Наверное, сейчас уже таким людям не разрешают гулять по улицам, а содержат в мрачных казематах, откуда им нет выхода. А я маленьким еще застал такие времена, когда их не закрывали в клетках строгие врачи, а просто помогали им родственники и просто сердобольные люди. Взрослые, конечно.
Володя-дурачок – так все его звали – был высоким худым мужчиной лет, наверное, 33, но возраст у таких людей трудно угадать. У него был низкий, очень низкий, словно у питекантропа лоб, шатающаяся походка, какие-то немного звериные, что ли, глаза и заразительный высокий смех. Его обожали и боялись все пацаны. ( Collapse )
Володя обходил все мусорники в окрестностях и собирал на них различные интересные штуковины. Например, являлся в нашем дворе с фотоаппаратом и делал вид, что фотографировал. «Оппа!» – кричал Володя, щелкал – и заливался знаменитым смехом… Мы вторили ему, стараясь смеяться точно также, и это было, блин, смешно!
Подходить близко боялись, потому что «он может кирпичом двинуть по голове и ему за это ничего не будет! У него желтый билет есть!» Конечно, пацаны дразнили Володю, чтобы разозлить его, кидались в него камнями и с воплями восторженного ужаса убегали от него. Но Володин гнев очень быстро проходил. Он редко ругался, а если ругался, разобрать, что он говорит, было очень сложно, он говорил очень плохо. Его можно было понять только, когда он выкрикивал отдельные слова.
У Володи был свой штаб на заброшенном кладбище возле нашего дома. Ну, конечно, это мы так называли это – штаб. Там, в зарослях возле гаражей, у него был сарай, в котором он собирал вещи, которые ему нравились. Самые отважные проникали туда и говорили, что там помимо всякого хлама (кинескоп, какие-то кеды, антенна с красивой эмблемой, любимый фотоаппарат Зоркий-3) на стене висит фотография очень красивой женщины, ну просто очень.
Однажды и я ее увидел. Я не знал, кто изображен на фотографии, потому, конечно, совершенно о ней забыл. Но совершенно недавно, по работе, искал фотку этой женщины и случайно увидел именно эту, именно её фотографию для журнала LIFE. Она висела у Володи-дурачка на стене как икона, как идеал красоты, как предмет поклонения.
Поздний портрет Мерилин с совершенно уставшими, безумными глазами.