Рисунок: того самого - Стива Данильца, моего сына, и Героя этой интермедии.
И снова, я обращаюсь к старому тексту. Время, показало нам, как тонка и порой, просто неощутима грань между блаженным миром и такой тревожной и злой войной.
Когда-то, война была делом, достаточно закрытым, для людей. Во всяком случае, не «расписанном» по косточкам в досужих телепередачах и видео-блогах…
Сейчас же, война, спустилась на уровень одного из обычных элементов потребительского общества.
Людям стало нравиться наблюдать за войной, обсуждать войну и… быть подальше от войны, в реальности.
Война, даже для военных, начинает, представляется, каким-то виртуальным действом, компьютерной игрой, раскрашенным комиксом
Хоть не легко бывает
Сделать это
Герой - всегда находит
Подвиг свои.
Иногда Герои приходят в нашу жизнь просто, не совершая перед изумленной публикой головокружительных подвигов и трюков.
Так появился первый наш Герой, с которого, собственно говоря, и началась эта книга. Выпав из зарядного ящика (в котором оставались еще пятеро его братьев – инженерных подрывных патронов), он в спешке закатился в угол школьного класса, по неизвестной причине переоборудованного в склад боеприпасов и инженерного имущества уж не знаю какого полка и батальона, занятого на небольшой, местной, но широко известной войне последнего времени.
Вообще школы, как показывает опыт, на войне неизменно становятся то узловыми участками обороны, то складами боеприпасов.
О национальном происхождении Героя и армейской принадлежности сказать что-либо трудно.
Ведь класс вместе со школой и местностью неоднократно переходил из рук в руки, и всякий раз в школе, именно в этом классе, с упорством размещали склад боеприпасов.
Нашему Герою повезло.
Он полеживал себе в углу под сдвинутыми партами, в то время как судьба его одногодков складывалась, должно быть как и положено подрывному патрону.
Даже будучи инженерным, каждый заряд наверняка приподнял над землей и превратил в тучу пляшущих атомов одну из декораций театра военных действий, столь заботливо и с выдумкой возводимых противной стороной.
Естественно, братьев уже не найти среди груд песка, расколотого бетона, искореженного железа и прочего хлама, которого всегда так много на любой войне (так же, как не отыскивают и некоторых невольных жертв их работы).
От них было много шума, но они не стали нашими героями.
Судьба же завалящего сложилась так.
Вначале он завидовал братьям, которые, как ему представлялось, в точности исполнили предназначение, замкнули судьбу, написанную им людьми, «заточившими» патроны для дела далеко не мирного и вовсе опасного.
В снах он видел себя совершающим героический подрыв на каком-то невообразимо важном участке фронта (он хоть и инженерный, но все же действовал на войне).
О нем:
Писали газеты!
Рассказывало радио и TV!
В силу природной сообразительности он разобрался, за что пишут и показывают.
Ну и, вообще, в этом несложно разобраться.
В мечтах, его прославляли и приводили в пример молодежи.
А этим…
Новомодным, красиво раскрашенным зарядам…
Которых завезли совсем-то, недавно.
Однако,
Молодость, не помешала им сразу впасть в совершеннейшее и неприличное зазнайство.
О том же, что показывать после взрыва будет уже нечего, а взорвет он, может быть и даже вполне вероятно, нечто весьма мирное и полезное, он не задумывался…
И…
Полеживая, мечтал.
Мечтал о военной карьере и славе.
Однако в один прекрасный день оказался в моей сумке, как пример безобразного и недопустимого отношения к хранению боеприпасов и военного имущества, могущий повлечь за собой дикие последствия.
И с этого времени, так уж получилось, наш Герой стал служить целям сугубо антивоенным.
Не знаю уж почему, но на военной службе, в самом ее начале особенно, в человеке просыпается страсть к коллекционированию и даже фетишизму.
Вроде как думаешь, что после всего этого придешь домой и начнешь рассказывать девушкам о своем героизме и суперменовских похождениях. А когда всем покажется, что здесь-то врешь, эдак спакойненько и с достоинством вытащишь очередной сувенир – пистолет, автомат, патрон, установку «град», танк Т-80, тральщик или ракетный крейсер…
И все…
Ледок сомнения растоплен.
В все сомнения слушателей в правдивости, однозначно решатся в твою пользу.
И ни одна девушка не устоит перед прошлым бравого ветерана.
Мне даже кажется иногда, что ордена и медали, которые командование раздает от имени правительства, на самом деле сродни таким сувенирам и призваны подтверждать правдивые рассказы о военных подвигах.
И придуманы ордена с медалями исключительно в целях экономии военной техники, имущества и боеприпасов.
Ведь, не будь вместо них орденов и медалей, боеприпасы и амуниция, непременно пошли бы на сувениры.
Да и размером награды поменьше и потому меньше сковывают бойца в бою и на отдыхе; на гражданке же менее опасны и вызывающи, при сходной эффектности.
Двойной эффект обеспечен: и солдат доволен, и танк его цел.
Таковым образом и наш Герой, будучи представленным кому надо и где надо, для безопасности демонстрации разряженный, но во всей внешней красе и боевой раскраске-маркировке перекочевал в мой планшет для целей сувенирных (а может быть, и для устрашающих розыгрышей).
Еще раз повторюсь, что будучи разряженным внутренне, он выглядел внушительно снаружи и мог возбудить опасение и страх в ком угодно.
Особенно в специалистах.
Однако…
Страсть к объемному коллекционированию насколько быстро приходит, столь же быстро удаляется в небытие…
Вместе со многими иными иллюзиями начала военной карьеры.
Особенно на войне…
Где итак, постоянно тяжело, неудобно, страшно.
А этот «сувенирный» хлам – и тяжел, и громоздок, и тверд.
Оттягивает руку, постоянно, стучит по ноге…
Да и времени на него нет.
Посему, однажды вернувшись из не очень-то и сильной переделки, я поступил со своими сувенирами просто и радикально…
А именно…
Чохом выкинул их из походного вещмешка…
И - облегченно вздохнул.
Место сувениров заняли вещи сугубо утилитарные.
Да и сама по себе война перестала представляться предметом, достойным воспоминаний и гордости.
Но, вот, когда я ехал домой, то немного пожалел, что у меня уже нет никаких сувениров-боеприпасов.
Да, такова слабая человеческая природа.
Дома, сперва, все же вытряхнул и примерил красивый камуфляж, который подарили сослуживцы перед дембелем.
Я уже был «человеком бывалым» и «умудренным жизнью»…
Внушительный же вид военной формы, как мне представлялось, весьма это подчеркивал.
И вот из рукава комбинезона как раз и выпал мой старый знакомый, первый военный сувенир – разряженный инженерный взрывной патрон.
Я уже писал выше, что своим зловещим видом он мог напугать кого угодно.
И это его свойство я предполагал использовать для розыгрышей, но…,
Как и подобает, сам же первым был разыгран, причем не на шутку.
– Надо избавиться от него от греха подальше, – сказал я сам себе, и тут же забыл об этом.
Отдался, течению жизни и мирским удовольствиям.
Патрон же снова (по привычке уже) оказался забытым.
Даже не знаю, вспомнил бы я когда-нибудь о нем вообще.
Но Герою нашему вновь повезло, как всякому парню сообразительному и везучему.
Через несколько дней я увидел Его.
Причем, несомненно, это был Он…
Хотя от Его воинственности и зловещности не осталось и следа.
Блестящий цилиндрик с маркировкой; проволочная часть взрывателя в его головной части, живописно растрепанная, напоминала прическу мальчишки-оболтуса – любознательного и приятного.
Общую картину дополнял длинный нос, сделанный, видимо, из бумаги и пристроенный в соответствующем месте…
Нарисованные хитрые, раскосые глазки…
Рот…
Растянулся до ушей…
Хотя, самих же ушей еще не было.
Руками и ногами стали неумело прикрученные к цилиндрику проволочки.
Я уже не испугался его, но несколько разозлился на родного сынишку, который вот так вот взял и использовал без спроса эту зловещую игрушку. Ибо короткое расследование, которое я тут же прокрутил в своей голове, не оставило сомнений в том, что сделал все это именно он.
– Что это такое? – как мог строго спросил я его.
– Батя! - сын, как всегда, отвечал своим внушительным детским баском-фальцетом- баритоном.
- Это же – Взрывала, – сын был удивлен моим непониманием. И, без наводящих вопросов, добавил:
- Он мой друг и ты, пожалуйста, не ругайся, сам все разбрасываешь, а потом ругаешься, – резонно и совершенно спокойно закончил отпрыск.
Мне же, оставалось подивиться его находчивости и самообладанию.
И, чтобы окончательно не ударить в грязь лицом, я в продолжение разговора спросил сына:
– Ну и что же вы делаете вместе, как играете?
– Мы не играем, – серьезно ответил мне сын, – а книгу пишем.
– Это какую же? – изумился я, потому что писателем в нашей семье, конечно же, считал себя.
– Да мы еще только начали...
– Ну, покажи хоть начало.
– Вот.
Я увидел детский альбом с множеством рисунков и немногими детскими записям, которые достаточно точно (конечно, не в деталях, зато с дополнительными и весьма увлекательными подробностями) рассказывали о приключениях Взрывалы.
Я посмотрел на Героя, чудесно выполнившего предназначение и сумевшего сохраниться.
Его рот растянулся до ушей, еще не приклеенных. Он таки поднял на воздух (вызвав тучу бешено пляшущих атомов) декорацию, заботливо и с фантазией сооруженную между мною и сыном.
Атомы вертелись над моей головой, и при их соударении фонтаном сыпались искры.
Сын почесал свой затылок и спросил:
– Батя, а мы можем написать о Взрывале целую книгу?