Архимаг щёлкнул пальцами: ключ повернулся в замке, впуская слегка припорошенного снегом джинна. Можно, конечно, и обычным способом было открыть, но вон и детишки рты в восхищении пооткрывали, и Яга глянула та-а-а-ак уважительно, а в глазах у Леи промелькнула целая гамма эмоций, которую можно было перевести с рыжемагического примерно так: «Мальчишка ты, архимаг! Но именно за это я тебя ещё больше обожаю!!!»
Маймун между тем топтался в коридоре, тянул время. Лея решила прийти на помощь. Быстренько нашарив тапочки для гостя, шепнула: «Да не съедят же, в концов концов!» и, уцепив смущённого джинна за рукав, она громко произнесла:
- Бабуль, познакомься! Это наш хороший друг, Маймун Шамхурашевич! Он – самый настоящий восточный джинн! Маймун, это моя бабушка Яга, прошу любить и жаловать!
Маймун приосанился, орлом глянув на Ягу. Та поправила цветастый (гостевой, стало быть) платочек и стрельнула в его сторону глазками. Магичка и архимаг переглянулись, хихикнув про себя: а бабка-то того… кокетничает!
- Здравствуй, дядя Маймун! – дуэтом выпалили воспитанные двойняшки. Атмосфера разрядилась: джинн широко разулыбался: в этой парочке он души не чаял. Это было настолько явно, что Яга немедленно прониклась к нему ещё большей симпатией.
- Приветствую вас, о бесценные и драгоценнейшие друзья мои! – по-восточному велеречиво завёл джинн, склоняясь в церемонном поклоне. При этом он бормотнул что-то по очень-древне-персидски - и на столе перед двойняшками возникли затейлив украшенные коробочки с настоящими восточными сладостями. Иван и Марья радостно пискнули и тут же приняли солидный и серьёзный вид, что совершенно не помешало им потихоньку таскать в рот кусочки халвы и рахат-лукума.
- Мир вам, о мудрейшая и достойнейшая госпожа! – продолжил Маймун, обращаясь непосредственно к Яге. Та выпрямила спину, отвечая лёгким наклоном головы.
- Здравствуй и ты, милок, коль не шутишь! Довольно церемоний, дело говори! – вроде и тихо произнесла Яга, а джинн отчего-то вздрогнул. Теперь переглянулись все четверо: ух, сильна бабуся! Кого хочешь построит.. Ну, почти…
Джинн вопросительно посмотрел на архимага. Тот кивнул: да, можно, все в курсе, и взглядом указал на свободный стул. Лея, чтобы ничего не пропустить, мигом слетала на кухню за чайником. Кажется, она всё же применила магию, хотя обычно предпочитала готовить, так сказать, по старинке: взглядом она его вскипятила, что ли? По всем статьям должен был уже остыть, а тут аж пар идёт! Уважая традиции, и пиалу с кухни прихватила, специально для Маймуна завели.
Джинн осторожно отхлебнул ароматный чай, вздохнул, решаясь…
- Да не поразит меня гнев твой, о мудрейший из Стасов… – привычно завёл он и осёкся, заметив чуть укоризненный взгляд архимага: ну, просил же сто раз!
- Хорош тут паразитов поминать, за столом, чай! – сурово произнесла Яга. Джинн смешался не хуже, чем в миксере, однако подействовало: отбросив все церемонии, он начал свой рассказ.
- Я, недостойнейший из джиннов, скрыл от своих друзей, что способен разговаривать с волшебными существами… Проникнувшись сочувствием к несчастному, заключённому в ящике с адской машиной, я часто беседовал с ним и узнал многое о его злосчастной судьбе, полной лишений и бедствий.
- Да не томи ты! – взмолилась Яга, и Стас понял, что она, как говорится, на грани. К счастью. Понял это и Маймун, поскольку заторопился, выкладывая уже только факты.
- Раб лампы, я как никто понимал, каково это – оказаться в заточении, одному, без друзей, без единой родной души…
Яга всхлипнула, но быстро совладала с чувствами. Маймун, видимо, совершенно не въезжая в ситуацию, выглядел весьма довольным произведённым эффектом и продолжал на том же надрыве:
- Ещё одно обстоятельство делало наши истории похожими в своей трагичности… И его, как меня когда-то, предал самый близкий человек! Скажу вам больше: его продали в вечное рабство за медный грош, да покарают небеса столь скаредного и мелочного человека, ввергнувшего доверчивое и преданное существо в бездну страданий и испытаний за столь смехотворную и ничтожную цену!
Фраза повисла в воздухе, произведя эффект разорвавшейся бомбы. Иван и Марья ещё не понимали, о чём речь, но уже догадывались, поглядывая то на разливающегося свадебным тамадой джинна, то на Ягу, взирающую на него с отвисшей челюстью. Глаза у Леи стали круглыми, и только архимаг, не теряющий хладнокровия и не в таких ситуациях, мгновенно сообразил: сейчас одним сотрудником Института может стать меньше. Яга уже начала медленно приподниматься с места, лицо у ведьмы стало пунцовым, воздух в комнате слегка заискрился.
- Ты чего ж это плетёшь – выплетаешь, а?!
Джинн и вправду тормозил, потому что в ответ придал своей по-восточному лукавой физиономии выражении значительности и оскорблённой невинности:
- Мой рассказ правдив от первого до последнего слова, о многомудрая госпожа! Да будет вам известно, что более правдивого джинна…
У Яги сдали нервы.
- Ах ты ж брехун пустомельный! – взвилась бабка. – Да чтобы я своего котика самолично продала?! Да ни за какое злато-серебро бы не согласилась на подлость такую! Ещё раз скажешь такое – по ветру развею болтуна, чтоб поклёп не возводил!!!
Глаза разъярённой Яги метнули молнии. Причёт отнюдь не в переносном смысле. Двойняшки ловко нырнули под стол, джинн, наконец, докумекавший, к чему идёт дело, сноровисто втянулся в заварочный чайник – и тут же вылетел обратно вместе с крышкой, отказываясь соревноваться в крутости с кипятком. Стас перехватил шипящие рассерженными змеями молнии в кулак, осторожно нейтрализовал и с укором глянул на Бабу Ягу. Та и сама уже поняла, что погорячилась. Видать, сильно задели её слова Маймуна!
- Бабуль, поостынь, - Лея, пересев поближе к бабке, погладила её по руке. – Расскажи, как всё по правде было. Ясно же, что тут недоразумение какое-то.
- Это вон он – недоразумение! – заметно смягчившись, для порядка проворчала Яга. Джинн, материализовавшийся поближе к архимагу, опасливо покосился на неё, однако гроза вроде как миновала. Яга, пригорюнившись, подпёрла щёку сухоньким кулачком и крепко задумалась.
- Неужто тот немчик вертлявый, что ко мне свататься приходил, и умыкнул Дымочка моего?! Уж так юлил, такие слова говорил… Хорошо, Кощей не слышал… Надоел хуже горькой редьки! Я его с порога, а он в окно! Пришлось волшебным дрыном бока намять, только тогда отстал!
Стас и Лея многозначительно переглянулись. Так вот откуда взялось выражение «Ёшкин дрын!» Магичка хотела было обогатить свои познания истинным значением ещё одного крылатого словосочетания, а именно «ёшки-матрёшки», но вовремя подумала и прикусила язычок. Мало ли что, молодость у Яги наверняка была бурная… Если к ней ещё сотню лет назад с предложениями руки и сердца подкатывали, то в юные года она и вовсе огонь-девка была!
Примерно о том же подумал и архимаг. Его посетила догадка относительно того, кем мог быть тот «вертлявый немчик», быстро перерастающая в уверенность. Ай да Шрёдингер! Видимо, кот ему нужен был позарез, если решился даже к Яге посвататься под такое дело, а потом и вовсе покражу совершить… И ради чего?! Авторитет заработать, в историю науки войти… Стоп! Если он в Тридевятое царство пролез, это может означать только одно: кошконенавистник знал о порталах. Скорее всего, вдобавок к научным познаниям он разбирался и в магии. Ну, что ж, при таком раскладе всё сходится. Однако от этого господин Эрвин Шрёдингер симпатичнее не становился…
Стас отвлёкся от мыслей, заметив, что все молча сидят и смотрят на него.
- Набрехал, значит, немчура треклятый моему котику, что запродала я его, бедняжку, в кабалу… – дрогнувшим голосом произнесла Яга. – А он и поверил… Каково же ему было там, в ящике-то, ведь в холе и неге держала, берегла, а тут один-одинёшенек… Поневоле на весь человеческий род окрысишься… И не поможет никто…
- Помог… Я помог, - осторожно вставил слово Маймун, успевший принять прежний, материальный, так сказать, облик. – Я его и выпустил… Заклинание, которым ты, о мудрейший… и наискромнейший из Стасов! – быстро добавил он, вспомнив, что архимаг не любит, когда его нахваливают, - то самое заклинание, которым ты меня освободил, подошло…
«На тебе, и слова отмычками бывают!» - подивился Стас, но вслух спросил о другом:
- Ты его выпустил, а он?
- А он… вернулся! – горестно вздохнув, пожал плечами Маймун. – Да и то правда, куда он пойдёт? Привык уже… Так, выходил по ночам погулять…. Однажды только надолго пропал. Об этом я и поведал вам с достопочтенным Иваном ибн Ивановичем… Словно позвал его кто!
«Его и позвали, - подумал Стас. – Серый Волк позвал. А потом и дети. А Кот, стало быть, хоть и разобиженный на весь свет, а на выручку кинулся… С Серым они и вовсе, получается, из одной сказки, так что – рыбак рыбака, свояк свояка…Вроде разобрались, что к чему. Осталось самое сложное: Кота отыскать и с Ягой их помирить!»
- Отправляемся на поиски! – вставая с места, дал он указание своей команде. – Кто первым заметит кота, сообщите мне, никаких действий самостоятельно не предпринимать!
- Ясно! – ответили ему пять голосов. Шестой чирикнул, выражая готовность выступать немедленно. Стас посмотрел на детей. Те немедленно сникли, но Иван решил всё же не сдаваться сразу:
- Кот нас не испугается, он уже два раза за нас заступался!
Марья быстро глянула на него, напоминая, что про первую историю родители вроде как не знают. Но Иван, что называется, закусил удила.
- Да, дважды! Всё равно бы рассказали, - тоном тише добавил он. – Возьмите нас Дымка искать… Мы осторожно будем.
- Пожалуйста! – Марья в трогательном жесте сложила руки на груди. Лея задумалась, косясь на архимага. Последнее слово было за ним…
- Одевайтесь, только быстро! – оглашая квартиру торжествующим кличем индейцев племени апачей, двойняшки кинулись одеваться. Не прошло и минуты, как вся поисково-спасательная команда уже спускалась по лестнице во двор, готовая отправиться по следам пропавшего Кота.