Низкое небо пытается выдавить отстатки сознания, проминая робкий оптимизм до влажного, пахнущего теплом асфальта.
При другом освещении листва может быть по-летнему яркой, я помню об этом, ловлю ускользающее воспоминания на грани чувственного восприятия.
Помню я и о том, что небо может быть глубоким, притягивая бездонностью своей глубины всё то, что привычно мокнет где-то на самом дне меня.
Воспоминания субреальны, аморфны и уж слишком отдают показным подростковым пессимизмом. Воспоминания подвержены диффузии то ли с клочьями по-осеннему овеществлённого тумана, то ли со следами воды на всех стёклах, в которые упирается взгляд. Чашка кофе, сублимированная бодрость сна, и воспоминаний уже нет. Есть следующий приём пищи, обед ли, ужин, и снова сон во сне. В котором всё так же барабанит по жестяным отливам, по обманчивой прозрачности окон вода.
Стремлюсь окружать себя порядком, распорядком и целями. Механически встал, механически почистил зубы, 300 метров до метро, по ступеням вниз. Механические люди, механические улыбки. Но меланхолию дождя не обмануть, вот она, барабанит по туго натянутой ткани зонта. Отдаёт в голове фантомом зубной боли, вносит диссонанс в порядок и распорядок. Иногда приходит понимание, скорее робкое ощущение возможности понимания того, что у дождя свой порядок и свои цели. Ритм аритмии и осознанная меланхолия устремлённости. Но это понимание сродни источнику раздражения, комариному писку в тишине ночной комнаты, который хочется прекратить, прогнать и вновь остаться наедине с тем, к чему привык. К тишине бездействия, к тишине, которая сон и в которой нет ничего, что может нравится или не нравится. Но физиологический сон не так однозначно приятен, каким он кажется иногда на закате дня. Сон тоже требует концентрации и ритуалов, сон требует засыпания и заканчивается пробуждением. Сон — стресс, стресс — сон. В комнате темно и только дождь прицельно бьёт в жесть подоконника. Утро? Вечер?
Чем ты старше, тем больше обязанностей, ответственностей и бытовой подозрительности. Круг ответственности расширяется, набирает вес и норов, стремясь при этом к сингулярности. Всё то, что было вызовом, борьбой и ожиданием чуда, стягивается в тугой узел рутинного ожидания конца недели и дождя. Не хочется никакой конкретики. СЕКС вместо секса, ЗАВТРА вместо завтра. Больше стекла, больше, больше окон! Обманчивая и обманывающая открытость, свобода доступа к самому сокровенному. Мы же на самом деле дети. Все представления о мире, о том как нужно любить и дружить, они все из ярких детских книг. Время идёт, книги выцветают, пастельные тона сменяются безвременным бесцветьем. Чёрное-белое, точка-тире. И больше, больше окон, чтобы не чувствовать себя одиноким, пусть же хоть кто-то присмотрит и поставит в угол! А назавтра будет солнце и желание вырасти большим-большим.