Рисунок: Стив Данилец НОВОПРОВИНЦИАЛ
Интересные эксперименты получаются,.. только работы много, мало времени остается на писательство.
Но все же, когда, ко мне приходит «Муза в солнечном свете», я не могу не откликнуться на её призыв и вдохновение, буквально тут же.
Несколько дней хожу уже…
Хожу – уже…
Отлично звучит…
Прямо рефрен.
Ну не важно…
Несколько дней, хожу в Калининграде, по улице Чайковского.
На эту, улицу, выходит второй вход…
Снова, чудно…
Выходит – второй вход…
Вход – выходит…
Причем, не первый даже, а именно –
Второй.
Так вот, в Калининграде, на Чайковского, выходит второй вход Калининградского зоопарка.
Там даже есть небольшой магазинчик и сувенирная лавка…
Которых…
Почему-то нет,
На первом входе…
Парадокс, за парадоксом…
И…
Никакого Чайковского…
Правда, сквозь ограду зоопарка, отлично видны зубры, или зубро-бизоны, или просто – бизоны…
И запах, от зоопарка, стоит не такой уж сильный…
Но, всё же…
Стоит, конечно…
А еще, если пройти по улице…
Там есть отель – Чайковский…
С чего?
Вдруг?
Чайковский?
Для НОВОПРОВИНЦИАЛА, это, прямо какой-то, вопиющий непорядок…
- Надо хоть написать что-то…, - думаю я…
- Главу, интермедию, - услужливо обращается ко мне Здравый смысл…
Но…
Сегодня, я путешествую…
И…
Не дружу,
С Здравым смыслом…
Сегодня, я дружу…
С музой дальних странствии…
И она, непременно придет сегодня, ко мне.
В своём «дорожном костюме»…
То есть…
Непременно…
Голая…
А тут и я, со своим письмом.
Ко Времени и без пространства.
Зато, с Чайковским.
Свет мой, дорогая Лена!
С каким нетерпением я ожидаю дня, когда жизнь наша и судьбы объединяться в единое целое, и мы сочетаемся великим таинством венчания – станем мужем и женой.
Но чудо это оговорено на после пасхальной неделе, сейчас, ещё на пороге только масленица, а впереди ещё долгий Великий пост.
Так долго еще, но наберёмся терпения, и пусть нас греют в эти дни скорбные дни, теплые воспоминания наших частых встреч и милых сердцу бесед.
Ты сегодня в Москве с батюшкой и матушкой твоими, Алексеем Еремеевичем и Анной Егоровной.
Передавай им пой сыновий поклон и самые теплые пожелания, а я приступил к работе в департаменте, в столице Санкт-Петербурге.
Я рад, что пригласил меня к себе на службу наш шеф и благодетель, граф Андрей Иванович Воронцов. По первым дням старался я очень сильно и едва не ночевал в присутствии, но сейчас достиг в нашем департаменте твёрдого положения и могу позволить отвлекаться иногда, посещать музеумы, выставки, театры. Сейчас всего этого много в Петербурге, в преддверии масленицы.
Дошла до меня книжка любимого мною московского театрального журнала, куманинского (издатель и редактор журнала «Артист» Ф. А. Куманин (1855—1896 гг.), получивший в Москве известность, как театральный критик, издатель, драматург и переводчик – прим. Автора). «Артиста».
В нем я прочел статейку разлюбезного господина Николая Кашкина о постановке оперы замечательного композитора Петра Ильина Чайковского «Иоланта». Идёт она теперь в петербургском Императорском Мариинском театре.
Я прочел, что на репетиции, прогон и премьеру спектакля, там ждали самого Автора – Петра Ильина Чайковского, но уж такова была воля Божья, что композитор скончался к этому времени «от холеры», как написано в некрологе, что опубликован был в той же книжке журнала «Артист».
В марте постановка «Иоланты», как и писал я уже, представляется в Императорской Мариинке.
А ближайшее представление её впадает на ближайшие деньки.
Так, что уж очень мне приглянулась эта рецензия господина Кашкина и я не удержался, и отправился с коллегой и сотоварищем моим, Володенькой Ульяновым на представление в Мариинскую оперу.
В мечтах моих я предпочел бы, конечно, пойти туда с Вами, любезная моя и дражайшая Леночка.
Но раз уж не суждено нам уже сейчас быть вместе, то расскажу Вам хотя бы суждение своё об этой постановке.
Да и вообще обо всем, что составляет теперь творчество композитора Чайковского, который ныне скончался и слухи о его кончине ходят по столице очень противоречивые и не такие совсем, как написано в некрологе журнальном.
Ну ладно, обо всём по порядку.
Чайковский, музыкант замечательный совершенный мелодист, лишь год как в Петербурге рукоплескали постановке его оперы «Пиковая дама». История же сия, описана, как ты знаешь Александром Сергеевичем Пушкиным, и являет удивительную мистическое повествование о немце-инженере Германне, старухе графине (в коей все признали старую княгиню Голицину) и воспитаннице её Лизавете.
Холодный и практический ум немца Германна, загорелся историей, услышанной им в картёжном обществе от князя Томского, в которой он поведал об удивительном даре, который передал его бабке знаменитый Сен-Жермен и тайне карт: тройка, семёрка, туз.
Герман, никогда ранее не садившийся за картежный стол и только наблюдавший за игрой стал одержим манией, узнать тайну старухи графини. Для этого он даже воспользовался влюбленностью и доверчивостью наперсницы графини – Лизы.
Она позволила Германну проникнуть в спальню старухи и под дулом пистолета выведать у старухи её заветную тайну.
От переживаний старуха умерла, но когда её отпевали, как показалось Германну, кинула на него насмешливый взгляд
Герман, воспользовался секретом старухи и два раза успешно банковал в карточной партии, но на третий раз, вместо вожделенного им туза, в руке Германа, оказалась пиковая дама, которая как будто бы ехидно подмигнула ему, взглядом мёртвой старухи.
Герман лишился рассудка, Лизавета – вышла замуж.
Чайковскому удалось отразить пушкинскую историю очень образно и буквально выплеснуть энергию музыки на публику.
Мне довелось увидеть представление этой оперы и я был очарован исполнением музыки оркестром под декретированием Эдуарда Напрвника и Николаем Фигнером в роли Германна, который в опере господина Чайковского именуется Германом, именно с одной буквой «н».
Опера, конечно же, отличается от повести Александра Пушкина.
Ведь у поэта эта история, не больше чем светский анекдот.
Чайковский же, как будто живет судьбами своих героев, так как если бы они были живыми, знакомыми ему людьми.
От этого меняются и некоторые особенности сюжета, которые предстают перед зрителями, знакомыми с содержанием первоисточника, отличными от пушкинского замысла.
Видимо потому, что для выразительности музыкального воплощения сюжета необходимо было изменить и сделать более яркой психологическую мотивацию Героев.
Достаточно сказать, что в опере Герман испытывает по отношению к Лизе настоящую страсть, а сама Лиза – не «бедная родственница» графини, но её законная наследница.
Поэтому Герман вовсе не «использует» доверчивость Лизы, но пытается достигнуть её благосклонности, желая разбогатеть от карточной игры и предложить Лизе не мезальянс, а равный брачный союз.
Однако, в ходе развития сюжета «страсть» к игре пересиливает его страсть к Лизе и роковая тайна старухи оказывает на него губительное действие.
Конфликт страстей приводит Германа к безумию и смерти, Гибнет так же и Лиза, которая пожертвовала своим положением и богатством отказавшись от помолвки с блестящим князем Елецким, предпочтя ему скромного и не богатого Германа.
Герои Чайковского, таким образом, вовсе не Герои Пушкина.
Чайковский, по моему мнению, по-настоящему влюблен в своего Германа. Он совершенно живой и необыкновенно симпатичный молодой человек. Может быть, поэтому и пошел по Питеру странный слушок, что композитор Чайковский подвержен «содомскому греху».
Вообще же для «правоведов – чижиков» (выпускников Императорского училища правоведенья в Санкт-Петербурге, - прим. Автора) таковой грех вовсе не редкость.
Так что и разошелся по столице слушок, что мол стакан сырой воды, выпитый Чайковским натощак в разгар эпидемии холеры, вовсе не оплошность, но вид замаскированного самоубийства.
Сплетни, конечно, но я сходил в Александро-Невскую лавру на могилу Чайковского и помолился там особенной молитвой об успокоении Раба Божьего Петра.
А помнишь, как мы гимназистами ещё вместе ходили смотреть в Малый его «Евгения Онегина».
Хоть ставили его консерваторские ученик, дирижировал оркестром сам Рубинштейн (Н. Г. Рубинштейн, прим. Автора), а в партии Ленского блистал Медведев (М. Е. Медведев. Прим. Автора).
Мы радовались тогда, что Чайковский перенес действие в нашу Москву. И в первой картине Татьяна и Ольга Ларины пели романс. К Ольге приехал её жених, сосед-помещик и поэт Владимир Ленский, а с ним и блестящий Онегин, прибывший из Петербурга. И удивлялись, как эта случайная встреча так взволновала мечтательную и вдумчивую Татьяну …
Как Татьяна во власти тоски и дум просит свою няню рассказать ей о её молодости. Няня рассказывает, но Татьяна едва слышит её. В мыслях девушки, только Евгений. Она пишет ему страстное письмо и признается в любви.
Далее, Онегин, уже получивший письмо Татьяны остается с ней учтив и сдержан. Он пронзен искренностью слов о любви, которая отправила ему девушка, но не может разделить её любви.
Бедная Татьяна, какой горечью тогда она выслушивала высокопарные слова Евгения.
Судьба откликается на холодность Онегина злой шуткой.
От скуки на балу в доме Лариных, он в шутку начинает ухаживать за Ольгой. Ленский возмущен и вызывает друга-соперника на дуэль. Примирение более не возможно.
Дуэль Онегина и Ленского очень яркая картина, заставляющая впечатляться игрой случая и превратностями судьбы. Воспоминании о былой дружбе отринуты. Евгений и Владимир становятся к барьеру, и пуля прерывает жизнь молодого поэта – Ленского.
Возвратись из путешествия, Онегин приходит на бал в богатый дворец петербургской знати и там встречает князя Гремлина с супругой. В жене князя он узнаёт Татьяну. Князь говорит о том счастье, которое составила ему молодая супруга, но Онегин охвачен страстью и во что бы то ни стало, хочет добиться свидания с Татьяной.
Татьяна взволнованна, ведь в глубине души она продолжает любить Евгения. Вот он и входит к ней. Дерзко, неожиданно. Его слова полны исреннего раскаяния и сожаления. Но ушедшее уже не вернётся. Татьяна вспоминает их первую встречу и уповая на честь дворянина молет Онегина оставить её. Он уверена и непоколебима: «Ведь я другому отдана и буду век ему верна».
Я часто вспоминаю этот вечер, когда мы пошли на эту оперу.
И уповаю о том, что ты тоже помнишь об этом.
Ну а сегодня я с товарищем пошел на «Иоланту».
Узнал из рецензии господина Кашкина, что это произведение написано Чайковским по мотивам драмы в стихах датского писателя Генриха Герца «Дочь короля Рене», которая была поставлена в Москве В. Р. Зотовым на сцене Малого театра.
Вот эту постановку и взял за основу брат композитора Модест Ильин Чайковский и написал для Петра либретто.
Первое представление оперы ставилось вместе с балетом Чайковского «Щелкунчик».
Дирижировал как всегда Направник, декорации выполнил художник Бочарова.
Партии в опере исполняли короля Рене пел Серебряков, Роберта — Яковлев, Водемона - Николай Фигнер, Иоланты супруга Николая Фигнера — Медея, Марты — Каменская, Бригитты — Рунге, Лауры — Долина.
Коротко расскажу тебе, Леночка, сюжет этой оперы.
В ней повествуется Южная Франция XV века, где в горах благословенного Прованса расположился неприступный замок короля Рене. Там вместе с отцом живёт его прекрасная дочь – Иоланта.
Девочка от рождения слепа, но как будто не знает этого.
Почему?
Да потому, что отец под страхом смерти запрещает подданным говорить ей о том, что существует зрение и сама возможность – видеть – остается для нее тайной.
Счастливая Иоланта растет среди подруг, но с некоторых пор в её сердце проникает тревога, покой её нарушен.
Пребывая со своей нянькой, Мартой и другими девушками в саду он говорит им о своих сомнениях и тревогах. Подруги испуганно успокаивают ее. Ведь им может грозить незаслуженное и страшное возмездие Рене. Они упрашивают музыкантов сыграть веселую мелодию, но Иоланта останавливает их.
Девушки уходят собрать для своей подруги букет цветов, а Иоланта поет в это время ариозо «Отчего это прежде не знала».
Девушки возвращаются с цветами и хор встречает их: «Вот тебе лютики, вот васильки».
Нянька укладывает Иоланту в постель, а подруги прощаются с ней колыбельной: «Спи, пусть ангел навевает тебе сны».
Но тут раздаётся веселая песня охотничьего рожка, в калитку стучится Альмерик, дверь ему открывает слуга Бертран.
Альмерик сообщает , что сам король Рене подъезжает к замку.
Бертран удивлен. Ведь раньше с такой вестью всегда приезжал старый оруженосец короля. Но Альмерик успокаивает его, говоря, что старый оруженосец умер и теперь он, Альмерик, новый оруженосец короля.
Бертран объясняет ему историю об Иоланте и строжайшем приказе короля скрыть слепоту дочери от её нареченного – жениха Роберта, герцога Бургундского, пока Иоланта не исцелится
Король пребывает в замок вместе с мавританским врачом Эбн-Хакимом. Доктор осматривает Иоланту, пока та спит.
Король ждет вердикта врача, как страшного приговора: «Ужели роком осуждён. Страдать невинно ангел чистый?»
Но Эбн-Хаким разрешает сомнения короля и говорит, что зрение к девушке может вернуться, если та будет знать о своей слепоте и страсно жаждать своего исцеления.
Король в недоумении, он смущен и не имеет желания раскрывать тайну Иоланте.
Разгневанный он уходит.
Герцог Роберт Бургундский и рыцарь Водемон сбиваются с пути и попадают в сад замка Рене. Роберт любит графиню Матильду Лотарингскую и хочет, чтобы король согласился на расторжение помолвки Роберта и дочери короля – Иоланты.
Перед входом в сад они видели надпись, которая грозит страшными карами каждому, кто без спроса войдет в сад, но оставляют ее без внимания и бесстрашно заходят внутрь.
Молодые люди беседуют о неизвестной им еще Иоланте. Роберт, который не любит свою нареченную, считает девушку гордой и чопорной. А затем поет арию: «Кто может сравниться с Матильдой моей».
Водемон в мечтах о светлом ангеле исполняет ариозо «Чары ласк красы мятежной Мне ничего не говорят».
Герцог с рыцарем идут по саду и восходят на террасу замка.
Водемон буквально натыкается на спящую Иоланту и с первого взгляда влюбляется в красавицу.
Роберт недоволин и силой хочет увести Водемона.
Звук ссоры будит Иоланту.
Девушка приветлива и угощает рыцарей вином.
Роберт почему то считает эту встречу ловушкой и уходит к своему отряду, а Водемон, восхищенный Иолантой, остается с ней наедине. Он обращается к девушке с просьбой сорвать для него красную розу, которая напоминает ему яркий румянец Иоланты, но она срывает и подает ему – белую, девущка не может и пересчитать розы по просьбе Водемона и он убеждается – девушка совершенно слепа.
Водемон искренне сострадает слепой красавице и старается объяснить как прекрасно первое Божье творение – свет: ариозо «Чудный первенец творенья».
В сад спускаются король Рене с Эби-Хакимом, Бертраном и Альмариком.
Они понимают, что Иоланта знает теперь, что она слепа.
Король впадает в отчаяние и требует как можно быстрее начать лечение.
Иоланта не знает, о чем говорит отец и не может, поэтому пламенно пожелать выздоровления, но покоряется воле отца. Эби-Хаким шепчет королю, что в таком случае он сомневается в конечном.
Но король сам придумал, как можно помочь Иоланте.
Притворно Рене угрожает Водемону исполнением угрозы смертной казни, за разглашение Иоланте тайны её жизни.
Иоланта готова впасть в отчаяние и соглашается перенести любые мучения, чтобы Водемон остался жив.
Врач говорит, что Иоланта должна страстно пожелать исцеления. Иоланта в ответ поёт арию «Нет, назови мученья, страданья, боль: О, чтоб его спасти, Безропотно могу я все снести».
Водемон, проникнувшись к Иоланте любовью, встает перед ней на колени, поёт: «Ангел светлый! дорогая, Пред тобой склоняюсь я!»
Иоланта уходит с Эби-Хакимом.
Рене открывает Водемону свои замысел и сообщает, что угрожал ему притворно.
Водемон открывает королю свое настоящее имя Готфрид Водемон, граф Иссодюна, Шампани, Клерво и Монтаржи. Он просит руки и сердца Иоланты.
Рене растроган, но ведь Иоланта уже помолвлена Роберту Бургунскому.
Но тут появляется сам Роберт, вместе со своим отрядом воинов и увидев короля Рене, коленопреклонённо признаётся, что любит Матильду. Рене обрадован и возвращает Роберту данное им слово.
Теперь Иоланта свободна от обещаний и может отдать свою руку и сердце Водемону. Всё складывается, как будто совершенно счастливо. И в довершение, возвратившийся Бертран сообщает всем: Иоланта исцелилась и теперь - видит.
Водемон и поёт финальную арию: «Прими хвалу рабы смиренной».
Ксения, как же хороша эта чудесная опера и мне хочется, чтобы ты услышала ее вместе со мной и ощутила всю ту радость, которая для любящих сердец оживает даже если казалось бы, и нет больше надежды.
Такую красоту и радость может подарить людям только Великий Гений. И я уверен теперь, что таковым и был Пётр Чайковский.
Остаюсь всегда преданный тебе, Леночка, твой друг и жених Данила