Свой бунт Поскребыш не мотивировала ничем. Она не спорила с матерью и больше не просила денег на дорогу в крупный уральский город. Лишь проходя по улице, ведущей от школы к дому, поняла, что отныне сюда не вернется. Это последние дни расставания с детством. Шпалы по которым они шагают сейчас с подругой, теплый весенний вечер - все это прошлое, которое нужно запомнить глазами. Сознание фотографировало до мелочей расставание навсегда. Она еще не знает, что одноклассница - отличница уже пожелала в спину и уверяет других, что у Заскребыша ничего не получится. Однако странное чувство, что она, Заскребыш, уже ничего за себя не решает, что кто - то старший и сильный ведет вперед - все это было ново и странно. То, что мучило, больше над ней не властно. Чувство пришло и осталось. Пока сама не потеряет, а потом будет искать его снова и снова, возвращаясь к исходу, пытаясь понять почему и когда эта добрая воля ее оставила. Годы поиска понимания "почему" в надежде, что вернется, оставивший ее, ангел. Впрочем, сейчас рядом подруга, та самая счастливица, которая нравилась всем без исключения. Она родит своего сына во время учебы в институте. Родит в Москве, а схоронит в Канске. Он умрет от рака, оттого что откроют урановые рудники. За ухом у него образуется горошинка, с которой не смогут справиться врачи даже в краевом центре и мальчик-подросток станет кричать от боли: за что и почему ему столько мук? Но пока он еще не родился, и подружкина бабушка, что умрет от того же - жива. Иногда она встречается с матерью Заскребыша и пожилые женщины беседуют о чем-то своем на берегу Кана.
Деньги в скором времени нашлись сами. Неожиданно в гости приехал один из старших братьев, авиационный техник, дал на поездку сестры 25 рублей и сказал, чтоб ей дали шанс. Остальное собрали сами.
Кан холодный, стремительный, берег теплый, металлические части посаженных на цепь, ожидающих своего хозяина, лодок, раскалены. Хозяева не сердятся, если на корме загорают чужие люди. Заскребыш боится дна, не умеет плавать, в отличии от все умевшей подруги, сидит на корме. Вода ли ласкает ее, то ли она воду, серые мальки кружат, тыкаются носом, щекоча или кусая, а может, целуя ноги. Кан спешит в бесконечность, мать жива и подруга тоже. Подруга стоит того, чтобы на нее любоваться: загорелая от природы, татарская кожа не в пример Заскребышу, которая стесняется своего белоснежнего тела. Незатейливая еда вкусна от того, что они дружны, и дружны старшие женщины, которым есть о чем говорить, что вспомнить, а ей еще почти нечего - краткое наслаждение, как горячий песок, вперемежку с камнями и битым стеклом на дороге, что ведет от реки домой.
Город был выбран из какого - то сборника для поступающих в средние профессиональные заведения, отправлено заявление. На другом конце провода старшекурсник, уже отслуживший в армии и подрабатывающий в приемной комиссии, увидит ее фотографии на фоне буйной тополиной листвы. Пройдет несколько месяцев и он потратит на нее все свои деньги, которые заработает начальником студенческого отряда. Будет водить по кафе, в которых она никогда не бывала, несмотря на то, что выглядела в то время нелепой, бедно и безвкусно одетой. Встреча суждена на короткий срок, а потому пусть тратит и не жалеет о своих студотрядовских сбережениях! Прощание суждено тому, кто не может ждать. Надо много труда помочь зарождению человека. Роман кончился сразу как только у старшекурсника закончились деньги. Заскребыш совсем не понимала, страдала от разлуки, хоть он был рядом в соседней аудитории. Ей было все равно куда ходить с ним. Кроме кино и дискотек она и не подозревала о существовании других развлечений. Достаточно театра по студенческому билету, заснеженных уральских улиц, но старшекурснику этого было уже слишком мало.
Лет через девять, в казачью столицу приедет московский театр. Мужская его часть вызовет местную труппу на футбольный поединок. Мужчина услышит знакомый голос, который назовет его по имени и увидит, как молодая мать обращается вовсе не к нему, а спешит на поле за своим малышом. Старшекурсник, мечтой которого было жить в Москве, добился исполнения своей мечты, но молодой женщине было безразлично, как он когда-то пел и играл для нее на рояле в пустом темном зале старинного особняка. В бывшем дворянском собрании они были совсем одни, кроме сторожа, семейного студента- кукольника. Не было ни уральского пышного снега, ни зала с большими окнами, что казался огромным дворцом, который снился ей в детстве, где она бежала вперед и вперед, распахивая бесконечные двери, смеясь и зная, что тот, кто за ней - непременно ее догонит. Есть такая игра в блаженство. Но на Кубани жарко, московские футболисты стариканы перед мужской половиной местного театра, к тому же ее приревновал тот, кто находился рядом, а потому это был не матч, а какой - то срам, пух и прах столичных артистов.
Напрасно студотрядовца одолевали запоздалые сентименты. Одноименец его появился намного раньше. Соседи смеялись над ним, когда он уходил в армию, и говорили, что вон бегает его настоящая невеста. Он тоже смеялся, дарил печенье. Был красивый и добрый. Невеста видела, как идя по дороге с любимой девушкой, он поцеловал ее прямо в голову, в завитые пышные волосы. "Фу!".
Надежда соседа тоже не дождалась, вышла замуж по расчету. Он был медик, лысоват, имел квартиру и мотороллер. Но когда Заскребыш подросла, приемщица заказов в фотографии зачем-то заговаривала с девушкой, рассказывая, как ее когда - то любили. Заскребыш слушала и думала, что мужчина с животиком на мотороллере не сделал ее счастливой. Он слишком рано ее состарил. Было жаль необыкновенную, так любимую соседом, красоту. Сосед после армии не вернулся в город. Он научился строить электростанции, заработал в Иране на красный "москвич" и уж тогда опять поселился в их доме, подарив четырнадцатилетней девчонке множество интересных заграничных вещей. Однако, теперь настало время отправляться в дорогу ей. Только через несколько лет, когда она приехала на короткое время в родной город, чтобы именно здесь стать матерью, он спросил бывшую "невесту" как она назвала малыша. Услышав пушистое имя, вздрогнул, словно его ударило током и тихо произнес: "спасибо".
Заскребыш не стала разуверять, что это всего лишь совпадение, но почувствовала, что она, может быть, не совсем - она, а чья-то несбывшаяся надежда.