Я всегда был таким. Слова, обращенные ко мне едва знакомыми людьми, жалили меня словно пчёлы. И пока я не отвечал на них сполна своими чувствами на бумаге – сладкий яд не рассасывался, след от укуса – не исчезал. Особенно сильно на меня действовали укусы молодых пчёл, и я даже нарочно обмазывал плечи мёдом – выкладывал в интернет свои чувства – чтобы те садились и жалили меня побольней.
Каждый раз танцуя свой персональный танец, я всё больше обнажал чувства, пока к концу – на мне не оставалось ничего, кроме тонкой вуали из букв и слов. И тут я уходил со сцены, прячась в блаженной тиши, в ожидании скорого возвращения: «интересно, кого же на сей раз взволнует моя нагота?»
А тем временем совершенно особенные зрители аплодировали, и я ощущал почти физическое возбуждение, тем фактом, что лучи их заинтересованных взглядов была направленны прямо на меня. Что-то шевелилось внутри, мягким шелестом взъерошенной летней травы, пускало побеги и росло, росло, и я ничего не мог с этим поделать, кроме как продолжать выходить и танцевать.
Танец достигал апогея, когда особенно впечатленные моей игрой зрители, дарили мне букеты из теплых слов и неожиданных признаний. Но я всегда уходил обратно. Время танца – всего несколько мгновений, за которые успевал пробегать ветерок из чувств… И дальше – тень, тишина и безветрие… Дальше – я вновь оставался один.
…. Когда однажды, в – дверь не постучали… Я сидел и размышлял, какой бы новый элемент использовать в своём танце, а может – ну его, бросить всё это дело, не выходить! Раз за разом решения сменялись на противоположные, и я так и не мог прийти к какому-то одному выводу, так и не мог остановиться на чём-то одном…
Скрип распахивающейся двери оторвал от меня мои мысли, я взглянул на вошедшего и… душа моя замерла, словно морская фигура: ко мне подошла Она – Гостья… А я и забыл, как давно слышал эти Её аплодисменты! Я уже забыл и Её имя, и на каком из танцев Она меня заметила… Но это – была точно Она! : Взгляда этих глаз – я забыть не мог…
«Мне нравится…» - сказала Гостья. «Мне нравится, как Вы танцуете…»
«Очень приятно это слышать…» - ответил я, заметно смущаясь, так как всякий раз такого рода слова вгоняли меня в краску.
«И потому я решила, что Вы будете моим…»
«Вашим танцем?...»
«Нет, просто – моим. Но если Вам так хочется уточнений, то пожалуйста: Вы будете моим удовольствием… моим наслаждением… актёром моих фантазий… безраздельно моим…»
«Но что Вы, разве возможно на свете такое?»
«Неет. Так не годится. Теперь, чтобы задавать мне вопросы – Вам придётся спрашивать моего разрешения»
«Спрашивать… Разве уже это не будет вопросом?»
Тут Гостья подошла ко мне, и я не успел даже сообразить, как ощутил на своей щеке взрыв – пощечина справа, после которой, скорей всего от её неожиданности, – всё загудело в ушах.
«Это последняя пощечина, которую ты получаешь стоя. В дальнейшем – только стоя передо мной на коленях, и прося меня об этом. Тебе это ясно?»
И что я мог на это ответить? Слова застряли в горле, не в силах возразить. Но хотел ли я – возражений? Не за этим ли – я всё это время выходил на сцену? Не для того ли были все мои танцы, чтобы в один прекрасный момент – услышать в ответ те самые нужные мне слова? До сих пор, никто из зрителей, и даже, наверно сам я, не понимал истинного предназначения моих откровений, и только сейчас… эта пришедшая словно из мира моих грез Гостья… коснулась наконец запрещенных нот… и как сладко они зазвучали! :
«Нет, я вижу ты еще не понял, что отныне – всё переменилось! Сними рубашку.»
Подрагивающими от волнения пальцами я стал расстёгивать пуговицы, после чего одним движением стянул её с плеч, представив перед Гостьей свой обнаженный торс.
«Молодец! Послушный мальчик. Хмм.. Какие у тебя однако плечи!.. И симпатичная спинка.» - с этими словами девушка нежно провела по моей спине рукою, заставив покрыться тысячью мелких мурашек.
«Интересно… как будут на ней смотреться следы от моего кожаного ремня?.. Думаю, очень даже неплохо, но лучше, конечно, проверить… как-нибудь потом…. А сейчас... Сейчас можно посмотреть какие следочки останутся от моих ноготков… Хочешь посмотреть со мной вместе?»
«Хо-чу» - только и мог я выдавить из себя, не будучи уверенным, что слова – вообще прозвучали. Сердце стучало так гулко, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди и падёт к ногам Гостьи.
«Вот мы сделаем тут две узеньких тропинки…, - ногти девушки впились в обнаженную спину в районе правого плеча, и стали медленно спускаться вниз, - И вдоль них изобразим дикий кустарник…»
«Уой!» - вырвался мой неожиданный стон.
«Да, вот видишь, какой кустарник колючий!? Мне кажется, выходит неплохо… Может, еще и заборчик нарисовать, как думаешь?»
«Если это будет той картиной, которую Вы рассчитываете увидеть… тогда… пожалуйста…»
«Хмм.. а ты оказывается можешь быть и не таким робким? Хорошшо… Вот… рисунок почти готов… Какие красивые ссадинки!… Ммм… Но чего то всё-таки не хватает.. Чего же?.. Ах, знаю! Мне хочется, чтобы по этим тропинкам ручьями стекали струи дождя!.. Только дождик будет у нас горячим-горячим… У тебя где-нибудь есть тут свечи?»
Я всегда был таким. Слова, обращенные ко мне едва знакомыми девушками, – задевали те самые потаённые струны моей души, звуки которых были наполнены сладостной музыкой страдания. Да, я любил дождь, - какой бы природы он ни был. Пусть даже из струй расплавленного воска – этот пронзительный плач свечи, который я с упоением слушал пред Ней – Гостьей, поднесшей огонь к фитилю. Только вместе со свечой – воспламенилась и душа.
В тот вечер мне было как никогда хорошо… Мой танец удался… Обессиленный и счастливый я ушел за кулисы… Чтобы насладившись чувством полнейшего покоя, через какое-то время уже снова выйти на сцену… А там – в самом первом ряду – будет сидеть Она… И я буду вновь ощущать на себе Её пристальный взгляд…
Приглушенный свет лампы… Приспущенная с плеч рубашка… Я снова танцую свой танец обнаженных чувств…