обследовала усадьбу Городище, откуда в Юхнов были доставлены портреты работы В.А. Тропинина  и Д.Г. Левицкого [17], [19], [25], [27].

В статье М. Иванова «Создание музеев на Смоленщине» рассказывается, что «в 1918 году на Смоленщине появляется множество новых музеев и музейных хранилищ, в феврале было организовано музейное хранилище в Юхнове (ныне Калужская область). Хранилище, которое в скором времени предполагалось преобразовать в музей, включало ценности, которые вывез по поручению УОНО из усадьбы Васильевское (ныне Смоленская область) студент Академии художеств В.В.Арндт… Разумеется, вывоз усадебных ценностей как на Смоленщине, так и в целом по стране был поспешен и часто небрежен. Фотофиксация интерьеров почти не проводилась. Вещи, которые могли бы быть атрибутированы, поступали в хранилища и музеи как неизвестные (в особенности это касается портретной живописи)» [22]. В другой статье тот же автор пишет: «В Юхновском уезде охрану и регистрацию культурных ценностей УОНО поручил выпускнику Киевского художественного училища школьному работнику В.В. Арндту, ставшему затем эмиссаром губподотдела. Летом 1919 г. Арндт возглавил местную секцию по делам музеев и охране памятников (утверждена губподотделом 8 июля). К августу того же года в уезде было обследовано 2 усадьбы: Васильевское Чемерзиных, где были найдены и вывезены в организовывавшийся в Юхнове музей старинные гобелены, «старинная стильная домашняя обстановка»; и Городище Храповицких, откуда в Юхнов были доставлены портреты работы В.А. Тропинина и Д.Г. Левицкого. Нельзя не отметить, что взятое на учет и временно оставленное в Васильевском имущество прежних владельцев вскоре было растащено «юхновскими советскими организациями и отдельными влиятельными работниками», в то время как «пожар уничтожил все следы юхновских авантюристов».
 С января 1920 г. уездную секцию возглавил бывший слушатель Смоленского отделения Московского археологического института А.В. Ильенков. Однако проводившаяся им работа шла вяло, и к 1921 г. из 7 имевшихся в Юхновском уезде усадеб по-прежнему было обследовано лишь 2» [24].

Судьба многих культурных иисторических ценностей из Юхновских усадеб в настоящее время неизвестна. Но совсем недавно был атрибутирован портрет Степана Семеновича Храповицкого, хранящийся в Государственном Историческом Музее в Москве [26].

ХРАПОВИЦКИЙ ЯСОН (ИАСОН) СЕМЁНОВИЧ (1780 (или 1781?) - 17 августа 1851) – российский военный и государственный деятель, генерал-майор, тайный советник, Смоленский губернатор (1823-1829), предводитель дворянства Краснинского уезда (1835-1837), предводитель дворянства Смоленской губернии (1838-1839). Принимал участие в русско-турецкой войне 1806-1812 гг., отличился во многих сражениях. В 1812 г. откомандирован для формирования Украинского конного войска, участвовал в Заграничных походах 1813-1814 гг. В  марте 1814 г. – полковник, командир 2-го Украинского казачьего полка. С 1821 г. на гражданской службе. Состоял членом Совета Министра внутренних дел. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса, Святой Анны 4-й степени, Святой Анны 2-й степени, Святой Анны 1-й степени, Святого Владимира 4-й степени с бантом, Святого Владимира 3-й степени, а также золотой саблей «За храбрость». Автор «Воспоминаний о Березинской переправе», опубликованных в журнале  «Военный Сборник» в 1910 г. [19], [21], [23], [27].

ИВАН СЕМЁНОВИЧ ХРАПОВИЦКИЙ (1786 - 16 февраля 1864) — российский государственный деятель, тайный советник, Нижегородский губернатор (1827-1829), губернатор Санкт-Петербурга (1829-1835). Принимал участие в кампаниях 1805-1807 гг. против французов, отличился в сражении при Аустерлице. В 1810 г. вышел в отставку в чине ротмистра. 16 июля 1812 года вступил подполковником «по ополчению» в Московскую военную силу, в 1814 г. «по случаю роспуска оной» уволен. Впоследствии служил по гражданскому ведомству. В 1821-1824 гг. вице-губернатор Орла, в 1824-1827 гг. – вице-губернатор Москвы. С 1827 г. губернатор Нижнего Новгорода, получил Высочайшее благоволение «за понижение по Нижегородской губернии расходов на почтовую гоньбу и другие земские повинности». С 27 января 1829 года – губернатор Санкт-Петербурга. Награждён орденами Святой Анны 4-й степени, Святой Анны 2-й степени, Святой Анны 1-й степени, Святого Владимира 3-й степени. По свидетельству современника, Иван Семёнович был «задушевным приятелем генерала Алексея Петровича Ермолова» [19], [20], [27].

В последнее время в научно-исторической литературе появились серьёзные исследования, посвящённые жизни сыновей Семёна Яковлевича Храповицкого. Это:
 
1. Е.А. Назарян. Участник Отечественной войны 1812 года Степан Семенович Храповицкий. // 1812 год: война и мир. Материалы III Всероссийской научной конференции. Смоленск: Свиток. 2012. С. 43 – 51.
2. Е.М. Букреева. Неизвестное об известном: живописные портреты участников Отечественной войны 1812 года Храповицких в собрании Государственного Исторического музея. // Отечественная война 1812 года: Источники. Памятники. Проблемы: Материалы XVIII Международной конференции, 2 – 4 сентября 2013 г. / Сост. А.В. Горбунов. Бородино. 2014. С. 166 – 186.
3. Назарян Е.А. Иван Семенович Храповицкий (материалы к биографии) // Хозяева и гости усадьбы Вяземы: Материалы XII Голиц. Чтений, 22 – 23 января 2005 г. Большие Вяземы. 2005. С. 532 – 540.
4. Малышкин С.А., Назарян Е.А. «…Тот будет жить в воспоминаньях в душах, в сердцах, в своих деяньях…» (материалы к биографии Ясона Семеновича Храповицкого) // Эпоха наполеоновских войн: Люди, события, идеи: Материалы VIII Всерос. Науч. конф. 21 – 22 апреля 2005 г. М.: Музей-панорама «Бородинская битва». 2005. С. 234 – 265.

ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ И ВОИНАХ 1812 г. В ЮХНОВЕ.

ВНЕСЕНИЕ КАЗАНСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ В ЮХНОВСКИЙ СОБОР
6-8 ИЮЛЯ 1813 г.

«В городе Юхнове [в 1812 году] не было ни одного человека из неприятелей, и богослужение не прекращалось. Движимые благодарностью Всевышнему за своё избавление от грозного неприятеля жители города Юхнова, по инициативе местного уездного предводителя дворянства Храповицкого, приобрели икону Казанской Божией Матери в серебряном окладе и с духовной церемонией, по испрошении на то 27 генваря 1813 года Высочайшего разрешения, внесли её торжественно в собор. Приводим здесь описание самого торжества перенесения иконы: «6 июля из села Богородищ (правильно: Городища – М.Б.), имения Храповицкого, выступила по направлению к г. Юхнову торжественно процессия, состоявшая из трёх священников, диакона и множества народа. На пути икону в каждом селе встречали с колокольным трезвоном. Вечером 7 июля торжественная процессия приблизилась к г. Юхнову. Здесь на выгонной городской земле, близ большой дороги, икона поставлена была под нарочито для этого устроенным балдахином и совершена всенощная. На следующий день, 8 июля, в день Казанской Божией Матери, по отправлении в городских церквах ранних литургий, в соборе совершено водосвятие, по окончании которого учинён крестный ход, при множестве народа, бывшего в это время в городе по случаю ярмарки, и колокольном звоне. На обратном пути до самого собора св. икона была несена под балдахином священнослужителями среди св. икон и в предшествии хоругвей и крестов, при пении церковных песнопений. Обошедши кругом собора, в притворе (между колокольней и собором) протоиерей и благочинный гор. Юхнова Лелюхин произнёс речь. Затем последовало достодолжное поклонение иконе, после чего протоиерей Лелюхин и соборный священник Чамов внесли икону в собор и поставили на ранее уготованное место. Затем соборне совершена была божественная литургия, по окончании которой протоиерей Лелюхин снова сказал приличное торжеству слово. Торжество закончилось молебном с провозглашением многолетия царствующему дому, храброму русскому воинству и всем православным христианам» (Арх. С.Д.К. [Архив Смоленской Духовной Консистории] 1813 г. № 13) [9].

 На Официальном сайте Калужской Митрополии опубликована такая информация: «По окончании войны с Наполеоном предводитель юхновского дворянства С.Я. Храповицкий пожертвовал в храм Казанскую икону Божией Матери в золоченом серебряном окладе, которая сопутствовала Юхновскому народному ополчению в 1812 г. Эта икона была помещена за правым клиросом и под ней, в память об избавлении города, было установлено древко штандарта, полученного в бою 19 января 1813 г. у французского драгунского полка полковником С. Храповицким. Ежегодно в собор приносилась из Юхновского Казанского мужского монастыря чтимая чудотворная Казанская икона Божией Матери. Казанский собор был закрыт в 1930 г. Протоиерей Павел Заболотский (в 1918 г.) и священник Сергий Соколов (в 1938 г.) были расстреляны… Храм был вновь открыт в 1992 г.» [10].

 «В Юхновском соборе помещается икона Казанской Божией Матери, воздвигнутая по инициативе Юхновского уездного предводителя дворянства С.Я. Храповицкого, 8 июля 1813 года в память об избавлении от нашествия неприятеля в 1812 году. Эта икона сопутствовала Юхновскому ополчению при войне 1812 года. В том же соборе хранится взятый 13 января 1813 года Храповицким трофей. Это – шелковый, шитый золотом штандарт, на котором имеется надпись: «Сей трофей дан за Ваграмское сражение Наполеоном 28-му французскому драгунскому полку». Штандарт был «повергнут к стопам» Его Императорскому Величеству чрез сенатора Каверина; на древке его сохраняется надпись: «В Юхновский Казанский собор к образу Божией Матери, за избавление оного города и округа 1812 г. октября 18 дня» [7, С. 344].

ОТКРЫТИЕ БОЛЬНИЦЫ В ЮХНОВЕ В 1834 г.

Через 22 года после войны в Юхнове была торжественна открыта больница, где были устроены бесплатные места для отставных воинов. В № 88 «Московских Ведомостей» за 1834 год неизвестный автор заметки «Из Юхнова, Августа 28»  оставил подробное и красочное описание происходившего в городе торжества. Вот выдержки из неё:

«Смоленской Губернии уездный город Юхнов ещё в первый раз со времени своего существования имел ныне случай праздновать следующим образом всерадостнейший день священной Коронации своего Августейшего Монарха.

 Члены здешнего дворянства по чувствам человеколюбия, как истинные сыны Отечества, пожертвовали в прошлом году 5 000 руб. на устройство особого дома с аптекой для городской больницы, в которой из 35 кроватей назначено 5 для пользования, без всякой платы, пяти отставных воинов, и сие заведение, во всех частях и в лучшем виде отделанное, было предположено открыть 22-го Августа, в полной уверенности, что торжественный день Коронации Его Императорского Величества, по милосердным чувствам Августейшего Монарха, не мог быть отпразднован лучше, как совершением доброго и общеполезного дела.

 В 10 часу утра того же дня, по прочтении предварительно в Собрании дворянства отношения Г-на Генерал-Губернатора и Кавалера Князя Н.Н. Хованского о пользе устроенного заведения, служащего отпечатком благородных побуждений и верноподданнических чувств, съехавшиеся из разных уездов Г-да помещики, предшествуемые Предводителем Дворянства , Г-м Подполковником, Князем В.В. Вяземским, а также Г-да служащие Чиновники отправились в Соборную Церковь. Божественная литургия совершена Протоиереем Иоанном Богдановичем, и по произнесении им, на сей случай, поучительного Слова, тронувшего до глубины сердец чувства верноподданных слушателей, совершено с коленопреклонением молебствие о многолетии и здравии Государя Императора и всей Августейшей Фамилии. За сим Духовенство с Крестом, Евангелием, хоругвями и Образами отправилось крестным ходом во вновь отстроенный для больницы дом, и сие шествие сопровождали, во-первых, дети некоторых недостаточных Юхновских дворян в числе 12, воспитываемых на счёт Г-на Предводителя; во-вторых, инвалиды, для которых, в случае надобности, в означенной больнице наперёд уже приготовлены места, помощь и успокоение, и наконец, всё съехавшееся дворянство, Чиновники и городские жители. По прибытии на место Протоиерей Иоанн с духовенством совершил водосвятие, и потом духовная процессия возвратилась обратно в том же порядке.

 В сей самый день у Г-на Предводителя был обеденный стол на 60 кувертов  для дворянства и Чиновников; в столовой зале находился портрет Августейшего Виновника сего торжества под балдахином, на подножии из трёх ступеней, устланных коврами и уставленных лавровыми деревьями, а служащий инвалид  города и отставные воины, жительствующие в уезде, были угощаемы на городской площади: кавалеры – в особо сделанной военной галерее, где в транспаранте изображались вензелевые Имена Государя Императора и Государыни Императрицы, и имеющие за поход медали – в почётных палатах; прочие же также за столами, которые украшались деревьями и пирамидами, и каждый воин имел подле себя одного из отставных товарищей своих.

…При начальном открытии Юхновской больницы сделаны следующие пожертвования: от всего Юхновского Дворянства к прежде выданным 5 000 р. присовокуплено ещё 2 500 р. и сверх того, в особенности от Его Сиятельства, Графа В.В. Орлова-Денисова, прислано: на 30 человек полный прибор прекрасной оловянной посуды, столько же кроватей, столиков и прочих необходимых для больницы вещей, всего на сумму 650 р.; от Графа И.Г. Чернышева-Кругликова  250 р., от помещицы Н.М. Олонкиной 200 р. и от Юхновского Предводителя Дворянства Князя В.В. Вяземского единовременно 200 р. и ежегодно столько же и сверх того 50 пуд муки для содержания 5 кроватей, назначенных для бесплатного пользования отставных Юхновских воинов» [12].

ПРАЗДНОВАНИЕ В ЮХНОВЕ 100-ЛЕТИЯ ПОБЕДЫ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ В 1912 г.

 «Юхнов. Наш маленький городок несколько дней готовился к празднику столетней годовщины Отечественной войны. Начали готовиться учащиеся. 26 августа после обедни к отведённому на соборной же площади месту, обставленному берёзками, стали собираться крестные ходы. На площади стояли учащиеся женской гимназии, а за ними конвойная команда и местная пожарная дружина со знаменем; с правой стороны реальное училище, и замыкали учащиеся  в местном 4-классном городском училище с учебным персоналом. После молебствия состоялся парад. Парадом командовал учитель гимнастики полковник в отставке Н.А. Лазовский. Принявший парад Юхновский воинский начальник обратился к собранным – команде и учащимся с несколькими словами по поводу предстоящего торжества и в заключение провозгласил «ура». Национальный гимн был пропет несколько раз. Затем команда последовала к церемониальному маршу. Во главе шла конвойная команда, за нею пожарная дружина со знаменем, дальше учащиеся в реальном училище, и последними шли учащиеся в городском училище совместно с учебным персоналом. В тот же день состоялись в учебных заведениях торжественные собрания, где читались краткие очерки из событий Отечественной войны. Учебным начальством, по желанию учащихся, была послана телеграмма директору училищ с просьбой повергнуть к стопам Государя верноподданнические чувства. Некоторые учебные заведения были роскошно убраны зеленью» [11].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. А.И. Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны 1812 года, по Высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским.  Изд. 2. СПб. 1840. Часть вторая.

2. А.И. Михайловский-Данилевский. Описание Отечественной войны 1812 года, по Высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским.  Изд. 2. СПб. 1840. Часть третья.

3. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. Материал подгот. НИИ (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ.

4. Смоленская губерния в эпоху Отечественной войны 1812 года. – Смоленские партизаны в 1812 году. Приготовил к печати Н. Редков. // Смоленская Старина. Вып. 2. Смоленск: тип. П.А. Силина. 1912. 

5. Летопись Калужская от отдаленных времен до 1841 года. Составил В.В. Ханыков. Сообщил Архимандрит Леонид. М.: Унив. Тип. 1878. С. 91.

6. В.М. Вороновский. Отечественная война 1812 г. в пределах Смоленской губернии. Юбилейное издание Смоленского Губернского Земства. СПб. 1912.

7. [И.П. Лесли]. Смоленское дворянское ополчение 1812 года. Издание Смоленского дворянства. Смоленск: Губернская типография. 1912. (Современная Интернет-версия: http://adjudant.ru/1812militia/smolensk1812-02.htm)

8. «Партизанское движение в Отечественной войне 1812 г.» Материал подготовлен Научно-исследовательским институтом (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ. (Минобороны России. Энциклопедия.)
9. «Смоленская Епархия в 1812 году» (продолж.). // «Смоленские Епархиальные Ведомости». № 24 от 16-31 декабря 1886 г. Неофиц. отдел. С. 1148 – 1155.

10. Официальный сайт Калужской митрополии. «Храм в честь Казанской иконы Божией Матери».

11. [Б.п.]. «Из местной жизни» // «Смоленские Епархиальные Ведомости» № 17 от 1 – 15 сент. 1912 г. Отд. Неофиц. С. 1022.

12. [Б.п.]. «Из Юхнова, Августа 28» //  «Московские Ведомости». № 88 за 1834 г.

13. [Журнал военных действий с 8 (20) по 15 (27) октября 1812]. (Прибавление к «Санкт-Петербургским ведомостям» № 86 от 25 октября 1812; Прибавление к «Северной почте» №86 от 26 октября 1812; Прибавление к «Московским ведомостям» №103 от 25 декабря 1812; «Исторический, статистический и географический журнал», 1812, ч.4, кн.1 (октябрь), с.60-68.) Интернет версия: «Известия о военных действиях 1812-1814 гг. По материалам периодической печати». http://www.museum.ru/1812/War/News_rus/izv087.html

14. Прибавление к «Санкт-Петербургским ведомостям» № 96 от 29 ноября 1812. Интернет версия: «Известия о военных действиях 1812-1814 гг. По материалам периодической печати». http://www.museum.ru/1812/War/News_rus/izv133.html

15. А.К. Кабанов. Ополчения 1812 года. // Отечественная война и Русское общество. 1812-1912. Том V. М.: Издание Т-ва И. Д. Сытина. 1911. Переиздание интернет-проекта «1812 год» Москва. 1999-2008. http://www.museum.ru/1812/Library/Sitin/book5_03.html

16. Александр Павлов, Юлия Павлова. О родословной дворян Храповицких. Судогда, 29.01.2014 г.

17. Елена Храповицкая. Моё генеалогическое древо. http://khrapovitskaya.ru/moe-genealogicheskoe-drevo

18. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб. 1890 – 1907. Т. XXXVIIa. С. 612.

19. Михаил Одинцов (Michel).  Российские подразделения и офицеры. 20. Храповицкий, Иван Семенович // Википедия.  https://ru.wikipedia.org/wiki/Храповицкий,_Иван_Семёнович

21. Храповицкий, Иасон Семёнович // Википедия.  https://ru.wikipedia.org/wiki/Храповицкий,_Иасон_Семёнович

22. М. Иванов «Создание музеев на Смоленщине» // Московский журнал. № 3. Март 1999 г.

23. Воспоминания Я.С. Храповицкого о Березинской переправе. // Военный Сборник. № 10. (Октябрь). С. 41 – 54 (О Я.С. Храповицком – С. 41 – 44).

24. М.В. Иванов. «Создание системы органов управления музейным делом. Национализация культурных ценностей. (1918-1921)» // Смоленский край: история музейной деятельности на материалах частных собраний, выставок и музеев (конец XVIII - первая треть XX вв.). Смоленск. 2005 г.
25. Е.М. Букреева. Неизвестное об известном: живописные портреты участников Отечественной войны 1812 года Храповицких в собрании Государственного Исторического музея. // Отечественная война 1812 года: Источники. Памятники. Проблемы: Материалы XVIII Международной конференции, 2 – 4 сентября 2013 г. / Сост. А.В. Горбунов. Бородино. 2014. С. 166 – 186.

26. Д.В. Давыдов. Партизанский дневник 1812 года. Приложение 5. [Письмо генерал-фельдмаршала Голенищева-Кутузова к Д.В. Давыдову от 10 октября 1812 г.] // Грозное оружие: Малая война, партизанство и другие виды ассиметричного воевания в свете наследия русских военных мыслителей. М.: Военный университет, Русский путь. 2007. (Российский военный сборник). С. 181 – 182.

27. Е.А. Назарян. Участник Отечественной войны 1812 года Степан Семенович Храповицкий. // 1812 год: война и мир. Материалы III Всероссийской научной конференции. Смоленск: Свиток. 2012. С. 43 – 51.