Обычный вечер.
Он по обыкновению наполнил чашку горячим кофе и распахнул окно.
В окно ворвались звуки, запахи и ощущения.
Он закурил, глубоко затянулся и выпустил дым... туда, к облакам.
Потом уселся на подоконник, свесив ноги наружу, и отхлебнул кофе.
Совсем обычный вечер.
Докурив, он поставил рядом с собой пустую чашку и достал холщовый мешочек-кошель,который обычно носил на груди, на шнурке.
Он распустил шнурок и бережно высыпал на ладонь горсть монеток.
Монетки-воспоминания.
Яркие и потускневшие, тяжелые и легкие, большие и совсем маленькие.
Были там и монетки других стран, разных времен, и даже монетки страны в которой он родился и жил,и которой уже давно не ни на одной карте, хотя он никуда и не переезжал.
Монетки тускло поблескивали в лучах заходящего солнца и нежно щекотали ладонь.А он долго смотрел на них.
Порой он выбирал одну и подбрасывал в воздух. А потом долго провожал её глазами.
Некоторые монетки летели вниз, к потоку нервно снующих далеко под его ногами автомобилей,а некоторые исчезали высоко в небе.
А потом он снова вешал на грудь ставший казалось чуть легче кошелёк.
Он знал, что когда нибудь кошелёк опустеет, хоть он и добавлял в него порой новые монетки.И тогда, на следующий вечер после этого, вместо монетки полетит он сам.
Все же хотелось думать что вверх, хотя и не очень верилось.
Но совсем не от страха или неверия он берёг самые любимые монетки...
просто их тяжесть странным образом согревала душу.
И хотя он прекрасно знал что все равно куда лететь, вниз или вверх...
лететь видимо было еще рано.
А главное, перед тем как завязать кошелек, он всегда запускал в него руку
и безошибочно извлекал одну маленькую монетку.
Она всегда была теплой на ощупь и слегка пульсировала, в такт его сердцу.
Он нежно гладил её и опускал обратно, точно зная, что обязательно слукавит
и в тот последний день, когда пора будет лететь, он не бросит её,
а крепко-крепко зажмет в кулаке.
За спиной, на столике, мерно, как метроном, тикали часы.
На них не было стрелок.
Впрочем, и не могло быть.
Время, которое они отмеряли, измерялось не числами, и не имело направления.