Плач об утерянном жанре

                               
                ПЛАЧ ОБ УТЕРЯННОМ ЖАНРЕ

       В последнее время немного почитала переписку Гоголя, теперь вот – Пастернак с Ариадной Эфрон.  Поистине, целый жанр.

   (О, Господи!!!! Да за что же мне такое испытание – любящие меня?! Едва начну что-то писать, как оба воодушевляются, бросают все и оказываются возле меня: один начинает вдохновенно трещать, излагая новые маниловские планы-мечты, другой, не имея возможности говорить, мотается взад-вперед за моей спиной, размахивая руками и тяжело дыша,  захваченный каким-то гневом из-за того, что я ушла в себя, то есть сбежала от них; энергетика ужасная – меня начинает трясти. Сейчас буквально сорвалась... Но выстроенная мысль, как всегда, ушла, и когда-то, как обычно, начну ее восстанавливать куцими обрубками фраз и слов).

      Итак, попробуем встряхнуться, чтобы светлую стройную мысль (закрылась, так сын, больной, там топает и гудит злобно, сбив уже и с этой реанимации мысли. Вот и объяснение!!! В таруханской ссылке одинокая несчастная Ариадна имела возможность шлифовать слог…).  Опять прибежали оба… Засвидетельствовать свою неизменную преданность мне… Вытолкала почти грубо, закрыв за ними двери. Оба ушли в душевных слезах, как выброшенные на улицу щенки, скуля про себя…

       Так вот, коротко уже: эпистолярный жанр умер безвозвратно. Когда-то писалось, переписывалось набело. Понимая, что письмо сохранится и будет перечитываться, целиком или отрывками, самим адресатом  для себя  и для близких, и через годы кем-то еще, возможно. А, уж если письмо посылалось человеку, явно заслужившему уже жить в веках, так наверняка писалось не только ему, а и для грядущего человечества.

       Долго писали, тщательно подбирались для этого бумагу и чернила, еще более тщательно – конверт, дабы со смыслом. Через 10-15 дней этому письму с уже утратившему актуальность и свежесть, радовались безмерно, как новому!!! Долго с предвкушением и трепетным волнением читали и перечитывали все буквы на конверте, выверяя даты на штемпелях… Распечатывали, вынимали, затаив дыхание, сложенный листочек с текстом.  Клали его на стол, чтобы заглянуть в сам конверт, не осталось ли в нем еще чего-то эдакового.

       И только после всех приготовлений усаживались поудобнее, разворачивали вынутый из конверта листок и читали. Забавный был у всех один ритуал: сначала, шевеля губами и бубня про себя, бегло перебирали весь текст, взволнованно, боясь пропустить самое главное. После такого предварительного «обнюхивания»  и ознакомления с текстом письмо прочитывается еще раз, спокойно и осмысленно. Аккуратно, как нечто могущее разбиться, поломаться, одним словом,  испортиться

    (- А где Сева?, -  голос Григория из комнаты, уже по дороге на кухню, где я с ноутом заперлась от них, - Ага, он - на лоджии, ты заперлась от него! Смотрит на мамочку через стекло!!! Давай поцелуемся, нет-нет, не отворачивайся, оторвись от клавиатуры! Игнорируешь мужа?. Сейчас Севу запущу. Все, ухожу, пока ухожу. Без кофе ухожу, заметь…)
   
    … Осчастливленный получатель кладет письмо на видное место, чтобы потом еще к нему прикоснуться, после размышлений на темы, затронутые в послании.

       А что же происходит сейчас? Выхватив свободную минуту, кликнешь мышкой на слово «Почта», обнаружив новое, быстро ознакомишься текстом: коротким и сжатым, так же на бегу составленным другой стороной. Даешь команду «Отправить», тут же вспоминая, что даже ошибки не вычитал, и еще не написал о том-то и том-то. «Ну, да, ладно. За другим разом…», - успокоишь себя, уже пробегая глазами новую страничку Интернета, чтобы хоть немного быть «в теме». Увы, опять же, поверхностно – не до глубин, ибо количество времени все более уступает количеству информации.    

 (Опять слышу призывный голос одного и шаги другого, по кругу с лоджии выбравшегося через другие двери, через комнату и коридор – ко мне. Семейное счастье – это мой рок...  Ти-ши-ны  хо-чу, по-ко-я…)
         
      О!!! Только что выплыло по интернету письмо с Сахалина. Строчу ответ:
       «Очень хорошо, что ты вырвала время и победила апатию ради написания своего послания».

        Прерываюсь, заслышав звонок телефона. 
        Это муж моей бывшей ученицы из Израиля звонит Григорию – много читает, занимается йогой и всеми техниками, несколько дней подряд звонит, советуется и консультируется; и высылаем друг другу фотографии своих коллекций минералов, а мы еще и коллекцию своих каменных сов и Гришины поделки... Он – виды своего Эйлата, горы – диво дивное, закаты. Я тоже постоянно фотографирую закаты и небо из своего окна, им послали  - для воспоминания родных мест. 
      
       Двое из Америки звонят, один – из Крыма, местные…

       Сигналы мобильника возвращают меня к «здесь и сейчас», сообщая о получении СМС-сообщения...
       Читаю: «Сегодня не смогу. Перенесем». Чудненько! 21-й мчащийся, дай, Господи, не в пропасть, век.
       Прежде бы отправителю сего потребовалось написать приветствие с указанием имени и отчества; принести извинение за вмешательство в мои планы и нарушение их; сообщить причину того, почему не может прийти на урок и, наконец, попросить перенести занятие-репетиторство по математике на другой день и выделить для этого время. Поистине, «многоголание несть спасение», итак все понятно. А имя отправившего эту депешу я определю с помощью  телефонного справочника в  мобильном телефоне.

       Что-то весь мир   активизировался для контактов!!!
 
        Из моего недавнего письма к моей школьной учительнице русского языка и литературы:
       «...Зато вчера мне попало Ваше последнее из "бумажных" писем от 14.03.2000 г.! С таким восторгом прочитала, словно вживье пообщалась с Вами. На четыре листа, последний — Ваши стихи мне. Благодарю Вас за радость общения и восторг от тепла и интереса ко мне.
       Жаль что эпистолярный жанр отмер, у нас даже по городу давно нет почтовых ящиков.
       Народ отказывается от домашнего городского телефона, все равно  все общаются только по мобилке.  И "на чай" друг к другу все меньше и меньше заходят... Куда бежим? - Ни уму не сердцу не дает народ пищи... Ну, да и это пройдет!».