Справа от нас, в голубом домике с белыми ставнями и цветущим палисадником, жила бабка Васюха. Бабушка считала её колдуньей. Подозревала её в том, что та травила наших кур, выбрасывая отравленные с зимы мышиные семечки на дорогу. Ещё бабушка рассказывала зловещим шепотом, делая большие глаза и насупливая брови, что такие, как Васюха, «ЗНАЮТ». Это «знают» подразумевает, что они умеют навести порчу на людей и скотину, привораживать, «перетягивать» через дорогу «цепи», чтобы путник никак не мог пройти дальше, и прочие гадости.
Однажды Васюха меня, маленькую, похлопала по бедру и вечером на ноге вздулась огромная, 10 см в диаметре, опухоль, как от укуса пчелы. Баба Оля за меня испугалась и мы, по сумеркам, ходили к дальней прабабушке Симе – «заговаривать» больное место молитвой. И всё прошло на следующий день!
Васюха была низенькая, может быть, даже сгорбленная или как-то «осевшая», в платке и фартуке. Вся её поза была какая-то заискивающая - голова угодливо склонена набок, блёклые голубые глаза и хитренькие, и жалостливые одновременно, беззубая улыбка...
У Васюхи была дочь Галя, которую почему-то все звали Белкой. Белка привозила на лето к бабушке своего сына – Димку. Это был красивый высокий парнишка –широкоплечий, с тонким станом, с голубыми большими глазами, волнистыми светлыми волосами, похожий на Алёшу Поповича или ёще какого-то былинного богатыря или царевича в молодости.
Однажды с ним случилась беда – он ехал на велосипеде вниз с нашей коммунарской горы, упал и ударился головой. Старая бабушка Васюха не придала большого значения головокружению и головной боли у внука и не вызвала родителей. Сотрясение мозга не прошло даром – началась эпилепсия, кроме неё – психические отклонения.
После травмы Дима стал агрессивен и подозрителен, глаза становились, как у мороженой рыбины. Говорят, он травил свою бабушку Васюху овчаркой - загонял её под кровать, однажды пилил выпившему (малопьющему вообще-то) отчиму горло – не любил пьяных. Хорошо, что нож оказался тупым. Да и вся деревня его боялась.
Как-то раз он на крыльце у соседей играл в карты. Там было ещё несколько соседей... Что уж ему не понравилось? Может, что сказали ему поперек, может, пошутили над ним…. Только он, разозлившись, снес крыльцо, избил соседей, сначала гонял двухметрового сто-с-лишним килограммового Петра Дьякова по огороду, а потом забаррикадировался в их хате, слава Богу, не нашёл ружьё, лежавшее на печи.
Как его в тот раз успокоили, я не знаю, мы в тот день сидели тихо, как мыши.
Однажды, мне было всего годик от роду, мы с родителями отдыхали на «нашей пристани» - загорали, купались. Народу было много - друзья, соседи, много детей. Было шумно, крики купающихся отражались звонким эхом от воды, которая нестерпимо сверкала на солнце. Солнечные зайчики играли на нависших над водой деревьях на том берегу.
Взрослые устроились на огромном черном резиновом баллоне - играли в карты. Димка захотел взять меня на руки, ему меня дали и тут у него начался припадок. Говорят, меня еле успели выдернуть из его рук – не успей кто-то, Димка, не помня себя, переломал бы мне все кости…
Мы были совершенно беззащитны, телефонов же не было позвонить, вызвать врачей и милицию. Почему такого больного оставляли на попечении древней бабушки на всё лето?? Почему не лечили его, как положено, не содержали в безопасности? Слава Богу, тогда не показывали ничего такого (вызывающего агрессию) по телевизору - приди ему в голову захватить кого-нибудь в заложники, неизвестно, чем бы это закончилось.
Мы с подружкой много времени проводили на речке. Когда мы научились плавать, бабушки отпускали нас на речку одних, мы и пропадали целыми днями. Часто, когда мы сидели и загорали, болтали на берегу, приходил купаться и Димка. Он был одет в неизменные треники и байковую рубаху застиранно-пеленочной расцветки навыпуск. У нас кожа покрывалась мурашками, только мы завидим его издали. И встать и уйти было уже неловко. Он заговаривал с нами своим гнусавым от болезни голосом о чем-то пустячном, и было страшно ответить ему что-то НЕ ТАК, разозлить его чем-то. Тем более, никто не знает, что именно его может разозлить. Ещё страшнее было оказаться свидетелем его приступа вдалеке от людей. Потом он шёл купаться. А мы, как завороженные, сидели и смотрели с ужасом – а вдруг приступ эпилепсии случится у него в воде, на глубине?? И никакая сила не могла нас стронуть с места, пока он не уйдет.
Он не прожил долго – что-то с ним случилось в Воронеже. Может, упал в приступе неудачно, может бедная его головушка не выдержала болезни.