(Недалёкое будущее.)
- Принесли?
Вениамин поставил на стол пузырёк из тёмного стекла с синей крышечкой.
-Это, значит, оно? – заказывавший лекарство потянулся к нему, но принёсший мгновенно схватил бутылку и спрятал туда же, откуда и достал – в маленький черный чемоданчик.
-Это не шутки, - сказал Вениамин. – Я должен убедиться, что вы уверены и действительно сознаёте, что делаете...
-А кто шутит!. – буркнул больной. – Хватит – отшутил уже.
Он отошёл на минуту к окну, постоял, сутулясь, затем повернулся опять:
-Давай, дорогой. Не задерживай и себя тоже.. Уж у меня было достачно времени, чтобы обдумать.
Фармацевт спокойно ответил:
-Мне спешить некуда.
-Ну ладно.. – Горин развёл руками. – Что мне сделать? Думаешь, я убить кого собираюсь?. Ну да, да! признаю – но это только наше с ним дело.
Фармацевт смотрел на него.
-Что, шуток не понимаешь? Ни шуток, ни метафор. Ну ничего, главное, чтобы бутылки не перепутал! – давай.
Вениамин сел за стол и поставил перед собой бутылочку. Горин сел по другую сторону стола.
-Это лёгкая смерть, - сказал Вениамин. – Меня интересует только один вопрос: понимаете ли вы в достаточной степени, что такое смерть?
Горин посмотрел на него горестно.
-Я понимаю, что такое жизнь, - сказал он. – Сейчас, для меня. Уж как ты думаешь, от хорошей ли жизни я звонил вам и просил доставить..
-Это не шутки, - произнёс фармацевт. – Представте, что после того, как все случится, у вас сохранится способность думать... и вот – вы передумали. А порог пройден – это необратимо!
-Не думаю, чтобы у меня возникло желание вернуться сюда опять.
-Видите ли, - фармацевт слегка улыбнулся, - дело ваше, безусловно... можете хоть сейчас взять: пару капель разбавьте в стакане воды и ложитесь – у вас останется ещё несколько минут.. Всё это, как вы понимаете, формальность с моей стороны – спрашивать клиента, убеждаться в твёрдости его намерений. Никто ещё не отказывался – большинство были так возбуждены или убиты горем... и, видимо, принимали это за уверенность. Но кто знает, передумал ли кто-то после, увидел ли с ужасающей ясностью свою ошибку, может только тогда, после, лишённый наплыва тяжёлых чувств и мыслей, увидел, какой он шанс потерял, просто – поторопившись...
С минуту они смотрели друг на друга; в углу тикали часы..
-Так что? – выдохнул Вениамин, представитель Аптеки. – Принести вам водички? Вот здесь только распишитесь: дескать, со всем согласен, никаких претензий...
Горин угрюмо смотрел в сторону.
-Я понимаю, - сказал он через минуту резко, - понимаю, что нельзя ничего будет изменить...
-Очень хорошо. – Фармацевт вернулся со стаканом воды и поставил его перед «пациэнтом».
-Но что я могу знать!? – воскликнул Горин. – Может, я и правда передумаю?.. Может, я буду даже рад жить дальше и терпеть всё это.. – Он поморщился, будто прикидывая: что же там такого должно быть, чтобы я передумал и устремился назад?? -Я не знаю, - покачал он головой. – По крайней мере, сейчас я не вижу другого выхода..
-Так, может, стоит подождать?
-Хм, легко вам говорить!.. – Горин встал и начал нервно ходить. – Подождать... Да мне с каждым днём., с каждым часом всё хуже и ху...
-Тогда пейте, - сказал фармацевт. – Стоит ли продлевать свои страдания?!
Горин посмотрел на него, как на палача.
Потом героически подошёл к столу и взял бутылку.
-Может, из горла? – пошутил он, откручивая крышку.
-Тогда ваш уход будет не таким лёгким, - сказал фармацевт.
-Да понятно, что ж я..
Он накапал в стакан, закрутил и тяжело вздохнул, смотря, как тёмная смолистая жидкость растворяется в кристальной, прозрачной...
-Яд, - пробормотал Горин. – Чёрт меня подери!..
-Это не яд, - сказал фармацевт; он обтер бутылку платком, платок положил в полиэтиленовый пакет и спрятал все в свой чемодан. – В реестре Аптеки это значится как лекарство. Последнее и лучшее лекарство... Но это уже из народного фолькльора.
-Лекарство от всех болезней. – Горин поднял стакан.
-Ваше здоровье! – И вдруг подумал: «Но и от всего другого тоже – от проблесков счастья, пускай они были так редки и малы... Но были, были!! Будут?.. эх, нет сил ждать, нет больше надежды!.»
И – последнее безрассудство – он осушил стакан один махом.
..И будто сразу почувствовал себя как-то странно.., будто что-то уже происходит..
Фармацевт тихо вздохнул. Он взял стакан из рук пациэнта и сказал: «Ложитесь, теперь не долго ждать».
-А может, я хочу стоя! – последние силы вложил Горин в свою браваду.
-Как хотите. Расшибёте лицо напоследок.
Горин опустил голову, пошёл и сел. Паника стучалась в его сознание и велела сделать напоследок что-то безумное, как рывок из клетки, – может, ещё можно, можно что-то сделать?.. Вот они, человеческие решения, – как только что-то совершено, они перестают иметь значение, и тебе уже надо искать способ, как выпутываться из того, что ты нарешал... Но теперь, кажется, всё. Не вывернешься, ни силой, ни хитростью.
-Кажется, я уже жалею, - сказал Горин, не поднимая головы и немного дрожа.
-Теперь это уже неважно. Единственное, что бы я вам порекомендовал, - расслабтесь. Лекарство в организме, и никакие переживания или действия уже не помогут. А вот оно поможет – я вам гарантирую: вы ощутите облегчение, если не будете цепляться.
-Легко сказать: "расслабтесь", - пробубнил Горин. – Слушайте! – воскликнул он, подняв лицо в изумлении, - какое ужасное дело вы делаете!..
-Это человеческий выбор, - заметил доктор. – В прежние времена даже подумать об таком было нельзя!. тяжело больных и тех нельзя было отключить от жизнеобеспечения – это считалось убийством. Теперь же к человеческому выбору относятся с уважением. Никакого трагизма – вы звоните и заказываете лекарство. Не беспокойтесь: вам доставят его на дом! Вам обо всём расскажут и ещё раз спросят: «Готовы ли вы? Уверены?» И, если человек соглашается, он просто уходит – его тело забирают для кремации, власти не станут расследовать этот случай, оповещённые сразу же о заказе; очередная копия скрепленного подписями фармацевта и пациэнта согласия попадёт потом в растущий с каждым днём особый архив. Всё. Проблемы нет. Хотите живите -хотите..
-Кажется, у меня ноги немеют, - сказал Горин, скребя коленку. – Покалывет чего-то..
-Это от страха, - произнёс доктор. – Лекарство не даёт неприятных ощущений. И противопоказаний тоже нет – оно пригодно для всех.
-Чтоб вам пусто было, - говорил Горин, почти плача, всматриваясь в тело, с которым ему совсем скоро предстояло расстаться, доставлявшее ему немало хлопот, но вдруг обнаружившее такую ценность... – Я сейчас умру!.
-Непременно, - кивнул Вениамин.
-Вы – убийца!.
-В таком случае, вы заказчик убийства.
-Эх, прощай жизнь!.. – затряс головой человек, закрыл лицо руками, потом упал на подушку. Дышал тяжело.
-Подумайте вот о чём, - сказал подошедший к дивану и чуть склонившийся над умирающим посетитель. – Если вам вдруг будет дан ещё один шанс... – как вы используете его?
---------------------------------
Аптечная лаборатория: что-то булькает, что-то пищит... как в старину.
-Ещё один? – спросил химик, тщательно взвешивающий дозы ингридиентов на электронных весах.
Фармацевт, войдя, снял сумку, и сел на стул.
-Я всё думаю, - вздохнул химик, - верно ли решило правительство, что позволило это?.. Ведь сколько людей умирает просто по глупости!
-Если тебе не хочется этим заниматься, можешь этого не делать.
-Ну уж нет! – помахал пальцем химик. – Кто ещё сделает такое лекарство, как я?! Намешают что-то, а человеку потом мучиться..
-С мучениями или без, а выход один, - сказал фармацевт.
-И всё же как-никак приятнее! Тебе же приятно, когда ты уходишь из дома и с тобой прощаются, целут, тебя, может.. – а не выталкивают взашей!
-Из дома, - повторил задумчиво фармацевт. – Знаешь что, нет у меня никакого дома.. я живу в съемной квартире. До сих пор..
Встав, он опять взял черный чемодан.
-Ты куда? Рабочий день ещё не кончился...
«Мне нужно побыть одному», - хотел было сказать Вениамин, но промолчал – и просто вышел..