«В старых книгах храниться множество тайн прошлых лет. Они охраняют свои тайны в безликих предложениях. Они пылятся в заброшенных библиотеках, домах, подвалах, землянках. Какие-то из них уничтожили, сожгли, разорвали, оставили под дождем. Но те, что остались, продолжают нести свои знания сквозь время. И иногда их находят. Ещё реже читают. Но если их прочитать, зачастую жуткие истории оживают. Каждое прочитанное слово даёт им силу, призывая участников тех событий. И вот уже над читающим сгущаются тучи, а из самых потаённых уголков собирается тьма, готовя второй удар.»
***
«И пришли они. Четыре Всадника. И были они темнее безлунной ночи, страшнее геенны огненной, опасней, чем ураган, цунами, землетрясение и извержение вместе взятые» – эти слова бились у старосты деревни под смешным названием Карбис, когда на горизонте появились силуэты четырёх всадников.
«Что им нужно от моей скромной деревни?» – хмурился староста Никодим, преувеличивая скромность селения. Чуть больше пятидесяти домов по меркам тех времён считалось очень много.
Всадники тем временем добрались до ворот деревни и остановились, давая воочию увидеть тех, о ком складывают легенды. В основном мрачные. Никодим вспоминал всё, что когда-либо знал о Всадниках.
Они являлись Повелителями этого мира. Никто не смел противоречить им. А если кто-то и пытался, от него не оставалось даже памяти. Всадники умели расправляться с недовольными.
– Ты. – один из Всадников указал на Никодима. – Лошадям нужен корм. Нам еда и ночлег.
– Да, конечно, сейчас всё будет, Темнейшие. – Никодим согнулся в поклоне, не рискуя поднимать взгляд, поэтому и не заметил презрительную усмешку другого Всадника. Отдав распоряжение конюху насчет лошадей, лично проводил Всадников до единственной таверны, трясясь от страха, понимая, что условия Бурда Темнейшим не понравятся.
«Ой, что будет, что будет?!» – горестно думая, вздыхал староста.
***
– Убого. Но что ждать от тупых селян? – раздался недовольный женский голос. Бурд, хозяин таверны, возмущенно выпятил грудь.
– Что такое вы говорите, госпожа? Моя таверна самая лучшая по всему Севезу! (Севез – название мира) – гордо сказал трактирщик, думая, что баба не может разбираться в искусстве услуг. Мужики молчат, значит, баба тоже должна молчать.
Женщина резко обернулась. Бурд в тот же миг застыл, поняв, кто стоит перед ним. Хелен, Повелительница водной стихии.
– Ты назвал меня бабой? Меня? Саму Хелен? – глаза голубоволосой женщины почернели. В них не было ни зрачка, ни радужки. Только могильная тьма. Трактирщик вскрикнул. Его одежда начали трепыхаться, словно что-то пыталось выползти из неё. Ещё немного и оно выберется наружу! Но внезапно всё закончилось. Женщина гневно обернулась к спутникам.
– Тарем! Какого демона ты мешаешь мне? – обратилась она к Всаднику, закованному в броню.
– Если убить его сейчас, то кто будет нам прислуживать? – ответил Тарем, Повелитель ветров, проигнорировав разъярённый взгляд водницы.
– Тогда я убью его позже. – уже спокойней ответила Хелен, развернулась и ушла. Вмиг поседевший Бурд кинулся искать женщин для наведения порядка в номерах для господ. Трое оставшихся Всадников лишь покосились на него.
– Тарем сегодня слишком добрый, – усмехнулся третий Всадник – Айраат, Покоритель огненной стихии. Тарем промолчал и вышел из комнаты, направившись в зал. Айраат и ещё один Всадник, Зейрек – Повелитель мертвой земли, переглянулись и отправились за негласным командиром.
Тарем и Хелен сидели за столом у окна. Вокруг них шуршали молодые девушки, убирая старую таверну, которую не мыли со дня основания. Тарем лишь морщился, замечая испуганные взгляды. Глупые люди. Вы живёте для того, чтобы ублажать своих господ, но всё норовите поставить себя выше нас. Глупо, очень глупо. Тарем вспомнил причину, по которой Всадники покинули свои поместья и вновь объединились. Кто-то очень умный нашёл старое заклинание, с помощью которого якобы можно уничтожить демонов, каковыми считаются Повелители. Собрал отряд, взбаламутил народ, так ещё и находится где-то за грядой. Придётся тащиться туда недели две не меньше. А в замок только-только Ловчие доставили двух прекраснейших девушек. Близняшки, совсем ещё молоденькие, с бархатной кожей, блестящими белоснежными волосами, испуганными ярко-голубыми глазами. Тарем зажмурился от удовольствия, вызванного воспоминаниями. Увы, он успел их только увидеть. Но зато какое удовольствие будет попробовать их.
Из размышлений его вырвали пришедшие Зейрек и Айраат, уставившиеся на него. Хелен, обидевшаяся на запрет, присоединилась к ним, но молчала.
– Кхм, так и будете молчать? – Всадники переглянулись.
– Что дальше, командир? – произнёс Айраат. Тарем довольно кивнул. Ему нравилось, что его называли командиром. А кто ещё? Зейрек слишком тщеславен, Хелен ничего не видит из-за гордыни, Айраат хоть и силён, но туп. Остаётся только он.
– Ничего. Доедем до гряды, пройдем через рудники, очередному борцу за свободу проведём урок послушания и назад. – Тарем заметил, как нахмурилась Хелен и ухмыльнулся Зейрек. Воды в рудниках практически нет, и она будет почти бессильна, а вот для Зейрека это хорошая возможность увеличить свои силы.
Им принесли заказ. Всадники замолчали. После трапезы они разбрелись. Хелен, как настоящая женщина, пошла закатывать истерики и замораживать взглядом персонал за малейший промах. Зейрек присматривает мальца на ночь. Айраат занят тем же, только ищет женщину попышнее. Не любит он кости. А Тарему надо было проверить коней. Как оказалось, не зря. Когда он подошёл к конюшне, раздался женский крик. Открыв дверь, он почувствовал, как короткие черные волосы встали дыбом от наслаждения, кровь забурлила, а на губах заиграла улыбка. В конюшне пахло кровью и вилась сладкая дымка смерти. На полу лежал обглоданный труп. Всё ясно, лошади проголодались и решили пообедать. Около стены сидела девица и визжала. Кровь хлестала из укушенного бедра. Задета артерия, не проживёт и пары часов. Тарем равнодушно смотрел на муки девушки, разглядывая её саму. А ведь хорошенькая. Длинные волосы, симпатичное лицо, ладная фигурка: высокая грудь, тонкая талия и широкие бёдра. Вполне в его вкусе. Тарем задумался. Почему бы и нет? До близняшек он доберется не скоро, а она всё равно бы сдохла... Решено. Тарем подошёл к девушке, положил ладонь на её бедро, заживляя рану. Девушка с широко распахнутыми глазами смотрела на Всадника с надеждой и мольбой? Что ж, молись, пока можешь. Подхватив девушку на руки, понёс её в таверну, предварительно заперев конюшню, чтобы никто больше не зашёл. Переедание не идёт на пользу лошадям.
Тарем зашёл в комнату, положил свою ношу на кровать, заставил её поесть. Силы ей еще понадобятся. Девушка не спускала с него восторженного взгляда. Она была благодарна, и готова показать это своему новому хозяину. Всадник усмехнулся и начал раздеваться. Под одеждой скрывалось великолепное тело, не удивительно, что девушка приняла его за божество. И готова была на всё, что оно ей скажет. Тарем медленно ласкал девушку. Ему нравились долгие прелюдии. Ему импонировал восхищенный, влюбленный взгляд его новой игрушки. Но больше всего он ждал другой взгляд…другие чувства…
Она пропустила момент, когда Всадник из нежного любовника превратился в дикого зверя, которым движет не страсть, а похоть. Вместо нежных касаний – он рвал когтями её кожу. Вместо жарких поцелуев – укусы, разрывание плоти. По таверне раздался душераздирающий крик. Он наслаждался её страхом, её болью, её неверием. Нет ничего лучше, чем дать человеку надежду, а потом самому отобрать её. Это самое сладкое, самое вкусное. Она была его игрушкой. Игрушкой на одну ночь. Он пил её кровь, разрывал её на части, удовлетворяя себя. Он впитывал её страх, её эмоции, её душу.
***
На утро, когда Всадники уехали дальше, Никодим обходил деревню, ища убытки. В самой деревне было тихо, и он уже надеялся на благополучный исход. Но… Сначала наткнулся на труп в конюшне. Кем он был определить было невозможно. Ругнувшись, староста отправился дальше. В таверне долго не мог дозваться Бурда. Махнув рукой, Никодим подозвал подавальщицу и попросил показать ему комнаты, в которых ночевали Всадники. От дальнейших картин старосту стошнило.
В первой комнате к кровати было прибито тело молодого парня с вывернутыми суставами, истерзанным мужским достоинством, и ножевыми порезами по всему телу.
Во второй комнате изнасилованная дама с пышными формами лежала в луже собственной крови.
В третьей нашёлся Бурд. Хелен отомстила за «бабу», долго и искусно пытая мужчину. Кожа была цела, но что было у него внутри, Никодим не хотел даже думать.
В четвертой комнате он нашёл девушку. Целым осталось только лицо. Распахнутые в ужасе глаза, открытый рот в несмолкаемом крике. И тело, превращенное в фарш. Никодим упал на колени и глухо зарыдал. Это была его дочь. Никодим всей душой ненавидел тех, кто забрал у него последнее счастье в жизни. Четыре Всадника унесли за собой пять жизней. А спустя месяц деревни не стало.
***
«Человек захлопывает книгу, но Тьма уже просочилась в его мир. И она будет идти дальше. Ибо пока есть Свет, есть Тьма.»