Деда я помню с самых ранних лет. Он был тогда консультантом на поспредских дачах под Москвой. За ним присылали телегу, мы быстро садились и ехали в Монино по нашему булыжному шоссе на окраине Москвы. Там он работал, консультировал, а я разгуливала по садам, огородам Представительства Белоруссии. Однажды, когда деда долго не было, зашла посмотреть на кур через стеклянное окошко курятника. Тут на меня набросился жуткий пес. Сбил с ног и схватил зубами за руку. На крик сбежались рабочие, а пес не отпускает. Отливали его водой.
Руку забинтовали и мы с дедом стали обдумывать, как сказать бабушке. Оба боялись ужасно. Потом решили схитрить. Переодели меня так, что рука была в рукаве. Бабушка, вечно занятая огородом, стиркой. готовкой, младшим братом, ничего не заметила.
На следующий день врач велел делать уколы от бешенства… Это уж слишком, дед меня пожалел и мы стали лечить руку сами. Держали на солнышке, чтобы быстрее зажила, мазали йодом и все прошло, остался шрам на всю жизнь. Все это время дед поднимал меня утром, одевал, а вечером сам укладывал спать. Это было время нашей общей тайны, о которой никто так и не узнал.
Еще дед очень любил цирк и меня туда частенько водил. Прямо у входа он вдыхал запах и говорил:- Это запах лошадок, запомни его.
Водил меня в Уголок Дурова. Там лежал небольшой, прекрасный слон на котором можно было посидеть детям. Дед сразу посадил меня к слону на шею за ушами, было страшно, что слон встанет и я упаду. Но подошел человек и предложил мне дать слону сахар. А я не знала., где у слона рот, взяла в кулак сахар и задумалась. Слон расторопно протянул хобот, я сунула в него кулак с сахаром и стала продвигать поглубже, думая, что там где-то есть рот слона. Вдруг он чихнул и рука выскочила без сахара, а я почему-то заплакала. Дети вокруг смеялись, взрослые тоже.