Бордовый телефон, прикрывшийся зеленой трубкой, затаился в углу стола, как раненый бегемот перед атакой. Месяц назад, получив очередное напоминание от Городнецкого, что он из этой трубки ничего не слышит, Антонина вызвала знакомого телефониста. Шустрый Славик, "твердый специалист" (так, на учительский манер, Тоня называла всех своих знакомых, привлекаемых к хозяйственной деятельности офиса), проделал все положенные в таких случаях профессиональные пасы: открутил чудовищу пластиковый животик, дунул ему внутрь два раза и потыкал в кишочки проводов отверткой. Отчитав Городнецкого за доисторическую аналоговую станцию, он временно заменил трубку, пообещав через час принести фиолетовую. И ушел навсегда в свой мир цифровых технологий. Зато теперь этот аппарат мог служить иллюстрацией к знаменитому «а бордо разве не зеленый?».
Сан Саныч развернул телефон мордой в угол. Ладно, Миссия так Миссия. Главное – чтобы про все это не узнал Стас. Он набрал на клавиатуре «тысяча ли». Сайт крупнейшего туроператора, где Городнецкий имел счастье отработать два года с хорошим, хоть и не канадским, тьфу, хвостиком, заблымал на первой странице десятками праздничных скидок.
Итак, смотрим. Декларация прав отдыхающего народа, дальше…Инструкция по провозу лохматых и прочих пернатых, дальше… Вот она – Миссия, наконец-то!
Так, «Уважение к отдыхающим…», еще одно «уважение», и еще «уважение ко всем людям, к клиентам, к коллегам…». Дальше…«Инициатива наших сотрудников…». О, это нам знакомо! Неужели этот пунктик до сих пор там в чести?
Тогда это была главная фишка понедельничных планерок: основатель и Генеральный «Тысяча ли» Игорь Васильевич Патронин – по кличке, соответственно, «Патрон» - все время изводил их криками «Где инициатива, господа? Раскованность где, где творчество? Ась, не слышу? Что, господа, зарплаты маленькие? Где полет энтузиазма?»
Зарплаты, честно говоря, были так себе, не очень. Но Патрон считал иначе. Хотя – с точки зрения сегодняшнего опыта – в этом вопросе ни правых, ни виноватых нет.
«Тысяча ли» была универсальным туроператором – они работала по всем направлениям. Своим бесконечным названием первая туристическая фирма страны была обязана лозунгу Китайской туристической выставки: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага». Собственно, прочитав этот плакат, командированный Патрон, будучи в то время завсектором выездного туризма при столичном Совете профсоюзов, и решил сделать этот первый шаг и закатать себе запасной аэродром заранее.
Приглянувшееся Патрону словосочетание неблагодарные смешливые сотрудники переиначили на свой лад. Они стали называть турагентство в одно слово - «тысячелЯ», как «качелЯ» - и склоняли ёё от всей души: «пошли в тысячелю, дурдом у нас в тысячеле, завтра зарплата в тысячелях».
Сан Саныч пришел в трудовую альма-матер в девяносто шестом, и пришел не с пустыми руками. К тому времени он имел приличный опыт организации корпоративных тренингов под эгидой небольшого частного ВУЗа, который в том году не набрал тридцать минимальных богатеньких оболтусов. Патрону идея доить оптом крупные конторы понравилась, и Городнецкий стал начальником свежесозданного отдела корпоративного туризма…
Сан Саныч осторожно потянул фиолетового бегемота за скрученный хвостик. Именно в этот момент телефон и взорвался разразился захлебнулся пулеметной трелью.
- Сан Саныч, тут визитки принесли. С «Атоллом» в овальчике, как вы хотели.
- Антонина, я же просил – просто «Александр».
- Хорошо Сан Саныч. А с визитками что?
- Вы проверили по макету? – у Городнецкий заныло слева в груди.
- Да, два раза, как вы учили. Все цифры совпадают, все телефоны правильные. Занести показать?
- Не надо. Я сейчас занят, мне нужно сосредоточиться. Не переключайте по возможности.
- Хорошо, Сан Саныч. То есть - Александр, - Тоня старательно выговорила три последние согласные.
«Мы очень ценим долговременные отношения со всеми нашими...» Да, это точно, хмыкнул Сан Саныч. У Патрона было железное правило: два раза в году все сотрудники писали заявление на увольнение по собственному, «увольняшки», как шипела Шкильда, их тощая кадровица. И всех действительно увольняли, чтобы на следующий день принять на работу - девятерых из десятерых. Патрон считал, что так гораздо эффективнее, чем просто выгнать одного нерадивого, ну а сотрудники-«тысячелистники» зато имели в году два мощнейших корпоративных праздника. За месяц до «мартовских (или сентябрьских) ид» – начинались разговоры, предположения, споры и даже – делались ставки на вылет. Потом были «проводы», потом – «первый рабочий день», «встреча», «знакомство» и далее «первая рабочая неделя», «первый рабочий месяц, первая зарплата». Все это коньячное веселье перемежались грустными «девятым» и «сороковым» днем пивных посиделок со свежеуволенными бывшими коллегами.
Настоящие новички слегка удивлялись, когда в кадрах заявление на прием им указывали писать вкупе с заявлением на увольнение («у нас так принято»), но их быстро просвещали относительно двух годовых циклов в «наших тысячелях».
Блин, еще эту миссию на немецкий перевести надо, вздохнул Городнецкий. Он выткнул и снова воткнул проводок в попу фиолетового монстра. «А может – совсем отключить?» - мелькнула смелая мысль, остренькая, как шпажка неопытного мушкетера.
- Александр Александрович? Вы слышите? Не молчите так, я вам письмо написала. Про курсовые разницы.
- Вы выяснили? – совершенно спокойным голосом он постарался унять заколотившиеся понапрасну сердце.
- Что?
- Про недоимку, - Городнецкий закрыл глаза.
- А, это... Я сейчас все сделаю, мне надо было про разницы вам закончить, я в ужасной запарке, я так не могу – взять и бросить одну работу на середине дороги, на половине пути, ни с того, ни с сего, я всегда довожу до конца…
- Марина!
- Семеновна! Да сейчас я позвоню, ужас просто, что ж вы так близко к сердцу все нервничаете, на разрыв прямо его растягиваете, я вам давно говорю…
Городнецкий положил трубку и потрогал кармашек слева от галстука. Там и вправду что-то покалывало.
Он поднял телефонную мучительницу и посмотрел ей прямо в дырочки. В дырочках было темно.
- Сан Саныч. Звонил опять этот... этот… полковник.
- Опять? – изо всех сил придавил трубку к уху Городнецкий.
- Я сказала – вас нет. Правильно?
- Правильно. Что он хотел?
- Чтобы вы ему перезвонили.
Сан Саныч второй рукой покрутил трубке хвостик.
- Тоня, а он звонил – как будто в первый раз, как «здрасте» или как – во второй? Ну, в первый раз он ошибся номером, понимаете?
- Ой, я не знаю. Он сказал «как директор придет, пусть перезвонит мне» и продиктовал номер.
- Понятно. Теперь вы первую цифру записали? – спросил Городнецкий.
- Я не записывала ничего. Я же – в прошлый раз записала. Ой…
- Ладно. Мобильный мой не спрашивал?
- Нет.
В видимой-невидимой Вселенной сто миллиардов планет, и на миллионе из них точно есть разумная жизнь – вспомнил Городнецкий рассуждения тестя-астронома. И если взять и продолжить эту гигантскую мысль, то тысяч десять из этого миллиона – точно находятся на той же мезозойской стадии развития бизнеса, что и мы на Земле. Значит, минимум на тысяче из них – в теплых оффшорных заводях уже зародилась Налоговая Юстиция. Считаем дальше – добрая сотня из этой планетной тысячи уж точно прошла ту фазу эволюции, когда из примитивных сержантско - лейтенантских популяций формируется отряд простейших майоров (семейство однозвездочных, да?) И некоторые представители этого отряда в процессе внутривидовой конкуренции - посредством дупликации звезд на погонах – уже стали подполковниками, а самые удачно генетически мутировавшие экземпляры – даже целыми полковниками-надполковниками: единственная пятерка в аттестате у Сан Саныча была по биологии. Таким образом, - подбодрил он себя, - ты не одинок в этой Вселенной. Еще минимум двадцать таких же, как ты, мелких предпринимателей - каких-нибудь разумных пауков, мыслящих ящеров, планирующих прибыль осьминогов – должны сейчас позвонить своему налоговому полковнику.
Сан Саныч положил надавившую ухо трубку назад на рычажки и вытер вспотевшую ладонь о штанину.
Два, шестьдесят шесть, шестнадцать. И единичка. Теперь что, семь?
Он вздохнул пару раз и нажал последнюю кнопочку.
- Добрый день. Мне нужен полковник Панапатенко.
- Серегин, что ли? – после хмурой паузы догадалась трубка. - Который полковника играл?
- Па-напа-тенко. Я не знаю, во что он играл. Он полковник.
- Это который пистолетом в лицо тыкать любил?
«Нет, ты не будешь закрывать глаза», - он прижал ладонь ко второму уху. Голова теперь оказалась в таких удобных тисках, и думать ею стало совсем просто.
- Я только знаю, что он полковник. И голос у него еще такой – громкий, - тихо уточнил Городнецкий.
- Да понял я, о ком ты шепчешь, – пробурчала трубка. – Орать он любил, это точно. «Всех посажу, все вы у меня под трибунал пойдете!» - этот?
- Наверно. Я его еще очень плохо знаю.
- А нечего его знать. Спился он.
- Как спился? – обрадовался скоротечности жизни Сан Саныч. - Я еще утром – ему звонил.
- Как-как, как все люди спиваются, так и он спился. «Фронтовые сто грамм» перед каждым актом, котелок со спиртом в антракте, «За победу!» - три тоста в финале – он форму вообще перестал снимать. В зал не по роли выбежит такой в галифе на голое тело – и пистолетом в зрительниц давай тыкать: «Батальоны просят – тебя!». Короче, в конце прошлого сезона – упал в горячий снег. Диагноз понятен?
- Да, белая горячка. Это театр? – уточнил Сен Саныч.
- Да уж не прачечная, - презрительно хмыкнула трубка.
- Извините.
«Все люди рож-да-ют-ся свобод-ны-ми и имеют равные права на отдых и на от-пуск, который они могут про-водить там, где сочтут нужным… Каждый человек имеет право свободно пе-ре-дви-гать-ся и выбирать себе место отпуска в пределах каждого го-судар-ства... Никто не вправе при-нуж-дать людей работать в страхе, без отпуска и надеж-ды…»
К тому моменту, как зазвонил телефон, он успел настучать почти три страницы самой настоящей миссии.
- Александр Александрович, я в статистику побежала, до завтра.
- Подождите, подождите, Марина Семеновна. Что по недоимке там?
– Да вы не переживайте – все будет хорошо, я опытный специалист, я шесть лет закон о прибыли читаю.
- Прочитали?
- Что? я ужас как спешу, Александр Александрович, говорите быстрее, вы письмо мое прочитали, что решать будете по этому канадскому хвостику, через две декады штрафные вводят по разницам.
- Я говорю – вы перезвонили? Что вам сказали – вы выяснили?- Городецкий на всякий случай еще два раза нажал на «сохранить» в тексте Миссии.
- Позвонила я, позвонила, еле дозвонилась, но все выяснила: наша инспекторша в отпуске, через две недели сказали звонить.
- Так… И что? А кто за нее?
- Никто.
- Но должны же они… как-то следить за здоровьем трудящихся?
- Ой, я вас умоляю! Ну и голос у вас – просто ужас какой-то. Ну, я не знаю, – главбухша взяла такую редкую в ее исполнении паузу. - Хотите – завтра сходим туда и узнаем все сами? Мне все равно в сто семнадцатом форму 8-ОПРСТ нужно сдавать, послезавтра ведь тринадцатое, а в последний день нельзя, всегда ужас что твориться в последний день, говорят – они специально сервера отключают, а сами на обед с десяти уходят, одна моя подруга, тоже главный бухгалтер со стажем, однажды прямо в последний день, прямо в последний час…
...продолжение следует.