Всё начинается с холода. Вселенская бездна, чёрная и тяжёлая, полнится им, дышит, рождается и умирает в нём. Божественные светила тщетно пытаются оттеснить его своим внутренним теплом, убрать из космического пространства, но рано или поздно он поглощает их, сморщивает до состояния белых карликов, позволяя некотором погибнуть от собственного жара. Безжалостно. Нет и не будет возможности его задобрить, подавить, изничтожить. Он вечен. Он альфа и омега. Он есть бриз непостижимого океана в котором нежится бог.
***
Захожу в аптеку. Резкий неприятный свет, тяжёлый воздух, усталая женщина-фармацевт. Мы переглядываемся, ей становится ясно зачем я пришёл. В четыре часа утра в этом районе это не новость. Продолжаю поглядывать на её серый лоб, иногда потупляя взгляд. Не хочу лишних разговоров. Она вздыхает их отлучается в маленькую каморку. Вдруг дёргается свет... или это я моргнул? Выдыхаю и внутри застывший было лёд трескается, леденящая вода растекается по животу, рукам, собирается в коленях, они трясутся. Так бывает. Холод поедает меня, пока я жду женщину, готовую принести мне тепла. Свет снова дрожит, и я, облокотившись на прилавок, морщусь и вспоминаю звёзды...
Улица темна и почти безветренна. Над дорогами горят фонари. Тихая ноябрьская ночь. И вокруг никого, и кажется, во всём мире так. И можно идти на все четыре стороны света, но я знаю куда должен идти. Туда, где тепло. Туда, где нет места холоду, на котором зиждется мироздание, отягощённое извечной темнотой, с которой тоже все пытаются бороться. Туда, где бог ещё не терял себя в волнах скорби, и жизнь была такой, как нам рассказывали родные.
Мы как звёзды в космической мгле, горим, летя в бесконечности, пока нас не поглотит бесчувственный озноб смерти. Но я верю, что после самой тёмной стужи и глубин бессознательной тоски, когда для нас наступит конец всего - в самой глубине божьих глаз мы увидим поющих птиц, летящих к солнцу.