- Я честно говоря, не очень понимаю, как называть тебя котом, после того, как достала тебя из форточки, в которой ты сначала пел, а потом застрял, а потом заснул, а потом выяснилось, что ты не кот.
- С кем не бывает. А тебе понравилось, как я в ней пел? Я пел эту песню своей любимой кошке, но она умерла тринадцать лет назад, поэтому не смогла услышать. А ты смогла, потому что ты понимаешь язык кошек. Впрочем, это не удивительно, учитывая, каким зверем станет твой брат.
- У меня нет брата.
- Нет, он у тебя есть. Ты просто об этом еще не знаешь. Но чувствуешь. Сейчас тебе кажется, что твой брат — кот, то есть я, которого ты еще и заподозрила в том, что он кошка. Но он тебе это простил, поскольку в чем его только не заподазривали.
- В чем например?
- Да примерно во всем. Поесть дашь, расскажу. Хотя не дашь, все равно расскажу, только к форточке не подпускай, а то опять застряну и будешь всю ночь слушать песни. Мне мое пение, конечно, нравится, но тебе я не советовал бы лишний раз его слушать.
Грэта приготовила коту тарелку еды, на которую он накинулся так, как если бы не ел сто лет.
Доев, он вытерся лапой и продолжил.
- Ты когда-нибудь видела сны, в которых был тигр?
- Да, я постоянно их вижу.
- А ты в курсе, что он тоже их видит, и в них ты не милая и умная девочка, склонная к совершению убийств с особой жестокостью, а роскошная тигрица, сидящая на берегу ручья, и пересчитывающая небесные звезды, которую в конце каждого его сна убивают.
- За что?
- За то, что ты настолько роскошная тигрица, и еще вы двое последние из вида. После этого в своих снах он идет тебя спасать, и с ним случается что-то плохое.
А иногда ты, и тогда с тобой случается что-то плохое.
Но во всех случаях ты умираешь.
И он тоже, но позже.
- Так что же делать, кот? - спросила Грэта.
- Я честно говоря, не знаю. Я же грязный кот, а не философ Иммануил Кант. Кстати, тебя до сих пор не смутило, что ты разговаривала с котом?
- Нет.
- А не задумывалась - почему?
- Не задумывалась.
- Ты Богиня Камня, и ты сама поймешь, как поступить, когда придет время.