Дружеская беседа затянулась за полночь, постепенно превратившись в настоящий военный совет. Аньес была права, когда спешила до конца выяснить отношения – на время мужчины забыли о ее существовании.
Сначала Рауль подробнейшим образом рассказал о своей жизни в Лондоне и успехах Портоса. Хотя почти все это он не менее подробно описывал в письмах, его повествование было выслушано с неослабевающим интересом. Д’Артаньян (не любивший писем) предпочитал все услышать вживую, а Атос, мало вникая в суть слов, просто наслаждался звуком голоса виконта и не сводил затуманенного взгляда с его лица.
Когда от общих дел Рауль перешел непосредственно к вопросу о возвращении гасконца ко двору, Атос очнулся и теперь уже его взгляд стал сосредоточен и внимателен, а д’Артаньян задумчиво постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
- Мне думается, что не стоит надолго задерживаться в Лондоне, разве что обнять Портоса.
- Полагаю, Вы правы, мой друг. Ваш переезд во Францию и так потребует достаточно времени.
- Нет, – неожиданно покачал головой Рауль. – Позвольте не согласиться.
Атос невольно поднял брови, но гасконец знаком показал виконту, что внимательно слушает. Атос пожал плечами:
- Ваше мнение, Бражелон?
- Я бы поступил иначе, – настойчиво повторил Рауль. – Лучше сократить время в пути – благо господин д’Артаньян умеет ездить быстро, и продлить свое пребывание в Лондоне.
- Зачем? – лаконично спросил гасконец.
- Принять приглашение герцога Бекингема. Он очень желал быть Вам полезным – попросите его добиться для Вас поручения от Карла II. Все равно к кому – к принцессе Генриетте, например.
- Тогда мое отсутствие во Франции можно будет истолковать, как некую секретную миссию, возложенную на меня королем Людовиком… – медленно кивнул гасконец и его глаза блеснули. – Отличная мысль! Браво, Рауль!
- В глазах придворных Ваш отъезд в Англию станет не отставкой, а тайным доверием, оказанным Вам монархом. Вы уже не опальный капитан мушкетеров, забытый королем, а, напротив, его доверенное лицо, допущенное до самых высших сфер и выполнявшее поручение при английском дворе.
- А как Бекингем? Он согласится?
- Если Вы бросите вызов его могуществу.
- Иначе говоря, позволю себе усомниться в его влиянии на короля?
- Герцог очень самолюбив, – усмехнулся Рауль, – он захочет показать свою власть.
Д’Артаньян довольно засмеялся и повернулся к Атосу:
- Черт побери, Атос! Если Вы еще не гордитесь Вашим сыном, то Вы тысячу раз ошибаетесь! Все министры ему в подметки не годятся.
- Да, виконт прав, – рассеянно подтвердил Атос. – Это хорошая мысль.
- Вы действительно так считаете?
- Дорогой д’Артаньян, нам ни к чему лишние реверансы. План хорош, признаю, и Вы, как никто, способны с блеском его воплотить. Вас ждет триумфальное возвращение.
- Нет, спасибо, – хмыкнул гасконец, – мне будет довольно капитанского патента и приличного обеспечения на случай перемены королевского настроения.
- Что ж, – Атос бросил взгляд на часы – еще одного молчаливого, но не безмолвного участника беседы. – Час поздний.
На лице Рауля ясно отразилась тревога: «Вы устали?».
Д’Артаньян встряхнулся:
- Вы правы, Атос. Честно говоря, ужасно хочется спать. Вы идете, Рауль?
Виконт снова посмотрел на отца. Атос кивнул:
- Спокойной ночи.
- Вы не хотите, чтоб я еще остался?
Д’Артаньян, уже стоявший у дверей, тихо выскользнул в коридор.
- Мне показалось, Вы были чем-то недовольны.
Атос положил руки на плечи сына, и какое-то время молча его рассматривал.
- Рауль…
- Да?
- Нет, ничего. Идите, отдыхайте.
«Он – взрослый. Боже мой, взрослый! Мой мальчик вырос… Я давно знаю это, но… все равно не понимаю. Мне до сих пор это кажется удивительным. Каждый раз…».
Атос задумчиво улыбался своим мыслям, пока Гримо помогал ему переодеться ко сну, но тут странное чувство, отчасти похожее на досаду, омрачило его меланхолическую радость.
«Теперь Рауль почти не нуждается во мне…».
Атос рассеянно сбросил халат на руки слуги и тихо вздохнул.
- Господин Рауль вернулся. Хорошо, – неожиданно сказал Гримо.
Атос вздрогнул и вопросительно поглядел на него. Гримо медленно и значительно кивнул головой:
- Хорошо. Ваше сиятельство рады.
Атос усмехнулся:
- Рад. А ты слишком много понимаешь.
Гримо опустил голову, пряча улыбку.
- Рад… но дел у нас еще будет много. Кажется, я начинаю догадываться, зачем виконт ездил в Лондон и что он задумал.
Догадка Атоса основывалась не только на обрывочных сведениях, полученных от д’Артаньяна и кое-каких фактах, упомянутых Раулем. Она скорее родилась из этого восприятия виконта, которое остро осознавал Атос. Его сын – мужчина. Взрослый и самостоятельный. И естественным следствием этого есть готовность Бражелона взять на себя ответственность за будущее рода и их общее будущее.
Атос прекрасно понимал, как нелегко далось это решение Раулю. Даже принятое, оно должно было камнем лежать у него на душе. Именно поэтому Атос не стал откладывать разговор о браке виконта. На следующее утро они поговорили – коротко и предельно конкретно, чтоб больше уже не возвращаться к этой тяжелой для обоих теме. Рауль подтвердил, что целиком разделяет мнение графа, высказанное еще год назад – невеста должна быть из знатного и богатого рода, чтобы удвоить достоинства потомства. Так же оба были согласны, что непременным условием будет ее молодость, здоровье и приятная наружность. Атос лучше Рауля ориентировался в местных родословных, но Рауль многих успел узнать лично. Было решено, что Атос составит список наиболее желательных претенденток, а потом Рауль, сообразуясь с собственными впечатлениями, сделает окончательный выбор. После чего можно будет обращаться к родителям невесты с предложением.
В свою очередь д’Артаньян сообщил им, что они с мадам де Беренжер уедут через два дня – как только в поместье доставят наемный экипаж.
За это время Аньес ни разу не вышла из своей комнаты, давая возможность мужчинам свободно общаться перед разлукой. Когда настало время уезжать, она первой протянула руку сначала Раулю, потом Атосу, вежливо, но очень холодно поблагодарила их за все, что они для нее сделали, и удалилась в карету.
Д’Артаньян расцеловался с друзьями:
- Я обниму Портоса за вас, мои дорогие. Вы можете оставаться здесь, как у себя дома, сколько захотите. Я, по крайней мере, буду знать, куда послать весточку.
- Не беспокойтесь о нас, милый д’Артаньян. Дай Вам Бог удачи!
Гасконец усмехнулся:
- Бог даст, а я уж постараюсь не оплошать.
Они еще раз обнялись и теперь все, что осталось Атосу и Раулю – это следить за тем, как силуэт кареты удаляясь, постепенно превращался в едва заметную черную точку.
Когда уже ничего нельзя было разглядеть, Атос со вздохом повернулся к двери. Привычным жестом он хотел покровительственно положить руку на плечо сыну, но встречное движение Рауля сбило его – в этот же момент виконт попытался подхватить его под руку. Столкнувшись, они неловко отстранились друг от друга.
- Виконт, – Атос улыбнулся, но улыбка не смогла скрыть его досады. – Вы полагаете, я не способен идти сам?
- Вы недавно перенесли недомогание, – Рауль смотрел серьезно и сосредоточенно.
- Я здоров, – отрывисто бросил Атос, – и я не дама, чтоб водить меня под руку.
В течение дня он не раз ловил на себе все тот же серьезный взгляд сына и хмурил брови. Когда Атос совсем уж собрался выразить свое неудовольствие, Рауль куда-то запропастился. После обеда он оставил отца в гостиной отдыхать, и через полчаса у графа иссякло терпение.
«Отдыхать, отдыхать! Мне осточертело отдыхать!» – раздраженно цедил он себе под нос, разыскивая виконта. – Где Рауль? Каким дьяволом он занят?».
Гримо, не слышавший таких выражений от графа со времен мушкетерства, только фыркал, поспевая за хозяином.
Они обошли весь дом, но Рауля нигде не было. Однако Гримо сообразил проверить дверь черного хода, ту, которая выходила за дом и вела на террасу, где одно время любил сидеть в одиночестве Атос. Там, на террасе, они нашли виконта, который беседовал с управляющим. Увидев Атоса, управляющий поклонился:
- Господин граф!
- Что-то случилось?
- Нет, господин граф. Я пришел сказать, что вещи мадам де Беренжер и господина д’Артаньяна благополучно отправлены, я имею в виду, кроме тех, что они сразу забрали с собой. Я собрал все согласно распоряжению господина виконта, с учетом дальней дороги. Будут еще указания?
Атос медленно покачал головой.
- Я могу идти, господин граф?
Не глядя на сына, Атос пожал плечами. Рауль кивнул:
- Идите.
- Относительно того, о чем мы говорили – не извольте беспокоиться. Снег расчистят.
- Идите!
- Я пришлю людей, чтоб убраться в свободных комнатах. И на ферму передам, касательно продуктов и свежих сливок…
- Идите!!
Управляющий недоуменно заморгал глазами, несколько обиженный резким тоном Рауля, но послушно удалился, предварительно еще раз поклонившись господам.
Атос сделал несколько шагов вперед и опустился на деревянную скамью, с усмешкой провожая взглядом долговязую фигуру, ковыляющую по засыпанной снегом дорожке.
- Не стоит так говорить с людьми. Он всего лишь старался как следует уяснить Ваши распоряжения.
- Я не хотел Вас беспокоить, потому счел возможным заняться этим сам.
- Да, да, я же отдыхал!
- Отец! Прошу Вас…
Атос оперся подбородком на сжатую в кулак руку и задумался.
- Вам нельзя долго оставаться здесь, – тихо, но настойчиво сказал Рауль.
- Тогда скажите, чтобы принесли мне плащ! – вспылил Атос. Он тут же закусил губу, но вырвавшееся раздражение уже нельзя было скрыть. Рауль побледнел.
- Хорошо. Я распоряжусь.
Виконт поманил за собой Гримо и, склонившись к самому его уху, прошептал:
- Принесешь жаровню и плащ. И еще, делай, что хочешь, но через четверть часа граф должен быть у себя в комнате – в тепле.
Гримо решительно кивнул – в этот раз он был полностью на стороне виконта и готов был унести графа хоть на руках, если тот начнет упрямиться.
Едва виконт и Гримо скрылись в доме, Атос встал и спустился с террасы. Снег здесь не убирали, и граф сразу провалился по колено.
Зачерпнув полные пригоршни, он умыл снегом лицо, чувствуя, как крупинки льда царапают кожу и как немеют от холода пальцы. Поддавшись неосознанному желанию, он слепил снежок и оглянулся, невольно примериваясь к возможной цели. Но вокруг не было ничего подходящего, и Атос просто запустил ледяной комок как можно дальше. Прикинув на глаз расстояние, он усмехнулся: «Не так плохо».
Чулки уже насквозь промокли, в туфли набился снег, и Атос нехотя выбрался назад – на террасу. Холод подействовал не только на его тело; раздражение ушло, и теперь Атос был совершенно спокоен. Настолько спокоен, что мог открыто посмотреть в глаза своему недовольству: «Неужели я всерьез собирался препираться с Раулем из-за того, кто будет распоряжаться? Я должен радоваться, что он неравнодушен, что хочет что-то делать! Я неблагодарен. Но, черт побери! Что теперь делать мне?».
Атос перевел взгляд на скамью, представил себя там – укутанного в одеяла, окруженного слугами, которые спешат подать ему книгу или бокал, лишь бы он не вставал лишний раз, и презрительно фыркнул.
«Ну, нет! Рауль решил, что его очередь хозяйствовать? Отлично! Пусть. У меня будет больше свободного времени… и я тоже найду, чем его заполнить».
Он шагнул к двери и чуть не столкнулся с Гримо, тащившим плед – эту деталь местной одежды слуга давно оценил по достоинству. Атос помедлил мгновение, а потом разрешил себе еще одну вспышку раздражения (как он полагал, последнюю). Он схватил плед и зашвырнул его на скамью:
- Это подождет! Мне – сменить чулки и туфли, потом – перо и бумагу. Быстро!
Гримо и раньше никогда не приходило в голову спорить с господином, а когда приказания отдавались так четко – тем более. К тому же, граф не стал упорствовать и сам пошел в дом, в тепло, что от него и требовалось. А уж что он там себе надумал – Бог его знает!
В этом вопросе Гримо, как всегда, полагался на время – оно покажет.