На ступенях детского сада сидел клоун и горько плакал. Со второго этажа, из открытых окон музыкального зала, до слуха прохожих доносились звуки выпускного бала: заливистый детский смех, музыка, перебивающие друг друга аплодисменты и щелчки фотокамер.
На крыльцо сада вышла Алла Ивановна, заведующая.
— Виктор Петрович, что с Вами? Почему ушли с утренника? – всплеснула она руками. Седые кудри колыхнулись от порыва тёплого майского ветерка.
— А, – махнул было рукой пожилой мужчина, стягивая с лысой головы дурацкий рыжий парик. Вроде, и говорить не хотелось. Но слишком сильны были переполнявшие его чувства.
— Вы слышали этих детей, Алла Ивановна? Я закончил школу с золотой медалью, потом педагогический с красным дипломом, защитил диссертацию, всю жизнь работал... А они? Петя хочет стать банкиром, Женя – прокурором, Руслан – депутатом. А Аня, Анечка... Эта куколка... Мечтает быть лэшмейкером! – последние слова бедного Виктора Петровича захлебнулись в свежем потоке совсем не бутафорских слёз.
Алла Ивановна ничего не отвечала, молча раскуривая чуть дрожащей рукой тонкую сигарету. Когда Виктор Петрович немного успокоился, она, выдохнув струйки ароматного дымка через точёные ноздри, спросила:
— А Вы чему удивляетесь? В какое время живём – пора бы привыкнуть.
Поблёкшие глаза Виктора Петровича вновь наполнились слезами.
— Так я привык, Алла Ивановна! Привык! Просто чёрной завистью завидую такой изначально правильной ориентации!