Глава 34
Если ад по-настоящему существовал, то Даг понял, что оказался в самом его пекле. Хотя вначале все складывалось неплохо, его лечили и обращались с ним сносно. Благодаря лекарской силе и помощи магов ордена пошел на поправку пленник достаточно быстро. Затем его допросил лично надор, узнав, что Даг не устанавливал взрывчатку и вообще был рядовым исполнителем, приказал удалить из него оберег, купленный недавно и введенный под кожу за бешеные деньги. После этой нехитрой операции, служители ордена протестировали пленника на силу и, не найдя в нем каких-либо выдающихся способностей, передали амазонкам. Суд над преступником прошел без волокиты. По приговору на нем поставили магическое рабское клеймо, забили в железо и внесли в списки ближайшего аукциона.
Даг и предположить никогда не мог, что станет рабом в империи Солвирс. Он привык к свободе, к битвам и хмельным пирушкам. Женщин рассматривал всегда как живой товар, которым можно попользоваться в свое удовольствие, а потом сбагрить в чьи-нибудь руки. Принадлежать самке, вот этого воин с планеты Залея даже в страшном сне не видел. Теперь же его самого выставили на продажу, словно он был животным или вообще бездушной вещью. Надели на шею бирку с описанием и поставили в узкой клетке с широкими прорехами между прутьями, закрепив ноги в колодки, а руки в специальные кольца, дабы он не дергался и позволил осмотреть себя потенциальным покупателям. Чтобы лот не смел огрызаться или ругаться, ему в рот вставили кляп, жестко зафиксировав его кожаной сбруей. Так что Даг, даже если и был возмущен, мог только мычать или глухо вскрикивать.
Его трогали, мяли и тискали, хуже всего приходилось члену и мошонке, которые отчего-то вызывали повышенный интерес у покупателей любого пола. За первый ознакомительный день все его тело болело и ныло. Вечером раба вытащили из клетки и он набросился на своих надзирателей, одного кажется даже покалечил, прежде чем в бок впилась чудовищная боль, мгновенно лишившая сознания. В себя Даг приходил медленно и тут же ощутил на шее тугую полоску, мешающую нормально дышать. Он попытался ее снять, но мгновенный разряд боли остудил пыл раба.
– Пришел в себя?
Даг оглянулся и зарычал, увидев женщину, кинулся на нее, радуясь, что его не заковали в цепи. Жуткая боль пронзила голову и швырнула на пол. Мужчина закричал, ни в силах сопротивляться этой невыносимой пытке. Надзирательница улыбнулась и развернула хлыст.
– Ты думаешь, что тебе сейчас больно, да? – Она размахнулась и хлестко ударила, заставив Дага орать во все горло. Он отползал от нее, пытаясь спастись хотя бы от хлыста, преодолевая жуткую боль, разрывающую мозг. Но от наказания скрыться было некуда, жгучее жало, сверкающее электрическими разрядами, доставало везде.
Раб сдался, лежал на земле, схватившись за голову и лишь стонал, вздрагивая всем телом от очередного хлесткого удара.
– Ладно, хватит с тебя на сегодня! – Женщина свернула плеть, а Даг почувствовал, как отходит, успокаивается головная боль. Он тяжело и прерывисто дышал, прислушиваясь к своим ощущениям, провел ладонью по лицу и с удивлением обнаружил, что его щеки залиты слезами. Такое с ним случилось впервые, Даг не плакал с самого детства, да и тогда ни перед кем слабости не показывал, сейчас же не смог удержать себя в руках.
Женщина, уходившая куда-то, вернулась в сопровождении двоих рабов.
– Советую не двигаться, если не хочешь получить еще один заряд боли. – Сказала она и отдала молчаливый приказ своим служителям, указав рукой на пленника. Даг не послушался и попытался оказать сопротивление, тут же получил удар боли, прошившей все тело от макушки до пяток, он снова закричал, едва не лишаясь сознания. Рабы не обращали на его страдания ни малейшего внимания, насильно поставили невольника на четвереньки. Вокруг его бедер замкнули железные кольца, соединенные металлической рейкой, посреди которой находилась небольшая коробочка, напоминающая музыкальную шкатулку, в нее поместили яички наказываемого. Талию плотно обхватил кожаный пояс, к которому от коробочки тянулись проводки, а от самого пояса шел всего один провод, который протянули по спине и прикрепили к ошейнику. После этого раба отпустили и боль тут же ушла. Даг вскочил, намереваясь напасть на женщину, раздался сухой щелчок и пленник получил резкий и очень болезненный удар по мошонке. Ноги подкосились, низ живота скрутило сильными спазмами, а в глазах потемнело. Даг снова упал на четвереньки.
– Видишь, что бывает, когда не слушаешься? – Надзирательница подошла к рабу и пихнула его в бок ногой. – Встать!
Он не подчинился, все так же оставаясь на четвереньках, уткнулся лбом в пол, отдыхая от боли. Сразу сообразив что к чему, Даг попытался вырвать проводки, которые выглядели хлипкими, однако это своевольство дорого ему обошлось. Ошейник среагировал мгновенно и послал импульс боли, да еще и механизм сработал, снова нанеся сильный удар.
– Это тебе урок, ничего нельзя трогать без разрешения. С каждой новой попыткой освободиться, боль будет только нарастать. А если ты все-таки порвешь проводки или хотя бы один выскочит из гнезда, то тебе оторвет мошонку. – Женщина говорила спокойно и вкрадчиво, будто поучала. Эта ее манера разговаривать с ним в таком тоне, бесила до невозможности, Даг зарычал, прыжком вскочил на ноги, махнул рукой, целясь кулаком в свою мучительницу, но снова услышал глухой щелчок. Крик непокорного раба еще долго метался в стенах узилища.
– Я приказала не прыгать, а встать! – Снова удар ногой, ее сапог, подбитый железом, с высоким стальным каблуком поранил кожу на ягодице. – Будешь сопротивляться, сделаю больнее.
Даг смотрел на свою истязательницу исподлобья, вкладывал во взгляд всю ту ненависть, которую к ней испытывал, оставаясь на четвереньках, не собирался подчиняться ее приказам.
– Нет, такой взгляд мне не нравится, так дело не пойдет, дружочек. – Почти ласково проговорила женщина, прошлась по камере, разглядывая своего подопечного. – Пожалуй, назначу тебе час боли, помучаешься, подумаешь над своим поведением, потом продолжим.
Она тронула браслет на руке и он загорелся синим цветом, а ошейник на шее раба завибрировал и послал сильный импульс боли. Раб упал и непроизвольно разогнулся, сработал механизм устройства и ударил по яичкам, после этого Даг кричал не переставая, свернувшись в позу зародыша, не имея возможности даже ходить, чтобы хотя бы немного отвлечься от боли.
Через час в камеру вошли рабы надзирательницы и, поставив пленника на четвереньки, долго и молча насиловали, не заботясь при этом о чувствах невольника, а так же о механизме, который время от времени срабатывал, наказывая мужчину за слишком активное сопротивление. Это был ад и он казался вечным. Даг сорвал голос от крика, больше не стеснялся слез и устал умолять о смерти. Когда его оставили, жалкого, изнасилованного и израненного, снова включился ошейник, посылающий невыносимую боль. И раб впервые в жизни покорно молил женщину о милости, целуя ее пыльные сапоги.
Сколько его ломали он не знал, да ему было уже все равно. Боль, насилие, приказы, снова боль и опять насилие все это смешалось в сознании, напрочь стирая гордость и самомнение. Его лишили воли, оставив лишь одну мысль: подчинившись повелительнице он больше не будет испытывать боли и насилия, и по-другому существовать нельзя. И Даг покорился, сдавшись на милость женщине. Стоило услышать шаги в коридоре, невольник тут же принимал позу покорности, приказы выполнял сразу и не смел даже переспрашивать или молить о милости.
– Встань!
Раб осторожно поднялся, оставаясь в глубоком поклоне, только так не срабатывал ненавистный механизм.
– Разогнись!
Из глаз полились слезы, но перечить он не осмелился, разгибался медленно, надеясь, что на этот раз не услышит сухой щелчок, но чуда не произошло. Боль свалила на пол.
– Сегодня я сниму с тебя фиксатор, посмотрю чему ты научился за время, пока носил его.
– Госпожа… – Даг аж задохнулся от радости, припал к сапогу своей хозяйки, покрывая его жаркими, благодарственными поцелуями.
– Очень хорошо.
Рабы, пришедшие с надзирательницей, быстро освободили пленника от адского механизма. Впервые за долгое время Даг ощутил свободу, но подняться на ноги без приказа он бы не осмелился, в голове прочно засел страх перед сухим щелчком, предшествующим удару.
– Встань!
Он медленно поднялся на ноги, оставаясь в глубоком поклоне.
– Разогнись!
Даг попытался выполнить приказ, но смог поднять корпус только лишь наполовину, так и оставшись в почтительном поклоне.
– Очень хорошо!
Его не наказали и это было счастье, значит он сделал все правильно, губы сами собой растянулись в улыбку, а глаза увлажнились от радости угодить госпоже.
Надзирательница обернулась к двоим амазонкам, пришедшим вместе с ней в камеру к пленнику.
– Думаю, к аукциону он готов, ну а там уж пусть новый владелец с ним занимается.
– Ошейник контроля, наверное, следует оставить? – Переспросила одна из амазонок.
– Это вам решать, госпожа. В принципе, он еще диковат и первичный страх перед болью может быстро пройти.
– Ладно, давай его к лекарям, пусть подлатают, а дня через два выставим на торги.
Незнакомая женщина подошла к Дагу, он сжался перед ней, склонившись чуть ниже, боясь прогневить надзирательницу плохим поведением и снова получить страшное наказание. Узкая ладошка почти нежно погладила мужчину по щеке и он задрожал, такая ласка могла обернуться сильной болью, поэтому, не зная как реагировать, Даг тихонечко заскулил, умоляя хозяйку не гневаться.
– Да, Тейя, ты его выдрессировала первоклассно. То что было и что стало – просто небо и земля. Думаю, артачиться он больше не осмелится, так ведь, раб?
– Да, госпожа! – Ответил Даг почтительно и тихо, втянув голову в плечи.
– Потому что, если раб снова посмеет показать свой характер, я опять отдам его Тейе и прикажу ей не сдерживаться, ты понял меня, раб?!
– Да, госпожа, раб все понял! – Голос невольника сделался еще более покорным и почтительным.
– Очень хорошо!
Похвала сладкой истомой растеклась по телу и Даг снова непроизвольно улыбнулся, счастливо подумав, что его не наказали, а значит он все сделал правильно и смог угодить повелительнице.
Его выставили на торги, но вне аукциона, так распорядилась хозяйка. Дагу было приказано стоять на четвереньках на небольшом помосте. В его зад вогнали пробку с коротким, пушистым хвостом черного цвета, это означало, что раб не является девственником и подвергался насилию при дрессировке. Язык, соски и головку члена проткнули во время корректировки по приказу надзирательницы, теперь в язык вставили штырек с шариками на концах, в соски толстые штыри, соединенные между собой цепочкой, а в головку пениса через уретру – кольцо с подвижным небольшим шариком. Благодаря магии лекарей раны от пирсинга зажили почти сразу, а до этого доставляли пленнику неимоверные муки, являясь так же дополнительным средством наказания. Даг до сих пор с содроганием вспоминал, как надзирательница выкручивала воспаленные соски или била по головке члена, горящего от недавнего прокола. Про прием пищи с израненным языком и вспоминать не хотелось, даже просто напиться воды стало для раба настоящей пыткой, которую он ни за что бы не хотел повторить.
Волосы на всем теле невольника обрили начисто, натерев кожу специальным гелем, усыпляющим волосяные луковицы примерно на полгода. Ногти на руках и ногах тоже подвергли процедуре замедления роста, только вместо геля использовали прибор, воздействуя на каждое ложе ногтя. Боль, которую испытал при этом узник не передать никакими словами, зато его ногти теперь долго не отрастут, оставаясь аккуратными и ухоженными. На шею лота, выставленного на продажу, надели широкое стальное кольцо, прикрепив к нему бирку с данными. Запястья и щиколотки забили в кандалы. Через кольцо вмонтированное в помост и кольца ножных кандалов пропустили железную цепь, закрыв ее на массивный замок, чтобы «товару» не вздумалось сбежать. Хотя Даг и не собирался этого делать, его сломали пытками, насилием и болью, теперь даже просто стоять на четвереньках для невольника было наивысшим даром, ведь его не били и не наказывали, позволили отдыхать – и это он принимал за великое счастье.
Торги открылись и в ангар где проходил аукцион потянулись покупатели. Около Дага останавливались, щупали, осматривали, приказывали открыть рот, приподняться и продемонстрировать проколотый пенис, даже требовали стимулировать его, чтобы оценить работоспособность. Оглаживали тело, щупали мускулы. Раб беспрекословно выполнял все требования покупателей, не думая даже возмущаться или жаловаться, наоборот охотно показывал себя, бесстыдно предлагая, поскольку перед тем как выставить его на помост, госпожа Тейя пообещала: «Если тебя никто не купит за три дня торгов, я продолжу твое обучение!»
Стоило только представить, что его ждет по возвращении в камеру и Даг был готов отдаться любому и по первому требованию, лишь бы его выкупили и увели из этого жуткого места.
– Скольких мужчин выдерживаешь? – Спросил неприятного вида толстяк, с сальным, угреватым, лоснящимся от пота лицом. Дага едва не стошнило, когда пухлые пальцы одной руки сжали его мошонку, а второй – покупатель полез в рот, дабы посмотреть зубы.
– Раба насиловали трое… – Еле выдавливая слова, проговорил невольник, ему и вспоминать об этом не хотелось, не то что рассказывать о своем позоре.
– Сколько часов? – Толстяк закончил осмотр его рта, протянул руку своему рабу и тот тут же протер испачканные пальцы хозяина влажной салфеткой. – Да, жаль зубы ему не удалили, придется платить стоматологу отдельно, а это побочные расходы.
Даг похолодел от услышанного и задержался с ответом.
– Я, кажется, задал тебе вопрос! – Толстые пальцы сжали и выкрутили мошонку так сильно, что невольник вскрикнул и осел вниз, сжавшись от боли.
– Раб не засекал время, господин, простите… Но это длилось долго и по нескольку раз в день.
– Хорошо, очень хорошо! – Неприятный покупатель продолжал осматривать «товар», пощупал его руки, грудные мышцы, похлопал по внутренним и наружным сторонам бедер, обошел сзади и помял упругие ягодицы.
Несчастный Даг взмолился, чтобы он не понравился этому уроду, который выбирал его явно для мужских утех в бордель.
– Зубы не удалили – так он у меня всех клиентов перекусает. Ноги бы надо перебить, а то еще сбежать попробует – лови его по всей планете. Ногти зачем-то оставили, а ведь могли заранее выжечь – снова расходы. Опять же насиловали грубо, придется переучивать. Да еще и не выдрессирован как следует… – Задумчиво проговаривал толстяк, обходя невольника по второму кругу. – Телосложение превосходное конечно, лицо тоже фактурное, но слишком много доработки и расходов.
Он отошел, снова вернулся, покрутил лицо раба в разные стороны, оттянул его соски за цепочку, заставив мужчину выгнуться и выдохнуть с коротким стоном от резкой боли.
– Не знаю, надо еще посмотреть, вдруг найду что-то получше.
Даг облегченно вздохнул и снова опустился на четвереньки, как ему было приказано встречать гостей аукциона. Когда его выставили на помосте, он и представить не мог, что за покупатели придут осматривать его. Толстяк неприятно поразил и ужасно расстроил. Невольник думал, что его тело уже достаточно пострадало, а оказалось, что с ним могут проделать и более чудовищные вещи. Когда его осматривали, Даг заметил, что у раба, сопровождавшего толстяка, отсутствуют уши, а то что не хватает пальцев на руках, он увидел, когда тот вытирал хозяина салфеткой и кто знает, чего еще лишился несчастный невольник, находясь в собственности у этого отвратительного урода. Не хотел плакать, но слезы подступили к глазам и сделалось страшно и невыносимо горько. Не найдет толстяк на рынке подходящий «товар» и вернется за ним, вырвет зубы, перебьет ноги, чтобы не убегал, выжжет ногти, да что захочет, то и сделает, а ему останется только терпеть и покоряться – другой жизни для раба больше не существует.
«Дернул же меня черт сунуться на эту планету!»
Варвар взмолился к своим богам, чтобы они послали ему женщину в хозяйки, он был готов покорствовать госпоже и стать ее самым преданным и послушным подкаблучником, только бы избежать жуткой участи в публичном доме толстого господина.
Два дня торгов прошли, а лот, выставленный вне аукциона, так и не продался. Каждый вечер после закрытия Дага наказывали за то, что он плохо предлагает себя. Мужчина кричал в голос, умоляя о смерти, но лишь добивался того, что его наказывали все сильнее. К утру лекари приводили невольника в нормальное состояние и он снова оказывался на помосте. Третий день торгов выдался ненастным, а поэтому людей было немного. Даг упал духом, к нему не подходили, спешили сразу на площадки, где проходили аукционы. Да еще, к своему ужасу, он увидел толстяка, и хотя тот не подошел к помосту, все-таки бросил беглый взгляд, будто проверяя, на месте ли еще «товар» на который он положил глаз два дня назад.
Испарина выступила на лбу Дага, тело сотрясла мелкая дрожь, он едва сдерживал слезы и крик ужаса и безысходности. Пришлось закусить руку, чтобы хоть как-то усмирить нарастающую панику.
Неожиданно около него остановился высокий мужчина в плате, скрывающем лицо, окинул взглядом и оглянулся.
– Думаешь?! – Спросил женский голос. – Мне кажется он очень грузный, мои мужья предпочитают более легкую весовую категорию.
Она подошла поближе и слегка хлопнула стеком по плечу Дага. Раб покорно поднялся, оставаясь на коленях, застыл, положив руки на затылок, показывая, что он очень послушен и не доставит госпоже неприятностей.
– Не понимаю, зачем они всем и все прокалывают, что за дурость? – Миловидная женщина обошла вокруг невольника, разглядывая его, хлопнула стеком по губам и он тут же открыл рот. – Нет, ну ты посмотри и здесь прокол. Еще и насиловали, просто дикость!
Дагу захотелось, чтобы она купила его, чтобы владела им, он возжелал этого всей душой.
– Диковат, да? – Обратилась женщина ко второму своему мужчине, в широком кожаном ошейнике и без плата, но между тем опрятно и хорошо одетого.
– Госпожа, не думаю, что он подойдет для вашего гарема. Этот раб прошел только первичную дрессировку и может сорваться. Его воспитание придется доводить до ума, а кто этим будет заниматься?
– Да, ты прав… – Она еще раз посмотрела на раба и вдруг спросила его. – Откуда ты?
Даг потупился и постарался сделать голос очень покорным, желая всем сердцем, чтобы она поняла, что он готов служить ей и во всем покорствовать.
– Раб прибыл с планеты Залея, владычица.
– Патриархальный мир, населенный воинственными варварами. – Она хмыкнула, считывая информацию со своего браслета-коммуникатора. – Что-то для варварского воина он очень тихий.
– Ну так обрабатывали его похоже очень жестко, госпожа, видите ожог на шее – это от ошейника контроля. Я тоже эту штучку на себе пробовал. – Проговорил мужчина без плата на лице. – Мне хватило трех часов, чтобы стать шелковым и на торгах быть паинькой.
– А до этого что, бунтовал? – Женщина рассмеялась, не веря словам своего слуги.
– Совсем чуть-чуть, хозяйка. – Он тоже улыбнулся.
Второй мужчина подошел к невольнику, разглядывая его сквозь темную ткань своего покрова.
– А мне кажется, что этот парень будет слушаться, он похоже уже настрадался на сто лет вперед, так ведь, раб?
– Да, господин, раб будет покорным и во всем послушным!
– Ну не знаю даже, стоит он конечно недорого… В принципе станет брыкаться, его всегда можно вернуть обратно или перепродать. – Покупательница оглянулась и с тоской посмотрела на дальние площадки аукционов. – Так не хочется участвовать в торгах. Вот ведь вздумала распорядительница рабов сменить… Впрочем, я могу еще на Солвирсе что-нибудь подобрать, выбор там, надо сказать, побогаче.
Она тяжело вздохнула, снова оглядывая раба, погладила стеком его по груди, задев сосок, мужчина тихонечко вздрогнул, но даже глаз не осмелился поднять.
– Эй, я решил купить этого раба! – Толстяк летел к помосту, споткнулся, едва не упал, пробежался, выравнивая бег, что вообще странно смотрелось при его комплекции. – Я его еще позавчера для себя присмотрел, так что он мой!
Даг застонал от отчаяния, он так наделся, что его купит эта женщина, но похоже судьба уготовила ему более печальную участь. Сейчас покупательница сдастся, она и так не слишком-то хотела покупать невольника, и уйдет, уступив его владельцу публичного дома.
– Ты с кем осмелился так разговаривать, смерд?! – Хлесткий удар стека по лицу остановил толстяка и швырнул его на пол.
– Простите, госпожа, я погорячился! – Зарвавшийся мужлан тут же принял позу покорности, прекрасно осознавая что за наказание он может получить, если оскорбленная амазонка решит покарать наглеца. – Мне нет прощения, я искуплю, скажите только, что я могу сделать для вас, я мигом все сделаю!
Поведение толстяка коренным образом изменилось, он ползал на брюхе перед госпожой, унижался и всячески вымаливал ее прощение. Она же с презрением отвернулась от него и позвала распорядительницу торгов.
– Я куплю этот лот, оформляйте сделку.
Дак облегченно перевел дух, когда услышал эти слова. Рабы-надсмотрщики вынули пробку с хвостом из зада невольника, освободили его ноги от цепи и сдернули бирку с ошейника, взамен прицепив к кольцу поводок, который передала им новая владелица, и тут же подали его в руки госпоже. Она сразу же отдала раба своему слуге и тот слегка дернул поводок, тем самым принуждая нового невольника идти, повел его вон с аукциона.
Оказалось, что госпожа жила в огромном дворце. Даг знал, что тот принадлежал царице Ледогоры и смутился, ведь совсем недавно он совершил покушение на ее величество и за это был осужден и по приговору стал рабом. По слухам царица выжила, хотя Даг даже представить не мог, как такое могло произойти. Молясь богам, варвар по-настоящему никогда не верил в реальное существование божеств, так его учил еще отец. Вера в богов создана для глупцов, а настоящий воин должен верить только в себя, ну еще в силу своего оружия и в звон монет. Вот и вся премудрость. Даг был воином, крепко стоящим на земле и не верящим в чудеса. К богам обращался в крайнем случае и то только по необходимости. А поэтому он так же не верил, что царица выжила, поскольку видел ее гибель воочию, а позже еще раз в замедленном воспроизведении на записи, которую самолично доставил боссу. Девчонку разметало в пыль, она никак не могла выжить. Вот ее подкаблучник, он выжил на беду всему экипажу и самому Дагу. А царица, хоть ее здесь и величали «божественной» – умерла, в этом не было никаких сомнений. Впрочем и богинь как таковых существовать не могло, по крайней мере так считалось на его родной планете, богами являлись исключительно сущности мужского рода, а женщины приравнивались к животным и бессмертия, как и души по верованию жителей Залеи они были недостойны.
За этими мыслями он и не заметил, как его привели в небольшой дворик, ведущий в жилое крыло дворца, где располагались покои вельмож и вассалов.
– Думаю, что во дворец его тащить не стоит, много чести! – Предположил слуга, принуждая Дага остановиться. – Позади конюшен, у подвалов, есть клетки для рабов, сейчас еще не холодно, пусть побудет там.
– Ладно, только выдай ему покрывало что ли какое, да и покормить не забудь! – Проговорила госпожа. – Я тоже не хочу тащить дикаря в свои покои. Вылетаем на Солвирс через две недели, понаблюдаю за поведением этого верзилы, а дальше посмотрим, возможно и везти его придется в клетке.
Даг сразу понял, что женщина недовольна покупкой и уже сожалеет о своем порыве. Если бы не предосудительное поведение толстяка, то скорее всего уже сегодня невольник оказался бы в борделе, так что, можно сказать, ему повезло. Но судьба все-таки не склонилась в сторону несчастного, он даже не сомневался, что наверняка от него постараются избавиться еще до отлета госпожи. Он бы хотел уверить ее, что ни за что и ни в чем не посмеет перечить ей, покорится любой воле и будет безропотно выполнять все приказы, только бы не возвращаться в руки надзирательницы и избежать участи проститутки в публичном доме. Но молчал, не смея даже молить о милости, слишком хорошо знал, что за недостойное поведение его ждет наказание. А потом хозяйка без всяких колебаний и дальнейших раздумий вернет «покупку» обратно, где надзирательница устроит ему «теплый прием» и после суровой экзекуции отправит прямехонько в бордель к толстяку, а уж там с ним миндальничать и вовсе не станут.
Он сидел в клетке, завернувшись в покрывало, и все равно дрожал. Даже не от холода, скорее от нервного напряжения – ему по-настоящему было страшно, даже в самых кровавых и яростных битвах, когда казалось нет никаких шансов на победу, ему не бывало так страшно как сейчас. Неопределенность и неизвестность, а еще существование толстяка, который спит и видит заполучить раба в свой публичный дом, искалечить и подложить под многочисленных клиентов, все это не позволяло расслабиться ни на минуту. И хотя сейчас новая хозяйка пока еще не вынесла окончательный приговор, невольно слезы набегали на глаза, стоило только Дагу представить что будет, если она все-таки решит избавиться от него. А как сложится его жизнь в ее гареме, если госпожа вдруг сжалится над невольником и оставит у себя? Гаремные мужчины вполне могут использовать его так же, как использовали бы в борделе, ведь раб – бесправная, бессловесная и безотказная вещь. Самый низкий статус, никакой воли, наказание по любому поводу, покорность, смирение и абсолютное подчинение – такова участь раба и другой жизни у него больше никогда не будет.
Первой мыслью было бежать, как-нибудь открыть замок и вырваться на свободу, но он тут же отмел эту мысль. Куда он мог уйти в мире, где мужчина в рабском ошейнике и с магическим клеймом будет схвачен еще до того, как выйдет за ворота. Поймают и тогда уж точно не пожалеют, тело сотрясли новые приступы страха, а щеки совсем промокли от слез.
Мимо клетки быстрым шагом прошел широкоплечий, высокий мужчина, он не обратил внимания на невольника, а вот тот сразу сжался, затихнув и постаравшись сделаться незаметнее, поскольку моментально узнал Рейнольфа.
– Хозяйка! – Выкрикнул тот. – Как так можно?! От телохранителей сбежали, они уже с ног сбились, разыскивая вас! И меня опять не дождались, вышли на пробежку в одиночестве, вот как это называется?!.. Надор с меня три шкуры спустит, вы этого добиваетесь?
В ответ раздался веселый смех, колокольчиком рассыпавшийся по конюшенному двору.
– Да уж, ты прямо надора так и испугался, ага, расскажи кому-нибудь другому эту сказочку! А вообще, ты сегодня слишком долго возился на кухне, заказывая второй завтрак для вельмож, мне не хотелось ждать. Да я и не сомневалась, что ты, закончив свои дела, все поймешь и быстро меня догонишь! А телохранители… Ну их, не хочу, чтобы за мной эта толпа по всему парку носилась.
Даг не видел девушку, только мог слышать ее приятный, мелодичный голосок. Однако этот нежный голос вызвал оторопь и неприятные мурашки побежали по телу. Рейнольф был рабом царицы, а она ведь пострадала при взрыве. Даже если бы выжила, то должна еще лежать в медблоке, потому что лекари хоть и маги, но не боги же и не могут так быстро излечить разорванное в клочья тело.
«Наверное, это просто двойник или близнец» – Постарался объяснить себе Даг, хотя знал наверняка, что у царицы Ледогоры не было ни сестры-близнеца, ни двойника, это они выяснили еще когда разведывали обстановку и не хотели попасть на подставу. Девушка прошла инициацию, по слухам получила божественную силу и была единственной в своем роде. А значит… Даг схватился за голову, еще раз горько пожалев, что осмелился сунуться на эту непонятную планету, переломавшую его судьбу, научившую бояться женщин, а заодно перевернувшую все его представления об этой, когда-то казавшейся простой и незатейливой жизни.