Встретили нас холодно. Я имею в виду, холодно в буквальном смысле. Потому, что появление Белки и Сашки стало для Козлонога, по-видимому, такой неожиданностью, что он окатил обе ступы ледяной водой из своего рожка. Но при этом, на лице у него было такое умилительное изумление, что даже обидеться на него не удалось. Вот и Баба Яга тоже, только покачала укоризненно головой и повела нас переодеваться.
Вскоре, все мы вновь вышли на крыльцо. Сестренки мои были просто очаровательны в своих ярких сарафанчиках. Впрочем, ненадолго. Я и оглядеться не успела, как они, скинув одежонку, уже плескались в фонтане и оглашали все вокруг своим радостными криками и взвизгиваниями. Вместо того, чтобы подчиниться моему требованию, тотчас же вылезти из бассейна, они только громче хохотали и призывали меня присоединиться к ним. Это в такую-то ледяную воду? Ну конечно, разбежалась.
Это безобразие, к счастью, было недолгим. Его сразу же, одним лишь взглядом, пресекла Баба Яга. И, через несколько секунд, девчонки, как пробки, повыскакивавшие из фонтана, уже одевались, не переставая дрожать от холода.
- Шустрые вы девочки – не то укоризненно, не то, наоборот, одобрительно сказала Баба Яга. – То-то, Лиходей никак не хотел вас отдавать. Вижу без дела вас оставлять нельзя, а то еще натворите чего-нибудь. Будем учить вас Бабы Ягиному делу. Но это завтра, с утра. А сегодня я должна вас накормить, напоить, в баньке попарить, да спать уложить.
Я вспомнила свой приход сюда и улыбнулась. Полное дежавю.
- Это надолго? Как ты думаешь? – спросила меня на ухо Сашка.
- А, какая разница? – ответила я. - Скоро дело делается, да нескоро сказка сказывается.
Я почти уверена была, что она меня поправит. Она всегда поправляет, если при ней неправильно что-нибудь скажешь. Я уже предвкушала это ее – “Неправильно”. Но Сашка только внимательно посмотрела на меня и ничего не сказала. Странно. Странно и удивительно.
Занятия в Бабы Ягиной школе оказались настолько интенсивными, что сестренкам и в самом деле было не до баловства. Зато уже на третий день, они лихо носились в своих маленьких ступах над фонтаном и заливисто хохотали.
Ступы эти, кстати вечером, того дня, когда мы вернулись из гостеприимной деревеньки, привез какой-то мужичок на смирной гнедой лошаденке. Просто подъехал, молча, выгрузил их из телеги, развернул лошадку и уехал обратно.
Потом, время словно замедлило свой ход, шло и шло неспешно, пока, наконец, не наступил тот самый день, о котором, мне просто не терпится рассказать. Баба Яга по своим делам отлучилась, как она выразилась, на пару дней.
- Ничего, пару дней без меня не пропадете – напутствовала нас она. - Столик и Самобранка с голоду помереть вам не дадут. Обидеть вас тут некому, да и сам вы уже немного Бабы Яги. Так, что все будет хорошо, да и я постараюсь поскорее обернуться.
С этими словами она умчалась куда-то на своей ступе, а мы уселись на ступеньках крыльца, погрузившись в блаженное ничегонеделание. Я бы, наверное, и задремала даже, но тут Белка подала голос – А к нам тетенька, какая-то идет.
- Где? – в один голос вскинулись мы с Сашкой.
- Да, вон – Белка вытянула руку.
Действительно, там на самом дальнем конце поляны, только, что вышла из леса, и теперь шагала к нам какая-то женщина в синем сарафане.
Странная она была, какая-то. И походка ее была странная и сама вся. И шла она с палочкой, но не опиралась на нее, а просто в руке несла. В общем, все как-то не так. И лишь, когда женщина подошла совсем близко, стало видно, что и не женщина это вовсе, а лиса.
Вы, наверное, подумали, что я шучу? Так вот и в мыслях ничего подобного не было. Самая настоящая лиса. Только в сарафан одетая. И палка у нее в руках, ни клюка какая, или посох, а обычная кухонная скалка. Вот, честное слово, с самого начала она мне ужасно не понравилась. Как потом выяснилось, Белке с Сашкой тоже.
- Куда это Яга у вас. как угорелая, в своей ступе помчалась? – небрежно спросила лиса, подойдя к крыльцу.
- А она, как будто, и не уполномочивала нас первому встречному докладывать, куда полетела – довольно грубо ответила я.
- Понятно, буду, по крайней мере, знать, что я первая, здесь прошедшая – лиса как будто и не обиделась совсем.
Она осмотрела внимательно терем – славненький домик и не маленький совсем. Переночевать пустите?
- А ты, кто такая? - неприязненно спросила я. То, как развивались события, мне совсем не нравилось.
- Я то, здесь фигура известная, меня все знают – спокойно ответила непрошеная гостья. – Лиса я, если уж сами не поняли. А звать меня Елизавета Патрикеевна. Для своих можно просто Патрикеевна.
Лиса хитро нам подмигнула – так, как насчет переночевать?
- Что-то меня начинают терзать смутные сомнения – пришла мне на помощь Сашка. – Уж, больно скалочка у тебя знатная. А не сменяешь ли ты ее на курочку?
- Можно и на уточку, или овечку – вставила реплику Белка.
Лиса злобно сверкнула глазами и оскалила зубы, но уже через мгновенье вся расплылась в улыбке.
- Ох, чует мое сердце, что кто-то меня здесь очень сильно оклеветал - пропела Патрикеевна медовым голосом. - Да только неправда все это. Много злых людей на белом свете и все норовят за безграничную доброту мою черным злом отплатить.
- А, я, странница убогая – лиса даже глаза лапой вытерла. – Вот хожу по земельке. Где приютят, там и заночую. И то сказать, народ то у нас большей частью добрый да сердечный. В приюте не отказывает. Тем и жива до сих пор.
М-да, толстоват намек-то, подумала я. Знать бы еще, зачем она с такой настойчивостью ночлега добивается. Конечно, лучше всего не пускать, но с другой стороны интересно, что эта бестия задумала. Не зря же она приперлась сюда. Да еще сразу же после того, как Баба Яга улетела. Надо пока, время тянуть, решила я. А там, глядишь, и придет что-нибудь в голову. И надо же, только подумала об этом, и бац, идея в голову пришла.
- Сама я этот вопрос решить не могу – как можно вежливее говорю я. – Мне нужно с сестренками посоветоваться.
Лисе это явно не по вкусу пришлось, но виду не подает. Равнодушно плечами пожала и говорит – Ну, коли так, то собирай свою думу боярскую. А я, стало быть, подожду, торопиться мне некуда.
С этими словами она села на край фонтана и ногу за ногу закинула. Или лапу за лапу, не знаю как правильно сказать. Всем видом своим демонстрирует, что готова сидеть здесь и ждать хоть до светопреставления. Но, козлоног, которому по видимому лиса тоже не понравилась, вдруг, окатил ее таким количеством холодной воды, что Патрикеевна даже подпрыгнула.
Потом она долго еще отряхивалась, всем видом своим, выказывая возмущение. Близко к фонтану, однако, уже не подходила.
Дума, наша, боярская протекала недолго. Мы очень быстро пришли к единому мнению, что Патрикеевна затеяла какую-то аферу со скалочкой. Чтобы взамен ее получить что-то другое. Курочек у нас тут, правда нет, да и уточек тоже. С другой стороны, ей эти курочки-уточки, скорее всего ей и не нужны. На что-то другое она нацелилась. Спрячет ночью где-нибудь свою скалку, а утром заявит о ее пропаже. А потом и компенсацию за нее потребует. Эту сказку мы хорошо знаем.
Относительно того, пускать лису на ночлег или нет, спорили гораздо дольше. С одной стороны, прогнать плутовку и никаких проблем. Но с другой стороны, когда еще такое приключение на нашу долю выпадет. Прогоним лису, а потом будем всю жизнь жалеть.
Решили от такой выпавшей нам возможности не отказываться, разработали план. Придется правда ночь не поспать, но это уже совсем мелочи.
Сообщили мы Патрикеевне наше решение, она только небрежно головой кивнула, словно и не сомневалась, что все именно так все и будет. Накормили мы ее ужином, после чего уложили на лавке в сенях, пожелали спокойной ночи и разошлись. Напоследок я заметила, как лиса скалку рядышком положила. Интересно, надолго ли? Теперь оставалось только не уснуть.
Девчонки, хоть и крепились, крепились, но за полночь уже вовсю носами посапывали. Да и я из последних сил крепилась, то и дело, на цыпочках подходя к неприкрытой двери и проверяя, спит ли лиса. Та спала настолько безмятежно, что у меня даже сомнения стали возникать, не надумали ли мы сами все это. А Патрикеевна проснется утром, поблагодарит нас за ночлег, да и пойдет дальше со своей скалочкой. И, в связи с этим, не бросить ли мне ерундой заниматься, а пойти да завалиться в постель. Хоть остаток ночи поспать. И ведь, наверняка бы так и сделала, но тут под лисой лавочка заскрипела. Я даже вздрогнула от неожиданности.
Лиса села на лавке, огляделась, прислушалась. Я дыхание затаила. Но, тут сердце, как назло, стало усиленно в груди колотиться. Так стучит, что думаю просто невозможно его не услышать. Но, нет, ничего, пронесло.
Лиса подняла с пола скалку и неслышными шагами пошла к двери на крыльцо. Открыла, та даже и не скрипнула. Я подождала немного, и тоже на крыльцо за ней на цыпочках вышла. Вижу, лиса непрестанно по сторонам озираясь, к баньке идет. Подошла, еще раз оглянулась по сторонам и аккуратненько так спрятала скалочку в поленнице дров.
Я скорее назад, в спальню. Тихонечко сестренок разбудила и шепотом рассказала им, где лиса скалку спрятала. Дальше они уже сами, согласно плана, знают, что им нужно будет делать. Я же думаю, прилягу на минутку, пусть не поспать, так хот полежу немного. Едва голову на подушку опустила, так сразу и провалилась в сон.
Разбудил меня душераздирающий крик.
- Скалочка моя, где ты? – истошно кричала лиса, непрерывно бегая по сеням. Похитили злодеи мою скалочку. И что я теперь матушке своей скажу? Еще в детстве вручила он мне эту скалочку, и наказала мне никогда с ней не разлучаться. Да и как же это я, неблагодарная единственную память о матушке своей сохранить не смогла. Как же это я, теперь в глаза то ей погляжу.
Я уже сглазить боюсь, настолько все хорошо по плану идет. Так, теперь сестренок нужно на задний план срочно. Там у них очень ответственная роль. А ты, голубушка, давай-ка на авансцену быстренько. Да поторапливайся, подгоняю я сама себя. Наконец, приняв на себя самый невинный вид, выхожу в сени.
- Елизавета Патрикеевна – сразу же, бросилась я утешать лису. – Да что такое, случилось то? да ведь, на тебя без содрогания и смотреть то невозможно. Скажи же хоть, что произошло то?
Я терпеливо выслушала еще раз историю о том, как лиса получила скалочку от своей матушки, и не только, даже на мгновение, не дала участливому выражению с лица сойти, но еще и сказала в конце – Ах, беда-то, беда-то какая.
Через некоторое время лиса как бы впала в прострацию. Сидит на лавочке, голову опустила, сама с собой разговаривает, еле слышно.
- Ах, скалочка моя милая – слышу я, как бормочет Патрикеевна. – Нет, не перенести мне такой утраты. Ничто ведь мне, скалочка моя, твою потерю не возместит. Да и как же я теперь, дальше то жить буду. Не жизнь, а страдание сплошное, бесконечное. Вот, разве только если скатерть-самобранку мне в виде компенсации, или ковер-самолет. Можно, впрочем, и сапоги-скороходы.
Тут голос ее окреп, и она остро глянув мне в глаза, совершенно спокойно предложила – А, лучше дай я сама в сундуках то пошвыряюсь, выберу себе компенсацию. От наглости ее у меня даже дыхание перехватило, но с тем, же участием в голосе, я продолжила свою роль.
- Ох, да какие разговоры – проникновенным голосом утешала я лису. - Не заморачивайся ты над этим. Компенсация будет самая щедрая, хотя мы и знаем, что полностью возместить тебе потерю она не сможет. Я же понимаю, материнский подарок, как-никак. Это не шутки. К тому же, и для нас это событие будет ужаснейшим ударом по нашей репутации. Представляешь, если пойдут разговоры, что в доме Бабы Яги обокрали странника. Да к нам просто будут бояться заходить.
- Но, ты не расстраивайся, раньше времени – все тем, же задушевным голосом продолжала я. – Мы создадим комиссию и с особой тщательностью расследуем это прискорбное событие. Надеюсь даже, что сумеем возвратить тебе, бесценный для тебя, материнский подарок.
Лиса при этих словах, обеспокоенно заерзала. Делая вид, что не заметила этого, я закончила тщательно продуманное выступление – Ну, а если уж, несмотря на все наши старания, мы так и не сможем вернуть тебе твою скалку, то будет выплачена компенсация, максимально приближенная по ценности к пропавшей вещи.
Таким образом, мы начали настоящую судейскую волокиту. И, уже одно это можно было бы считать несомненным успехом, но самое главное было еще впереди.
Мы втроем уселись по одну сторону длинного стола, на котором лежала пачка бумаги, бронзовая чернильница и гусиное перо. Перед нами на стуле сидела сильно встревоженная Елизавета Патрикеевна. Видно было, что она прекрасно чувствовала, что ситуация развивается отнюдь не по написанному ей сценарию, но ничего предпринять не могла.
Открываю заседание комиссии по расследованию инцидента, произошедшего нынешней ночью – сухим административным голосом произнесла я. Основанием для расследования послужил предъявленный иск о пропаже, очень дорогой для истца скалки. Истец, хорошо известный в здешних местах – лиса, полное имя, которой Елизавета Патрикеевна.
- Истец, правильно ли было названо Ваше имя? – официальным голосом осведомилась Сашка.
- Да, правильно – подтвердила лиса.
Сашка макнула перо в чернильницу и что-то записала. Затем, продолжая писать, спросила – Истец. Вы подтверждаете свой иск?
- Подтверждаю – буркнула лиса. Чувствовалось, с какой неохотой она участвует в этом процессе.
- Отлично – бодрым голосом воскликнула я. – Члены комиссии, какие будут предложения?
- Предлагаю провести следственный эксперимент – предложила Белка?
- У членов комиссии и истца имеются возражения – осведомилась я. И поскольку все промолчали, я повернулась к Сашке – Зафиксируйте, пожалуйста, это в протоколе.
После того, как предложение о следственном эксперименте, а равно и как отсутствие возражений по нему, были занесены в документ, я вновь обратилась к Белке – С чего Вы предполагаете начать эксперимент?
- Думаю, что правильнее всего, будет начать с осмотра места преступления – тоном опытного сыщика ответила Белка.
Ну, что ж. – мы уверенно приближались к заключительному аккорду, и я прочно взяла нити управления в свои руки. – Прошу членов комиссии и истца пройти для осмотра места преступления.
- Прошу внести поправку – подала голос Сашка. – поскольку следствием еще не доказано, что имело место быть преступление, предлагаю использовать термин “Место происшествия”
- Предложение принято – огласила я.
Тем временем, мы подошли к скамейке, на которой, этой ночью, спала лиса.
- Покажите, пожалуйста, максимально точно, то место, где Вы положили свою скалку, перед тем, как лечь спать – голос Белки был на удивление официальным.
- Да, вот сюда и положила – Патрикеевна протянула лапу и замерла.
Как раз на том месте, на которое она указывала, лежала ее скалка.
- Как это прикажете понимать? – я повысила голос до максимального градуса строгости. – Истец, это Ваша скалка?
На Елизавету Патрикеевну было жалко смотреть.
- Внесите все это в протокол – попросила я Сашку.
- Готово – через минуту сказала она. Вот, только печати нет, чтобы поставить.
- А, Вы, кляксу поставьте, госпожа секретарь – посоветовала Белка. – Какая разница.
Это под общий оглушительный хохот и было исполнено. Наш, идущий от сердца смех, как то странно повлиял на Елизавету Патрикеевну. Она громко взвизгнула и опрометью бросилась вон. На крыльце она запнулась и скатилась с него кубарем, затем она непостижимым образом плюхнулась в фонтан, выскочила из него, как ошпаренная и со всех ног бросилась к лесу.
- Патрикеевна – крикнула я ей вслед. – Скалочку забыла. Как же ты без нее матушке на глаза покажешься?
Да, только, куда там. Лисы уже и след простыл.