Наконец наступил день коронации. С самого утра Рилмока трясло так, что он с трудом облачился в парадный наряд цветов Интериора — чёрный с золотым. Слуг он отослал, чтобы не волноваться ещё больше под их пытливыми взглядами. Алейт, глядя на его мучения, только головой качала. Сама она уже была одета, если можно было считать одеждой перевязь и глазную повязку. На бедре, как обычно, покачивался меч.
— Что ты паникуешь? Ты уже назубок вызубрил всю церемонию. Стеллан подскажет тебе, если запутаешься. — Алейт то ли огорчало, то ли забавляло рилмоково замешательство.
— Хорошо тебе, — Юноша нервно барабанил пальцами по мраморному подоконнику, — тебе ни говорить, ни делать ничего не надо, стой да улыбайся. А я даже представить боюсь, что мне придётся принимать все эти клятвы и присяги. Как будто эти графы как один уверуют в то, что во мне есть Чистая Кровь.
— Уверуют, — усмехнулась Алейт, — ещё как уверуют. Тебе, возможно, даже раздеваться не придётся. Ну ты готов? Опоздать на собственную коронацию — такое даже Интериор не может себе позволить.
— Откуда взялся этот мальчишка и как ему удалось запудрить мозги Стеллану? — Щеголеватый граф Констанц Кириати, в чьих землях разводили "речных дьяволов", не спеша прогуливался по саду вместе с Эрно Сэндреи. Вельможи ожидали приглашения в тронный зал.
— Я не знаю, откуда, — Эрно ещё не совсем освоился с ролью главы рода Сэндреи и чувствовал небольшую неловкость, — но в Аквилис прибыли посольства четырёх Стихий и Верховный Магнифик. Вряд ли бы они все слетелись сюда, будь этот юноша самозванцем. Хотя, надо признать, всё это очень странно и неожиданно.
Констанц задумчиво кивнул. Кем бы ни был этот Рилмок, Повелители Стихий явно с ним хорошо знакомы. Как помнил граф из истории, даже на коронации последнего Интериора, не говоря уж о герцогах, никто ни разу не видел стихиалей. Возможно, этот юноша действительно несёт в себе Чистую Кровь. Как она смогла уцелеть за столько лет? Для Кириати, да и не только для него, Чистая Кровь была красивым мифом о золотом веке Аквилии. Интересно. Быть может, сегодня миф станет былью?
— В какое любопытное время мы живём, — граф обернулся к Эрно. — Скорблю об участи вашего отца. Его ведь зарубил кхар?
— Его казнил палач, — тихо ответил рыжий наследник покойного Эмри, — мой отец поднял руку на герцогиню. Более идиотский поступок сложно представить. Благодарю за ваше сочувствие, но я, по правде говоря, вздохнул с облегчением. Мой отец был груб и несдержан, люди для него значили не больше пыли под ногами. Я надеюсь своим правлением заставить их забыть те позорные времена.
— Какие интересные слова я слышу из ваших уст, граф Сэндреи. Вы и впрямь белая ворона в вашем семействе.
Эрно напрягся.
— Что вы имеете в виду?
— Помилуйте, Эрно! Я могу называть вас Эрно? Род Сэндреи всегда был известен своеобразной... м-м-м... широтой души. Вам ли не знать этого.
— Мой отец был распутен и жесток. Мой брат Геллерт просто жесток, а сестра Джиневра просто распутна. Маддалена, к великой моей скорби, умерла три года назад. Если я не стремлюсь повторять их "подвиги", это не повод считать меня ненормальным. Да, я не желаю травить людей собаками себе на потеху, как Геллерт, или спать со всем, что движется, как Джиневра. И — да! — я благодарен Лидану кхар'Кирдеату за то, что он отправил моего отца на плаху. Эмри Сэндреи заслужил это.
— Вы благодарны кхару за казнь отца, — задумчиво произнёс Констанц Кириати, — нет, я ошибался. Вы не белая ворона. Вы самый опасный ястреб в вашем семействе.
Эрно пожал плечами. Он понимал, что кто-нибудь из графов обязательно попытается установить своё влияние над молодым и неопытным мальчишкой, только что волею судьбы ставшим главой фамилии. То, что Кириати опередил остальных — почему бы и нет. Подковёрные интриги, создающиеся и распадающиеся союзы, династические браки — всё это было неотъемлемой частью жизни аквилийской знати. Сейчас влияние дома Сэндреи резко пошатнулось. Джиневра больше не жена Великого герцога, а место главы рода занял двадцатилетний юнец. И у Эрно Сэндреи был только один выход. Присягнуть Интериору и своими делами заслужить его доверие. Вполне логичный вывод, вот только привыкший везде искать двойное дно Кириати этого не поймёт.
— Кстати о кхаре, — Констанц покосился на молодого графа, — вы знаете, что он лучший друг будущего Интериора? Удивительно, не правда ли. И он... как бы сказать помягче... весьма решительно "омолаживает" его будущую свиту.
— Ваш сын — мой ровесник, — резко ответил Эрно, — вам не страшно, Констанц? Я могу называть вас Констанц?
Констанц Кириати ничего не ответил.
Гул колокола возвестил о начале церемонии. Эрно и Констанц вместе с остальными направились во дворец.
Тронный зал сегодня поражал своим великолепием. На стенах плясали разноцветные блики от множества витражей из гномьего хрусталя, колонны были увиты цветами, а с потолка свешивались штандарты Великого герцога. Солнце золотило шагратский мрамор и отполированные позолоченные капители, резные двери под потолок и трон Интериора. С него был снят весь бархат, и громадное кресло, вырезанное из цельного куска редчайшего красного кедра, представало во всём своём торжественном величии.
Стеллан с Лиданом за спиной стоял около пустого трона. Рилмок, по церемониалу, находился ещё дальше, почти у самой стены, где ему были видны только головы собравшихся, да резная громадина трона. Повелители Стихий, образовав разорванный полукруг, неподвижными изваяниями застыли по бокам от потемневших за столетия подлокотников. Напротив трона, в некотором отдалении собрались все приглашённые: графы, бароны, придворные и Верховный Магнифик. Около него на бархатной подушечке покоился венец Интериора. Стояла гулкая, напряжённая тишина.
Вдруг безмолвие пронзили звуки рога — так по древней традиции возвещали о появлении герцога.
Стеллан вышел к трону, и все присутствующие склонились в почтительном приветствии. Только главы четырёх Народов оставались неподвижны в своём странном оцепенении.
Эрно вместе со всеми припал на одно колено. Он кожей чувствовал, что ему предстоит увидеть нечто немыслимое, нечто, что огненными буквами впечатается в память и навсегда в ней останется. Его бил странный озноб. Молодой граф смотрел в пол, не решаясь поднять глаза.
Стеллан, облачённый в роскошные парадные одежды, с церемониальным мечом на боку, развернул внушительного вида свиток и слегка дрожащим голосом начал:
— Я, Стеллан Восьмой, Великий герцог Аквилии, граф Аквилийский и Вернейский, перед лицом Создателя и перед пятью Народами ныне отрекаюсь от престола Аквилии и от титула своего, дабы передать трон и страну в руки Рилмока из Таринге, по праву Чистой Крови в его жилах и по праву Дара Интериора в его сердце. Сие провозглашаю, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, добровольно и безо всякого принуждения, перед всеми присутствующими и перед ликом Создателя, что привёл меня в этот мир. Свидетельствуют же мне Кхарт кхар'Линдаат, Кхар-даон Первого Народа, Друнгдар из Аргоррота, Подгорный Король Второго Народа, Ша-Ангх, Первая средь Пламенных Очей Третьего Народа, Риголлан из Келентелле, Предвечный Владыка Четвёртого Народа и Его Преосвященство Верховный Магнифик Марциал.
Вздох изумления пронёсся над залом. Эрно бросил быстрый взгляд на Констанца Кириати. Граф Кириати во все глаза смотрел на Стеллана, будто до сих пор не верил в происходящее. Его тонкое аристократическое лицо выражало смесь недоверия и трепета. Сам Эрно чувствовал странное благоговение. Последний раз он видел Великого герцога довольно давно, на свадьбе с Джиневрой, но сейчас, глядя на тщедушную фигурку пожилого человека в роскошной мантии, вдруг преисполнился бесконечным уважением к мужеству того, кто сейчас читал слова отречения. Что будет с герцогом дальше? И где же тот, кому Стеллан так бестрепетно передаёт трон?
Взвыли в торжественном пении рога, и штандарты герцога медленно поползли вниз, а на их месте взвились чёрные знамёна с одной-единственной десятилучевой звездой золотого цвета.
"Как путеводная звезда в ночном небе, освещает он путь человечества и не даёт сбиться, но указывает дорогу..." — в памяти Эрно невольно всплыли строки из "Сказания о Пропавшем Короле". Неужели это правда и золотая звезда вновь взойдёт над Аквилией? Эрно до боли всматривался в фигурку за троном. Вновь зазвенели на высокой, вибрирующей ноте рога, и Рилмок встал перед троном.
Ещё во время речи герцога Рилмок чувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и только ощутимый щипок Алейт не дал ему упасть. Всё происходящее казалось сном, удивительно ярким, реальным до невозможности, но всё же сном. Юноша до последнего не верил, что ему предстоит сесть на трон Интериора и принять этот титул. Уже умолк Стеллан, сняв корону и оставшись с непокрытой головой, уже ликующим пением взвились рога, уже колыхались под потолком чёрно-золотые штандарты, а Рилмок всё не мог себя заставить сделать хотя бы шаг. Перед глазами пронеслись озёра Кхаридана и пески Джайнмура, ласковые волны Обманного Моря и рвущий на себе волосы Марциал. Рилмок медлил и лишь на последней ноте поющего рога неверным шагом двинулся к трону.
На него смотрели тысячи глаз. Удивлённые, недоверчивые, радостные, настороженные, глаза мужчин и женщин впивались ему в лицо, ощупывали его, изучали, и Рилмок вдруг успокоился. Под цепкими взглядами он встал перед троном Интериора, и Верховный Магнифик сделал шаг навстречу.
— Перед ликом Создателя и перед пятью Народами я возлагаю венец Интериора на Рилмока из Таринге по праву Чистой Крови! — Голос Марциала был удивительно глубок и звучен. — Да свершится воля Создателя и да обретёт своё завершение долгая дорога, что вела Интериора к трону его! И пусть Повелители Стихий свидетельствуют мне!
Кхар-даон медленно вышел и встал рядом с Рилмоком. У юноши перехватило дыхание. Тысячи глаз, как один, не мигая, уставились на него.
— Я, Кхарт кхар'Линдаат, Кхар-даон Первого Народа и владыка Кхаридана, свидетельствую, что Рилмок из Таринге умер и был рождён заново в водах Кхаридана, и воспринял силу Воды по праву Чистой Крови.
Он сделал приглашающий жест, и Рилмок вздрогнул. Как во сне, он неосознанно вытянул руки вперёд, и кракены тонкими струйками стекли с его пальцев. Раздались изумлённые возгласы. Кракены кружились, разбрызгивая сверкающие капли, но не заливали в яростном бешенстве огромный зал. Рилмок не дышал, и вместе с ним затаили дыхание люди и стихиали, все, собравшиеся на церемонию коронации, верящие, что этот юноша и есть Интериор, и до сих пор не верящие.
Эрно с трудом подавил судорожный вздох. Значит, это правда. Этот Рилмок и впрямь от крови Интериора. Молодой граф обернулся. Всюду он видел потрясённых людей. Лучшего доказательства Чистой Крови сложно было сыскать.
Тем временем место Кхарта занял коренастый Друнгдар в сияющей броне. В его бороде сверкали амулеты, а крупные самоцветы на поясе и наручах искрились в солнечных лучах.
— Я, Друнгдар, Подгорный Король Второго Народа, — прогудел он, — свидетельствую, что передал силу Камня Рилмоку из Таринге по праву Чистой Крови!
Двое гномов сноровисто подкатили к подножию трона каменный блок. Рилмок, уже понимая, что он него требуется, вызвал перед внутренним взором обвал и резко щёлкнул пальцами. Глыба затрещала и раскололась. Друнгдар удовлетворённо грохнул посохом оземь и с достоинством вернулся на своё место.
— Я, Ша-Ангх, Первая средь Пламенных Очей Джайнмура, — голос Ша-Ангх напоминал треск костра, пляшущего на сухих ветках, — свидетельствую перед всеми собравшимися, что я передала Рилмоку из Таринге силу Огня по праву Чистой Крови. Так говорю я, Первая средь Пламенных Очей.
Перед глазами юноши вновь встала пышущая нестерпимым жаром стена огня. Когда он смог смотреть сквозь багровую пелену, чаша с земляным маслом горела ровным рыжим пламенем. "Когда её успели принести?" — Рилмок понял, что пребывает в состоянии странного оцепенения, что затуманивало разум. Внезапно лёгкий ветерок, наполненный ароматом лилий, коснулся его лба. Зал вздохнул.
— Я, Риголлан, Предвечный Владыка Келентелле, свидетельствую, — Повелитель Ветра говорил звонко и безмятежно, и в жемчужно-серых глазах невозможно было ничего прочесть, — что Рилмок из Таринге является наследником Пропавшего Короля и по праву Чистой Крови воспринял силу Ветра.
Рилмок скосил глаза на Виарила. Тот держался неестественно прямо, словно деревянный, и юноша вспомнил, что Риголлан изгнал своего сына и проклял его. Ну и дела. Значит, Виарил наперекор отцу передал ему, Рилмоку, последнюю силу. Но Предвечный Владыка говорил и ничем не выдавал своего неудовольствия. Юноше осталось только дунуть, и по залу с лёгким шелестом прокатился маленький вихрь.
Риголлан равнодушно отступил на своё место.
Марциал подошёл и возложил на голову Рилмока тонкий золотой обруч со звездой по центру. Рога сменились горнами и флейтами. Интериор взошёл на престол Аквилии.
Рилмок сел на трон осторожно, будто там его поджидал клубок ядовитых змей. Деревянное резное кресло было чуть тёплым и очень жёстким. "Ты служишь людям, — раздался в его голове голос Кхарта, — этот трон — напоминание о том, что служение требует твёрдости красного кедра и тепла твоего сердца." Чёрной тенью за трон метнулась Алейт и неподвижно застыла за его левым плечом. Рилмок глубоко вдохнул и произнёс:
— Ныне начинается новая эра для Аквилии и Пятого Народа. Спустя четыреста три года Чистая Кровь вновь на престоле Аквилиса. Вы слышали свидетельства Повелителей Стихий и видели силу Дара. Склонитесь перед Интериором, вельможи Аквилиса.
Марциал степенно оглядел графов и баронов и звучным голосом возвестил:
— Граф Стеллан Вернейский!
Стеллан, уже без мантии, медленно подошёл к трону и встал на колени.
— Я, граф Стеллан Вернейский, глава дома Вернеи и наследный владелец графства Вернеи, присягаю на верность Интериору и клянусь никогда не выступать против него словом или делом. Сим клянусь перед всеми Народами и перед Создателем.
У Рилмока запершило в горле. Он до сих пор не мог поверить, что бывший герцог стоит перед ним на коленях и произносит слова клятвы, нарушение которой каралось смертью. Но Стеллан говорил спокойно и твёрдо, как человек, принявший окончательное и единственно верное решение. Он принёс присягу и стал первым подданным Его Величества Рилмока Первого, Интериора людей.
— Встаньте, граф, — Слова давались юноше с трудом, — ваша клятва услышана.
Стеллан улыбнулся и отошёл обратно к Джиневре и Лидану.
— Граф Эрно Сэндреи.
Рилмок уже не так сильно стискивал руками подлокотники, и Алейт за его спиной слегка улыбнулась. Так, что ближайшие ряды чуть было не попятились.
Но прежде чем Эрно сделал хотя бы шаг, в воздухе раздался свист, и чёрной тенью вырвалась вперёд рука Лидана. Через секунду стражники держали с двух сторон Геллерта, младшего брата Эрно Сэндреи, а Лидан вертел в тонких пальцах маленькую, словно игрушечную стрелу.
— Это одноручный арбалет, — шепнула на Первом Языке Алейт, напряжённая, как готовая сорваться тетива, — он стреляет отравленными дротиками. Легко прячется в рукаве.
Рилмок медленно встал с трона под нестройный гул собравшихся и в упор посмотрел на Геллерта. Тот стоял красный от бешенства и бесполезных попыток вырваться из лап стражников. Рыжеволосый юноша буквально выплёвывал слова, раздувая ноздри.
— Он! Он, убийца! — Геллерт Сэндреи не отрывал от Лидана ненавидящего взгляда. — Он убил моего отца! Отправил его на плаху ни за что! Болотное отродье!
— Ваш отец поднял руку на жену Великого герцога. За это положена смертная казнь. — Рилмок говорил тихо, но слышно его было даже в самых дальних уголках зала. — Если бы вы осмелились напасть на меня или мою будущую супругу, вас тоже бы ждала казнь. Но вы, — тут Рилмок на секунду задумался, — вы целились не в меня, а в Лидана. — Бывший Хранитель Короны слегка улыбался, и от этой улыбки замерзали моря. Рилмок перевёл взгляд на Геллерта. — Пусть Лидан кхар'Кирдеат решает вашу судьбу.
Лидан вышел вперёд, вертя в руках дротик. Геллерт Сэндреи тяжело дышал, словно не слыша, и только смотрел на кхара налившимися кровью глазами.
— Вы обнажили оружие в тронном зале. Смелое решение. Куда вы целились? — Лидан говорил учтиво и смотрел на Геллерта с неподдельным интересом.
— В глаз!
— В глаз. Вы, верно, желали, чтобы мы с Алейт кхар'Линдаат являли собой пару, гармоничную во всех отношениях. Благодарю за заботу. Значит, вы считаете меня убийцей вашего отца, Эмри Сэндреи. Что ж. Пусть так. Я отправил к палачу вашего отца, я удостоился благодарности от вашего брата, я поймал ваш дротик... И раз уж я для вас стал олицетворением всех бед, предлагаю решить наш спор поединком.
Встревоженный гул зала стал ему ответом. Геллерт побледнел. Только сейчас до молодого человека начало доходить, в какую смертельную ловушку он себя загнал. Попытки вырваться он уже прекратил, с ужасом глядя на приближающегося кхара. В горле Геллерта раздалось какое-то бульканье.
— Я... Я не выйду против высшего кхара! — это был даже не крик, а вопль.
— Вы уже вышли, — напомнил Лидан.
Геллерт забился в руках стражи и вдруг упал на колени, выплюнув зуб. Белый от бешенства Эрно вытирал руку платком.
— Подбери сопли, тряпка! Ты покрыл наше имя несмываемым позором, так хоть умри как мужчина! — граф Сэндреи схватил брата за подбородок. — Ты посмел осквернить церемонию коронации, ты тайком пронёс отравленный дротик в тронный зал! Встань и дерись или, клянусь Создателем, я сам убью тебя.
Лидан покачал головой, глядя на своего противника.
— Я предлагаю уравнять шансы. — Кхар обернулся, и его брат швырнул ему зелёный меч, попутно пошутив на Первом Языке про избиение младенцев. — Возьмите меч. Вам выпала неслыханная честь. Вы будете драться кхариданским мечом. Мало кто из людей держал его в руках.
Эрно вытолкнул брата из толпы, и тот, пошатнувшись, едва не упал. Меч лежал рядом, иногда разгораясь холодным зелёным огнём. Геллерт дрожащими руками взялся за рукоять и снова упал на колени:
— Я не подниму его!
В толпе раздались смешки. Лидан пожал плечами и, подойдя к стражникам, выдрал у них из рук два клинка.
— Что ж, уравняем шансы по-другому. Эти мечи вышли из одной кузницы и ничем не отличаются друг от друга. Надеюсь, ЭТО вы поднимете. — И кинул Геллерту длинный стальной меч.
Младший брат Эрно медлил. Он знал, что против высшего кхара у него нет шансов. Ни единого. Да ладно, чего уж там, у него не было шансов даже против собственного брата. Геллерт Сэндреи не любил поединков, предпочитая отравленные стрелы для сильных и травлю собаками для слабых. Сейчас против него выступала сила поистине несокрушимая.
— В стойку, сударь, — слегка поклонился Лидан.
Геллерт не шевелился. Эрно, озверев окончательно, буквально силой поставил брата на ноги и рявкнул:
— В стойку, сопляк! Молись, чтобы тебя убили быстро!
Несостоявшийся убийца непослушными пальцами сжал меч и вытянул его вперёд. Это было первое и последнее движение Геллерта Сэндреи в этом поединке.
Лидан чёрным смерчем носился вокруг Геллерта, бешено вращая клинок, так что движения сливались в чёрно-серебряную дымку. Он аккуратно срезал с наряда графа узкие полоски ткани, не касаясь мечом кожи. Геллерт стоял столбом, не понимая, откуда на этот раз выскочит осиным жалом смертельная сталь. Лидан вертелся, и толпа дышала всё чаще. Зрелище было поистине захватывающим. Вжжж-вжжж-вжжж... костюм Геллерта понемногу стал напоминать лохмотья шута. Последним движением Лидан срезал широкую прядь рыжих волос, отбросил меч и слегка поклонился собравшимся. По залу пронёсся изумлённый вздох.
Геллерт Сэндреи был жалок. Его красный бархатный костюм превратился в мешанину из полосок, а наполовину обритая голова вызывала брезгливую оторопь. По лицу молодого человека текли слёзы страха, он словно не понимал, что до сих пор жив. Сначала тихо, а потом всё громче раздавались смешки. Вскоре над незадачливым дуэлянтом хохотал весь зал, даже Рилмок не смог удержаться и хихикнул. Лидан швырнул мечи стражникам, забрал свой и бросил в пустоту:
— Прилюдное осмеяние — лучшее наказание для некоторых господ. — Он слегка наклонил голову. — Ваше Величество.
И Рилмок понял, что весь этот спектакль Лидан разыграл для него одного.
Вдруг какое-то движение привлекло его внимание. Расталкивая локтями вельмож и придворных, в ноги Рилмоку бросилась Джиневра. Плечи её дёргались, по лицу катились слёзы. Задыхаясь, она обнимала его сапоги и, глотая слова, рыдала:
— Ваше Величество! Умоляю вас! Пощадите Геллерта! Не отправляйте его на плаху! Он... он ещё ребёнок, злой, бессердечный, но ребёнок! Смерть отца стала для него страшным ударом! Ваше Величество, именем Создателя заклинаю, не казните... Он не понимает, против кого вышел... Он... Он достаточно наказан, Ваше Величество!... — Джиневра уже почти не могла говорить, лишь судорожно дышала, заливая слезами рилмокову мантию и сапоги. Юноша опешил. Сейчас она до боли напоминала ему молоденькую воровку, так же покрывавшую поцелуями его сапоги и стремя. Только несостоявшаяся ведьма молила за себя, а Джиневра за брата. Бывшая герцогиня всхлипывала, даже не пытаясь утереть льющиеся слёзы.
— Джиневра, встаньте. Да встаньте же! — Он оглядел притихший зал и выхватил взглядом светловолосую тонкую фигуру. — Виарил!
Подскочивший эльф попытался поднять сестру Геллерта, но она упорно цеплялась за ножки трона. Рилмок вздохнул и встал.
— Я не желаю проливать зряшную кровь. — На этих словах Риголлан, доселе наблюдавший за происходящим с ленивым интересом, встрепенулся и впился глазами в юношу. Тот оглядел зал и повторил. — Я не желаю проливать кровь и осквернять церемонию коронации. Даже Лидан кхар'Кирдеат не оставил на этом человеке ни единой царапины. Сударь Сэндреи, вас можно поздравить. Вы, наверно, единственный, кто смог напасть на Лидана и уйти живым. — Рилмок помолчал и вдруг резко крикнул: — В Магнификат его! На покаяние! Пусть братия решает, когда Геллерт Сэндреи достаточно искупит свой недостойный поступок.
По залу прошёл шелест. Вельможи и придворные, даже Стеллан, все были изумлены мягкостью приговора. Марциал степенно склонил голову. Он сам поступил бы точно так же. Джиневра рухнула на пол, содрогаясь в новых рыданиях:
— Я благодарю... я благодарю Ваше Величество за доброту... — Виарил всё-таки сумел мягко поднять её и отвести к мужу. Рилмок проводил её взглядом. Всё-таки в ней есть любовь, пусть разбудить её было непросто. Джиневра утирала слёзы, до сих пор не веря, что Геллерт будет жить. Рилмок обернулся к Эрно. Тот выскочил из толпы и упал на колени.
— Я благодарю Ваше Величество за доброту и великодушие по отношению к моему брату. — Он перевёл взгляд на Лидана, до сих пор вертевшего в пальцах дротик. — Я благодарю Лидана кхар'Кирдеата за урок и за проявленное милосердие. — Эрно смотрел прямо, не опуская глаз. Он будет верным подданным, подумал Рилмок и вслух произнёс:
— Что ж, давайте считать этот досадный инцидент исчерпанным. Граф Сэндреи, вы уже преклонили колени. Я слушаю вас.
Эрно выпрямил спину и твёрдым голосом начал говорить.
— Я, граф Эрно Сэндреи, глава рода Сэндреи, присягаю на верность Его Величеству Рилмоку Первому, Интериору людей по праву Чистой Крови. Я клянусь никогда не выступать против него ни словом, ни делом, и слова мои слышит Создатель. Моя жизнь и моя честь принадлежат Интерии, и слово моё нерушимо.
— Встаньте, граф, — после долгого молчания промолвил Рилмок, — я принимаю вашу клятву. Вы можете вернуться в зал.
Графы и бароны на деревянных ногах подходили к трону и становились на колени. Больше никто не сомневался в праве Рилмока на престол.
— Я, граф Констанц Кириати, присягаю на верность...
— Я, граф Детре Фаркаш, клянусь своей честью....
...
— Я, граф Аглент Сирке, присягаю на верность... — Рилмок уже слушал вполуха. Главное было сделано. Аквилия получила Интериора. Осталась самая малость.
— Я принял присяги девяти графов и трёх баронов Аквилии. — Голос Рилмока обрёл необходимую уверенность. — Теперь выслушайте мой указ. Я назначаю графа Стеллана Вернейского своим первым советником, покуда смерть или его собственное желание не положат конец этой службе. Так же, удовлетворяя прошение эльфа Виарила, сына Риголлана из Келентелле, я назначаю его придворным лекарем, покуда смерть или его собственное желание не положат конец этой службе. Я поздравляю вас с назначениями, — Рилмок обратился к Стеллану и Виарилу. — Надеюсь на вашу преданность и верность. А теперь я объявляю торжественную часть законченной. Время насладиться пиром и фейерверком.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/08/03/1384