Третий год шла Великая Отечественная война. Мужчины воевали, в деревнях остались старики, женщины,дети, да вернувшиеся с войны калеки. Но налоги крестьяне обязаны были платить. В государство сдавались молоко,яйца. В далёкой сибирской деревне, Мосты, как и в других деревнях, была построена молоканка, то есть пункт приёма молока от населения.
В молоканке деревни Мосты, трудилась молоканщицей Шура Родина. Она овдовела за несколько месяцев до начала войны. От брюшного тифа скончался её муж, красавец и балагур,тракторист Макар. Но все его звали Макарка, и первенец, девяти месячный сыночек Игорёк. Осталась Шура в опустевшем доме одна. Держала двух козочек, так как любила только козье молоко, а к коровьему молоку была равнодушна. Поэтому ей легко было работать в молоканке не нарушая закона о запрете хищения у государства чего либо ,в данном случае молока. Нарушившие этот закон карались сурово.
Однажды в Мосты приехал с проверкой чиновник из Областного центра, престарелый неопрятный, невзрачный мужичишка. Придя в молоканку с проверкой, и увидев молодую,красивую вдову,он стал её домогаться. Но Шура категорически отказала ему в любви. Как не тоскливо было без мужчин в деревне,но этого поклонника её душа не приняла.
Прошёл месяц как уехал из деревни чиновник, Шура уже забыла о нём. Да не забыл о ней чиновник.
В деревне появился убогий нищий. Он каждый день приходил к Шуре на работу и вымаливал напоить его молоком.Предложить ему козьего молока она не могла,так как обе козочки ждали прибавления и поэтому были не дойными.А взять или купить коровьего молока у односельчан не додумалась.И это ей дорого обошлось. Однажды сердце доброй женщины не выдержало и она, забыв о законе, налила в литровую банку молока и подала нищему. В молоканку зашли представители власти и надели на Шуру наручники.Только тогда Шура поняла,что убогий нищий,был совсем не нищий,а опытный провокатор.
За хищение молока её осудили на пять лет.Пять лет она трудилась в одной из шахт Кузбасса. Здоровье было подорвано.
Через много лет, вспоминая всё что с ней произошло, она не вспоминала о Сталине. Но всю жизнь, она с нескрываемой обидой, вспоминала неприятного, престарелого, подленького чиновника из Области.