В самом начале нового 1963-64 учебного года вдруг получаю «повестку» из городского «военкомата», то есть, военного комиссариата, где предписывается «рядовому необученному» явиться в призывную комиссию для подготовки к армейскому трёхлетнему призыву. Жена в ужасе: « Как же ты оставишь нас, и не увидишь первые шаги нашей малышки, и не услышишь первые её слова?». Я тоже в таком же состоянии, но делать нечего, утром являюсь на эту самую комиссию и вижу, что что-то здесь не так-я в окружении восемнадцатилетних «пацанов», от которых уже заметно отличаюсь.
Пожилой, стриженый под «ёжик» капитан долго изучает мои документы, и я, слегка сдвинувшись в сторону, вижу, что в графе «специальность» проставлено «Соприкосновение материалов». Именно эта надпись явно озадачила капитана, но он, после глубокого раздумья, произносит: «Такие люди нам тоже нужны», однако тут же встаёт и уходит куда-то, на ходу бросив мне: «ну-ка, подожди». Через некоторое время он возвращается с полноватым, крупным подполковником, который тоже внимательно изучает мои документы, выясняет, что я преподаю «сопромат» в Политехе, что я четыре года осваивал военную профессию в стенах института, будучи студентом и, полуобернувшись к растерянному капитану и покрутив выразительно пальцем у своего виска, сразу направляет меня на трёхнедельный «сбор» в полевой лагерь Панфиловской дивизии, который раскинулся в предгорьях «вторых» гор в тридцати километрах от города.
Палаточный лагерь одного из полков дивизии живёт своей неспешной армейской жизнью. Кругом трава по пояс, знакомые, проникающие в душу, запахи азиатской земли, отцветающего сентябрьского разнотравья и шум недалёкого горного потока. Я осваиваю методы установки противопехотных и противотанковых минных полей, изучаю армейские топографические карты, несколько раз отстрелял из боевого «Калашникова» и офицерского пистолета на лагерном стрельбище.
Живу в офицерской палатке и много читаю по вечерам при свете электрической лампочки, «запитанной» от тарахтящей дизельной мини-электростанции. В палатке ещё два офицера полка, один из которых мой «наставник». Живём дружно, и несколько раз, вечерами, уже прикладывались к «Московской особой», усаживаясь уютно и тесно за небольшим столиком, заставленным непритязательными закусками-разогретые мясные консервы, килька в томате, полукопчёная колбаска, нарезанный крупными кусками «пошехонский» сыр и неизменные азиатские лепёшки.
Пролетели три недели, возвращаюсь к своим девочкам, о которых, скучая, не забывал ни на минуту, а месяца через два, уже в предзимье, приходит ещё одна повестка из «военкомата» и знакомый подполковник торжественно зачитывает приказ Министра Обороны Советского Союза о присвоении мне первого офицерского звания «младший лейтенант». На всякий случай, проверяю свою «специальность», и рядом с воинской «сапёрные войска» вижу с облегчением и гражданскую «Сопротивление материалов».
До сих пор не знаю, как остальные мои однокашники так и остались «рядовыми необученными», и никто никогда их не беспокоил «повестками». Моя офицерская карьера в дальнейшем сопровождалась краткосрочными курсами "повышения квалификации" и выездами «на стажировку» в расположение воинских частей и закончилась в 1989 году присвоением заключительного звания «капитан» в благополучном «запасе».