37. Россия. 19 век. Портреты

Владимир Морозов 5
ИЗ СБОРНИКА "РАССУЖДЕНИЯ О ЖИВОПИСИ".


            ГЛАВА - 37. Россия. 19 век. Портреты.


            Живопись России в лучших своих образцах не уступает прославленной западноевропейской, а благодаря национальной родности, которая не могла не проявляться в самой манере русских художников, воспринимается нами даже с более сильным чувством.


            Переняв у тогдашней Европы классицизм и романтизм, русские живописцы не остались простыми подражателями. Они соединили строгий классицизм с возвышенным романтизмом, получив нечто новое и очень своеобразное. Видимо, этому поспособствовало то, что оснований для высокого классицизма и пафосного романтизма (вспомним 1812 год) у России начала 19-го века было побольше, чем у Европы.

     В заголовок вынесена картина Карла Брюллова "Жанна д' Арк". И на этом примере особенность этого замечательного высокого стиля видна очень хорошо.


     Не меньше, а даже больше (из-за того, что изображается не далёкий образ, а реальный человек) этот стиль раскрывает себя в портрете Гоголя, - художник Александр Иванов (тот самый, знаменитый своим "Христом"):

http://vsdn.ru/images/data/mus/70374_big_1342768426.jpg

     Нет среди портретов Гоголя другого, который бы так подал нам настоящего Гоголя (обязательно увеличьте).

     Гоголь - это действительно одна из великих личностей нашей истории, - не только художественной истории, но и истории формирования нашего духа. Так и хочется, глядя на этот портрет, вспомнить его слова:

            - "Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними... Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок бога человеку. Беда произносить его писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных увлечений, досады или гнева. В те поры, когда не пришла ещё в стройность его собственная душа, из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет...
     К спорам прислушивайся, но в них не вмешивайся. Уж так заведено и нужно, чтобы передовые крикуны вдоволь выкричались затем именно, дабы умные люди могли в это время надуматься вдоволь...
     Когда человек постигает всю чудную сладость быть учеником, всё становится для него учителем. Весь мир для него учитель. Ничтожнейший из людей может быть для него учитель. Из совета самого простого извлечёт он мудрость; глупейший предмет станет к нему своей мудрой стороной, и вся вселенная перед ним станет, как одна открытая книга ученья. Но если только возомнит он хотя на миг, что ученье его кончено, и он уже не ученик, и оскорбится он чьим бы то ни было уроком или поученьем, мудрость вдруг от него отнимется, и останется он впотьмах..." -

     И дальше:

            - "Призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований. На битву мы сюда призваны. Праздновать же победу мы будем там..." -



            Проблемы России, тяжело шедшей в том веке через целый ряд исторических тупиков и развилок, легли печатью большой углублённости и одухотворённости на всё искусство этого времени. Это известно любому образованному человеку, и ни к чему здесь приводить известные примеры из других видов искусства.

     Понятно, как сильно и наглядно это видно именно в портретной живописи, - в том, как именно подан в ней человек. Вот три характерных примера.


     1). Художник Перов, "Портрет Достоевского":

http://www.bibliotekar.ru/Kartiny2/9.files/image001.jpg

     Знакомая многим вещь, но всмотритесь ещё раз и в лицо, и в глаза, и в позу, и в руки, и в цвет, и в композицию. Трудно найти в западноевропейской живописи такое погружение в духовный мир личности.

     2). Ещё один пример, - художник Тыранов, "Мужской портрет", чуть менее сильный по качеству, но показывающий ту же особенность русского портрета:

http://www.artsait.ru/foto.php?art=t/tiranov/img/17

     3). И наконец, художник Лебедев, "Крестьянский мальчик":

http://www.artsait.ru/foto.php?art=l/lebedevK/img/16

     Картина более поздняя, чем предыдущие, написанная во времена известного поворота передовой русской интеллигенции к крестьянству. Не героиня Жанна, не Гоголь, не Достоевский, - обычный крестьянский мальчик. Но даже и здесь, при всей, казалось бы, непритязательности сюжета, нельзя не увидеть ту же углублённую одухотворённость, от которой Европа постепенно отходила, а Россия всё более и более открывала для себя.