Жила-была душечка. Ходила она летом в льняной шляпе с кружевами и с бантиком, чтобы за версту было видно: душечка!
Наша душечка обожала театр. В Москве же много театров, не во всякий попадёшь, а в другой и сам не пойдёшь! А душечкины подружки вдруг ей сказали: «Слушай, душечка дорогая! Как это ты не была ещё вот в таком-то театре! В театре имени Пушкина. Ты Пушкина-то любишь?!» - спросили её с интонацией методистки из довлатовского «Заповедника» в интерпретации театра имени Моссовета.
«Пушкина люблю, а театр имени Пушкина – как-то не очень!» - ответила душечка. Тогда подружки подошли с другой стороны. Они наколдовали (вот такие были колдующие подружки), чтобы наша душечка подсела на сериальчик «Институт благородных девиц». Ну, подсела. Особенно ей понравилась главная любовная пара – полковник Воронцов и институтка Сонечка.
«А теперь, - потирая руки, сказали подружки, - ты не можешь не пойти в театр имени Пушкина!»
«Почему это?!» – с обидой в голосе спросила душечка. Ведь она сама решала, что она хочет, что она может и что она делает!
«Потому что, – сказали подружки, – в театре имени Пушкина играет артист, который воплотил на экране роль Воронцова! Он же сам говорил: играю в сериалах, чтобы, посмотрев меня там, народ шёл в театр!»
Против такого довода у душечки возражений не нашлось!
И правда: за полгода она посмотрела все семь взрослых спектаклей, в которых играл исполнитель роли Воронцова – Александр Арсентьев!
Она совсем было собралась закрыть сезон в этом театре для себя, как ей совершенно неожиданно, можно сказать – мистическим образом, – прилетел бесплатный билет в театр имени Пушкина на спектакль «Мера за меру» по Шекспиру.
Душечка наша уже дважды посмотрела этот спектакль в театре, плюс ещё раз – в прямой трансляции из Лондона, однако она опять пошла в театр, как заколдованная дудочкой крыса.
Она сидела одна в ложе. Просторно, никто не дышит в ухо, головы не мешают, ноги есть куда поместить, роза и конвертик с открыткой Арсентьеву лежали на красном бархатном барьере.
Перед спектаклем было интересно понаблюдать за залом. В трансляции она видела потрясающее взаимодействие артистов с лондонской публикой! Зрители ловили каждый поворот сюжета знакомой пьесы, «намозолившей душу»: а как русские актёры интерпретируют их классика под руководством английского режиссёра? А в Москве публика на этом спектакле тяжёлая, потому что плохо разбирается в происходящем.
В партере сидела молодёжная компания, которая живо реагировала, смеялась, где смешно. Однако в целом недоумение витало в воздухе.
На четвёртый раз спектакль показался совершенно другим, чем в предыдущие просмотры! Такое впечатление, что где-то и рисунки ролей поменялись. Сцена показалась более затемнённой, чем обычно, вплоть до момента возвращения Герцога. Лица в темноте.
Некоторые подружки утверждали, что в спектакле народ – главное действующее лицо. Душечка так и продолжала видеть тупую толпу, которая смотрит и безмолвствует, а когда надо, кричит приветствия. Не очень почётно быть таким народом.
Арсентьев играл Герцога. Это центральное лицо спектакля! На нём завязана идея. Идею душечка определила ещё с первого просмотра: идея милосердия! Пусть он не умеет править, но лучше он при этом будет милосердным неумехой, чем жестоким невеждой.
Герцог (к Анджело) За зло добром уплачено тебе.
(радостно, к публике) Готов простить я всех!
В любом случае между карой и милостью надо выбирать милость. Только это и спасёт нас в нашем триллере! Так зрительница поняла главную идею, сверхзадачу Деклана Доннеллана.
Молодёжь в зале открыто смеялась над Герцогом в его попытках добиться благосклонности и руки без пяти минут монахини Изабеллы. «Но не теперь об этом – погодя!» – сказал он не утвердительно, не вопросительно, а... безнадёжно. А с каким отвращением девушка согласилась протанцевать с правителем!
Ошибаются те, решила душечка, кто считает Герцога неискренним, двуличным! Да, он не умеет править, он не видит никого вокруг, не вникает в их нужды, пока ему не скажут прямо. И при возвращении Герцога к правлению видны неуверенность, долгая оценка обстановки: как сейчас примут? – и переход к радостному приветствованию ликующего народа! Герцог старается соблюдать внешние атрибуты власти, но он не манипулирует массой или отдельными людьми.
Остальные исполнители, по выражению одной из подружек, – послушные перчаточные куклы на руке Доннеллана. Кто более естественен и точен, кто менее. Раз на раз не приходится. Однако все перед зрительницей раскрылись, не заслонённые несравненным образом Герцога!
Обычно Андрей Кузичев создавал политически ангажированный образ «аппаратчика» Анджело, а в этот, четвёртый раз очень понравился более психологичной игрой!
Анна Халилулина (Изабелла) в ноябре в Москве и в апреле в Лондоне играла убедительнее и адекватнее, чем на этот раз! Александр Феклистов (Лючио) так же непосредственен и так же косноязычен, как всегда. Но он прекрасен!
После спектакля, вся в эмоциях от увиденного, душечка выбралась из пустой ложи в проход. Две дамочки перед ней уже подарили Арсентьеву по цветочку, артисты убежали и прибежали снова. А нашей душечке дорогу перегородила сотрудница театра, говоря, чтоб она не вставала на лесенку. Что душечка, с ума сошла, что ли, на лесенку вставать! Свалиться ещё оттуда не хватало!
Когда она подошла к артисту и протянула конвертик с открыткой и розу свою красивую, он опешил. Скорее всего, ему было неудобно перед коллегами, что только к нему подходят поклонницы.
А душечка уже никого больше не видела перед собой, кроме него. Хотя, в принципе, можно было Александру Матросову подарить цветы. Она к тому актёру, играющему роли второго плана, ещё не подходила ни разу, а ей очень нравилась его игра, его роль в создании спектакля. Но надо же было открытку Арсентьеву отдать!
Душечка постеснялась сказать актёру, что спектакль сегодня совершенно иной, чем в те разы. Только повторяла: «Спасибо, спасибо!» от смущения. Эх! Арсентьев ей поклонился молча, как всегда, три раза, потом положил сзади её подарки. Все артисты ещё раз поклонились и убежали, а роза с открыткой остались валяться на сцене. Ну, в общем, на этом душечка и ушла. Расстроилась и пошла домой свои фанфики писать и с подружками делиться впечатлениями.
А подружки спрашивают: «А где про спектакль? Здесь только твои переживания!»
Да.