http://www.proza.ru/2015/06/18/667 - Границы
Никак не находилось в голове места для мысли о чужом мире. Егор ещё мог принять как факт, что каким-то образом он заблудился, вместо знакомого берега оказался в незнакомой его части. Ну… вдруг лунатить начал да и ушёл ночью вдоль берега невесть куда… На такое объяснение он уже согласен. Но принять мысль о параллельном пространстве в глобальном её смысле… Что тут нет НИГДЕ, вообще НЕТ его города, дома, квартиры, знакомых людей… Нет, так не бывает. Вот же, обычное вокруг всё – лес, бабуся, избушка и кот… Но благинки?
– Бабушка, а какой он, ваш мир? Чем от нашего отличается? Вроде бы вокруг всё такое же.
– А тебе он известен, Егорша. Мы раньше-то, во времена незапамятные вместе жили. Это потом уж соседями стали. Правда, тоже, давненько уж.
– Откуда же он известен мне?
– Из сказок из ваших. Тени прежней памяти почти в каждой живут. Только за долгие времена оборвались корешки. Люди сказки сказывают, а про что говорят, сами того не знают.
– То есть всё вокруг… – Егор развёл руки и огляделся, скользнув глазами по бревенчатым стенам, по пучкам сухой травы, по большой печке в зеве которой так странно горела вчера паутина из Море-леса… – Получается, я как-бы в сказку попал?
Старуха хмыкнула:
– Ну, коль хошь, можно и так сказать. Только не сказка это, живём мы тут.
– И волшебство, и колдовство?..
– Это есть. Наш с вами мир и раскололся-то оттого, что одна часть стала вещи поклоняться, машине. Другая – духу, есте.
– Есте? – не понял Егор. – Что это? Или кто?
– Как раз то, что позабыто в твоём мире. Хоть вы повторяете это слово десять раз на дню, а всё равно, оно будто спит, не слышите вы его. Есть – суть всего сущего. Она в тебе и вокруг тебя. Мир состоит из ести. Есть – это мысль и дыхание. Из неё состоит всё вещественное и мыслимое.
– Погодите, бабушка… Это… энергия, э-э-э… прана?
– Вот-вот! А ещё у вас слова для названия этой праны есть?
- Ну… да. Прана, мана, ци… первоматерия… Это всё про одно.
- Всё чужие слова. Когда миры наши распались, в вашем и дальше многие связи пораспались. Языки вот разделили тоже.
– А в вашем мире язык один?
– Да. Только не так, как тебе представляется. В таком просторном мире не могло случиться, чтоб люди каждую вещь иль явление одинаковыми словами назвали. Только в любой самой дальней стороне, коль заговорит с тобой человек, ты поймешь его до слова, до буквы, будто на одном с ним языке говорите.
- То есть, он будет говорить на своём языке, Но я его пойму?
- Да, так.
- Интере-е-есно... Неужели и у нас так было? - недоверчиво посмотрел Егор и странная бабуся кивнула. - Очень интересно, - задумчиво повторил он, но тут же вспомнил: - Так про есть-то, что? Расскажите, бабушка.
- Я уж сказала, есть - то, что ты назвал: прана-мана, и дальше. Только почто вы, славяне, забыли своё, столь точное название, изначальное название сущего? Хотя, если захочешь да пороешься в ваших книгах, наверняка найдёшь какие-нибудь присловья вроде "Из нета не выкроишь естя". Или "Человек живет в ести, как рыба в воде". Оно, ведь, слово-то сохранилось, в речи оно у вас повсюду, только сути его не слышите. «Естество» – что это? Слышишь: ест-ест-во. По-другому сказать - ЕСТЬ-это-вот. Понимаешь ли? В ести нет разницы между жизнью и смертью, сном и реальностью, материей и мыслью.
– Интересно, - протянул Егор. - И удивительно.
– Я про есть не так просто помянула. Теперь должна я указать тебе дальнейший твой путь, и ты уйдёшь. Чтобы сыскать свою дорогу, путешественником надобно стать. Тоже, слово пойми. "Путе–шественник" тот, кто шествует по пути. Путь всегда имеет цель. Путь-шествовать - это идти по своей судьбе, искать её. А кто просто по миру перемещается, из любопытства по свету бродит, он странствует. Ходит, по сторонам глазеет. У него целей много – сегодня одна, завтра другую наметил. У тебя же одна – домой вернуться. Только вот какое дело, Егорша. Никто пути твоего не знает. Потоки твоей ести наполнят тебя и повлекут к цели, подобно тому, как лёгкое пёрышко увлекается воздушным потоком. Помни одно - чем наполнишься ты, какого качества будет твоя есть, таким будет твой "ветер", той цели и достигнешь.
– Выходит, – вздохнул Егор, – пойди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что…
– А тако вся жизнь человеческая. Ты - пёрышко. Но ветер, который его несёт, создаёшь ты сам. Поступками, мыслями, словами, каждым своим побуждением творишь ты свою есть. Свою судьбу. Как путь ляжет - только есть твоя определит. Что найдёшь в конце - тоже, никто ничего там тебе не приготовил, твоя есть приведёт к сокровищу или к погибели.
– Есть. – Егор повторил, как бы пробуя слово на вкус.
- Не бойся ничего, Егорушка. А как к сокровищу придти, тут секрет простой, - живи по добру да по совести. Ну что, пойдёшь наперво к Варваре-медвежатнице. Дальше она тебя направит.
– А с вами увидимся ли ещё?
– Едва ли. Я встречаю пришлых. Провожать ни разу не довелось. Но может и свидимся. Как ветер дунет. К Варваре по солнцу пойдёшь, покажу тропку.
– А может, клубочек путеводный дадите?
Хозяйка рассмеялась:
– Пошто спросил так, Егорша? Аль признал с кем повстречался?
– Погодите… сказка... клубочек... – Егор оторопело уставился на старуху. – Баба… Яга, что ли?
Теперь та веселилась от души.
– Я ли тебя ни кормила, ни поила, в баньке не помыла да спать уложила?
– Да ладно вам, бабушка! Шутите?
– Ну скажешь! Вот тебе избушка на ножке, вон кот чёрный, вон лопата на которой деток в печь сажаю. Тебе, Егор, ещё много чему удивляться придётся. Так ты привыкай, принимай. А «клубочек» я тебе дам. Вот он клубочком будет.
Над головой раздалось хлопанье крыльев, и на стол слетел большой ворон, скосив голову, уставился на Егора.
Егор глянул наверх, на деревянную балку, где только что сидел кот. Теперь кота не было. Откуда же ворон взялся?
– Опять дивно тебе? Аль забыл, что хозяйка я зверю лесному и птице вольной? За ним пойдёте. Он как раз к Варваре-медвежатнице приведёт.