Ей казалось, что в цирке она не была с тыщу лет - с детства так точно. А временами хотелось так очень. И в какой-то момент она решилась.
Цирк был тем самым, что и в детстве. Те же мраморные колонны и полы из ракушечника. Такой ремонт на века. Все было легко узнаваемым и в то же время будто из другой реальности. Она помнила, где буфет и туалет, и как подняться на второй этаж, чтоб попасть сразу на верхние ряды.
А вот внутреннее убранство цирка ее охладило - новыми, похоже, были только кресла в зале, а обивка парапета вокруг круглой сцены осталяла желать лучшего. Очень хотелось соприкоснуться с детством, а реальность отвлекала.
В памяти все было смешным и волшебным. Акробаты были стремительными и восхитительными, а сейчас думалось о суицидальности людей, согласных такое делать со своими телами да еще и на глазах (так и хочется сказать - изумленной) публики.
Верблюды были милыми и выглядели уставшими. После представления на них за отдельную плату фотографировали детей. Она подошла чуть поближе, порассматривала - и людей, и животных. Верблюдам хотелось заглядывать в их большие печальные глаза и спрашивать - что я могу для тебя сделать? А дети вызывали у нее удивление и улыбку - в их лицах она видела то нетерпение и восторг, что помнила из своего детства. Потом озиралась - где же он?
Клоуны были старательными. Такие широкие улыбки и такие выразительные глуповатые жесты. Глядя на них, она прятала неприятную мысль - я прощаю им это.
А потом одного из клоунов сменил другой. А тот, первый, убежал в проход. В тот проход, что был рядом с ее сиденьем. Она привстала со своего места и выглянула вниз. Чуть ниже ее лица, всего в полуметре от нее стоял клоун. Он не видел ее. Он часто дышал и внимательно наблюдал за представлением. На его лице не было улыбки, только нарисованная. Даже под гримом были видны морщинки у глаз. Это был немолодой мужчина. И в этот момент она впервые подумала, что быть клоуном - это тоже просто работа. Такая же как и ее. И что клоунада - самый сложный цирковой жанр. Она села на свое место, не став больше рассматривать человека в гриме, у которого была законная передышка.
Если первую часть представления она просидела с ощущением, что это фильм в формате 3D, а ей не выдали очки (ну вот же, соседи смеются, а ей не смешно...), то после этих драгоценных секунд у лица не заметившего ее клоуна у нее возникло ощущение какого-то неподдельного проникновения за кулисы, соприкосновение с тем, что делалось и для нее тоже - и в ее детстве, и сейчас, даже если она искренне попыталась не поверить в реальность волшебного мира на арене.